«Почему? — спросил он у себя. — Что изменилось в моей необузданной натуре?»
— Мне не нравятся эти перемены во мне самом, — сказал он вслух. Корд сжал губы, когда перед ним мелькнула пара синих глаз Джонти. — В ней причина.
Что ему было делать с ней? Он часто задавал себе этот вопрос. Она с каждым днем становилась все более женственной. Это было просто делом времени, чтобы кто-нибудь из мужчин так же, как и он, случайно обнаружили под широкой рубашкой и обтрепанными брюками восхитительные формы. Тогда ему придется что-то предпринять, или же постоянно присматривать за ней.
Внизу показался дом, и мысли Корда обратились к еще одному «отягощающему обстоятельству». Тина Терез. Розыгрыш, который он начал с ней из-за Джонти, теперь привел к обратным результатам. Куда бы он ни пошел — везде была Тина. Ее прилипчивая слащавость действовала мужчинам на нервы, по крайней мере, ему, потому что все, чего ему хотелось, это схватить Джонти и отнести к себе в постель. Корд мучился каждую ночь, зная, что она спит всего в нескольких шагах. Он представлял себе, как она лежит на спине, закинув одну руку за голову, в мужской ночной рубашке до пояса.
Корд знал, как она спит. Он много раз проскальзывал ночью к ней в спальню и стоял возле ее кровати, наблюдая за ней спящей, перебарывая в себе желание лечь с ней рядом.
Корд уныло покачал головой. Его притворство с Тиной пошло ему во вред, так как всякий раз, когда он уезжал с Тиной прогуляться верхом, Джонти уходила провести вечер с ковбоями в летний домик. Играла с ними в покер. И еще как выигрывала! Он в тайне гордился ее умением играть в карты — пока не узнал, что в карты ее научил играть Джим Ла Тор.
«Ла Тор», — с ненавистью скорчив гримасу, подумал Корд. Он все еще не знал толком, что за отношения были между Джонти и этим бандитом. Она звала его дядей и относилась к нему как к родственнику. Но он был известным бабником, и если Ла Тор знал пол Джонти, он бы не вел себя с ней как родственник. Если между ними еще ничего не было, то Ла Тор просто выжидал удобного случая.
Корд злобно прищурился при этой мысли. Может быть, Джонти лгала ему. Может быть, этот преступник уже узнал все прелести ее тела. Может быть, это даже было не один раз. Если верить Люси, Ла Тор навещал Мэгги и Джонти несколько раз в год, но никогда не пользовался услугами девушек Нелли. Что если это потому, что у него была партнерша в постели на первом этаже?
Нет. Корд покачал головой. Он ошибался, ошибался насчет всего. Мэгги никогда бы этого не позволила, потому что она ненавидела Ла Тора, и, во-вторых, Джонти была слишком невежественна и не подозревала о потребностях своего тела.
Или все же знала, напомнил он себе. Теперь она знала обо всем, благодаря его собственному безумию. Он разбудил в ней желание, и это желание могло повториться. Возможно, ее посещения летнего домика означали, что ей интересен кто-то из мужчин, тот, кого она избрала в свои любовники.
Ревность, новое для Корда чувство, терзала изнутри Корда. Его взгляд помрачнел от безысходности. Это правда, он абсолютно ничего не мог поделать, и Джонти знала об этом. Он вспомнил те победоносные улыбки, которые посылала она, когда шла своей легкой походкой в летний домик, а ковбои шли рядом, смеялись и шутили, переговариваясь друг с другом, украдкой бросая на нее взгляды. Они выглядели глуповато, так как их внимание привлекал тот, кого они считали мальчиком. Корд тяжело вздохнул и, пришпорив коня, поскакал, слегка ссутулившись.
Солнце зашло за вершины гор, и сгущались сумерки, мягкие и напоенные сосновым ароматом. Птицы, готовившиеся ко сну, прятались в кустах, и Джонти вышла на крыльцо. Она постояла некоторое время, улыбаясь, слушая, как перекликаются друг с другом птицы. Потом она опустилась на скамью, погрузившись в раздумье.
Джонни Лайтфут на днях должен вернуться. Неделю назад он уехал отыскать дядю Джима. Ему не хотелось ехать, так как он был уверен, что его двоюродный брат все еще скрывался в горах в пятидесяти милях отсюда. «Это не место для тебя, Джонти», — убедительно закончил свои аргументы Лайтфут.
Но Джонти была непреклонна, слезно заявив, что у нее уже нет сил. Она настойчиво объяснила ему, что не может больше терпеть диктаторского обращения Корда Мак Байна и что, если ей понадобится, она вернется к Нелли. Тогда Джонни согласился поискать своего брата.
Джонти довольно, но скупо улыбнулась. «Его Всемогущество мистер Корд Мак Байн» думает, что Джонни уехал проведать своих родственников ненадолго. Отчасти это было, действительно, так. В жилах дяди Джима тоже текла индейская кровь.
Джонти уставилась на свои руки, сцепленные на коленях. Она солгала Джонни, когда сказала, что не может выносить обращение ненавистного Корда. У нее разрывалось сердце на части, когда она видела Корда и Тину вместе, когда наблюдала, как они каждую ночь скрываются в темноте; в темноте, которая скрывала их, когда они занимались любовью.
Джонти заметила надвигающиеся сумерки, и на глазах у нее заблестели слезы. Теперь Корд знал, что она — женщина, почему же он все так же холодно с ней обращался? Она могла понять, когда он вел себя так перед другими, которые до сих пор не знали, какого она пола, но даже если иногда они оказывались наедине, по его глазам нельзя было ничего прочесть, лишь по его беспокойному виду можно было понять, что ему не терпелось побыстрее от нее уйти подальше.
Джонти слабо вздохнула. Было лишь одно маленькое утешение, которое ее успокаивало. Несмотря на то, что Корд отказался от ее предложения заняться любовью, грубо отстранив ее, в том, как он целовал ее, не было ни капли небрежности. Его губы целовали ее со страстной нежностью, и она ясно чувствовала дрожь во всем его теле. Может быть, он сам и не любил ее, но его тело любило.
Она раздраженно встряхнулась. «Выброси это из головы, Джонти», — с горечью прошептала она. «Ты занимаешься бесполезным делом. Если не принимать во внимание твое наследство, ему нет до тебя никакого дела, и поэтому тебе лучше уехать до того, как ты начнешь умолять его о любви». «Я не доставлю ему такого удовольствия», — подумала она, смахнув слезу. Какое бы это было наслаждение для него — посмеяться ей в лицо.
Джонти собралась подняться, но передумала. Человек, который занимал так много места в ее воображении, только что подъехал к крыльцу и спешился.
Вначале Корд не заметил Джонти, сидящую поодаль на крыльце, и, когда она заговорила, он замер на месте. Через мгновение он выдавил из себя:
— Я не заметил, что ты здесь прячешься.
— Я не пряталась, — нервно засмеялась Джонти. — Я просто любовалась сумерками. Это мое любимое время суток.
— Я поражен, — Корд направился к двери, разминая усталые мышцы.
Джонти встала и робко отважилась сказать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
— Мне не нравятся эти перемены во мне самом, — сказал он вслух. Корд сжал губы, когда перед ним мелькнула пара синих глаз Джонти. — В ней причина.
Что ему было делать с ней? Он часто задавал себе этот вопрос. Она с каждым днем становилась все более женственной. Это было просто делом времени, чтобы кто-нибудь из мужчин так же, как и он, случайно обнаружили под широкой рубашкой и обтрепанными брюками восхитительные формы. Тогда ему придется что-то предпринять, или же постоянно присматривать за ней.
Внизу показался дом, и мысли Корда обратились к еще одному «отягощающему обстоятельству». Тина Терез. Розыгрыш, который он начал с ней из-за Джонти, теперь привел к обратным результатам. Куда бы он ни пошел — везде была Тина. Ее прилипчивая слащавость действовала мужчинам на нервы, по крайней мере, ему, потому что все, чего ему хотелось, это схватить Джонти и отнести к себе в постель. Корд мучился каждую ночь, зная, что она спит всего в нескольких шагах. Он представлял себе, как она лежит на спине, закинув одну руку за голову, в мужской ночной рубашке до пояса.
Корд знал, как она спит. Он много раз проскальзывал ночью к ней в спальню и стоял возле ее кровати, наблюдая за ней спящей, перебарывая в себе желание лечь с ней рядом.
Корд уныло покачал головой. Его притворство с Тиной пошло ему во вред, так как всякий раз, когда он уезжал с Тиной прогуляться верхом, Джонти уходила провести вечер с ковбоями в летний домик. Играла с ними в покер. И еще как выигрывала! Он в тайне гордился ее умением играть в карты — пока не узнал, что в карты ее научил играть Джим Ла Тор.
«Ла Тор», — с ненавистью скорчив гримасу, подумал Корд. Он все еще не знал толком, что за отношения были между Джонти и этим бандитом. Она звала его дядей и относилась к нему как к родственнику. Но он был известным бабником, и если Ла Тор знал пол Джонти, он бы не вел себя с ней как родственник. Если между ними еще ничего не было, то Ла Тор просто выжидал удобного случая.
Корд злобно прищурился при этой мысли. Может быть, Джонти лгала ему. Может быть, этот преступник уже узнал все прелести ее тела. Может быть, это даже было не один раз. Если верить Люси, Ла Тор навещал Мэгги и Джонти несколько раз в год, но никогда не пользовался услугами девушек Нелли. Что если это потому, что у него была партнерша в постели на первом этаже?
Нет. Корд покачал головой. Он ошибался, ошибался насчет всего. Мэгги никогда бы этого не позволила, потому что она ненавидела Ла Тора, и, во-вторых, Джонти была слишком невежественна и не подозревала о потребностях своего тела.
Или все же знала, напомнил он себе. Теперь она знала обо всем, благодаря его собственному безумию. Он разбудил в ней желание, и это желание могло повториться. Возможно, ее посещения летнего домика означали, что ей интересен кто-то из мужчин, тот, кого она избрала в свои любовники.
Ревность, новое для Корда чувство, терзала изнутри Корда. Его взгляд помрачнел от безысходности. Это правда, он абсолютно ничего не мог поделать, и Джонти знала об этом. Он вспомнил те победоносные улыбки, которые посылала она, когда шла своей легкой походкой в летний домик, а ковбои шли рядом, смеялись и шутили, переговариваясь друг с другом, украдкой бросая на нее взгляды. Они выглядели глуповато, так как их внимание привлекал тот, кого они считали мальчиком. Корд тяжело вздохнул и, пришпорив коня, поскакал, слегка ссутулившись.
Солнце зашло за вершины гор, и сгущались сумерки, мягкие и напоенные сосновым ароматом. Птицы, готовившиеся ко сну, прятались в кустах, и Джонти вышла на крыльцо. Она постояла некоторое время, улыбаясь, слушая, как перекликаются друг с другом птицы. Потом она опустилась на скамью, погрузившись в раздумье.
Джонни Лайтфут на днях должен вернуться. Неделю назад он уехал отыскать дядю Джима. Ему не хотелось ехать, так как он был уверен, что его двоюродный брат все еще скрывался в горах в пятидесяти милях отсюда. «Это не место для тебя, Джонти», — убедительно закончил свои аргументы Лайтфут.
Но Джонти была непреклонна, слезно заявив, что у нее уже нет сил. Она настойчиво объяснила ему, что не может больше терпеть диктаторского обращения Корда Мак Байна и что, если ей понадобится, она вернется к Нелли. Тогда Джонни согласился поискать своего брата.
Джонти довольно, но скупо улыбнулась. «Его Всемогущество мистер Корд Мак Байн» думает, что Джонни уехал проведать своих родственников ненадолго. Отчасти это было, действительно, так. В жилах дяди Джима тоже текла индейская кровь.
Джонти уставилась на свои руки, сцепленные на коленях. Она солгала Джонни, когда сказала, что не может выносить обращение ненавистного Корда. У нее разрывалось сердце на части, когда она видела Корда и Тину вместе, когда наблюдала, как они каждую ночь скрываются в темноте; в темноте, которая скрывала их, когда они занимались любовью.
Джонти заметила надвигающиеся сумерки, и на глазах у нее заблестели слезы. Теперь Корд знал, что она — женщина, почему же он все так же холодно с ней обращался? Она могла понять, когда он вел себя так перед другими, которые до сих пор не знали, какого она пола, но даже если иногда они оказывались наедине, по его глазам нельзя было ничего прочесть, лишь по его беспокойному виду можно было понять, что ему не терпелось побыстрее от нее уйти подальше.
Джонти слабо вздохнула. Было лишь одно маленькое утешение, которое ее успокаивало. Несмотря на то, что Корд отказался от ее предложения заняться любовью, грубо отстранив ее, в том, как он целовал ее, не было ни капли небрежности. Его губы целовали ее со страстной нежностью, и она ясно чувствовала дрожь во всем его теле. Может быть, он сам и не любил ее, но его тело любило.
Она раздраженно встряхнулась. «Выброси это из головы, Джонти», — с горечью прошептала она. «Ты занимаешься бесполезным делом. Если не принимать во внимание твое наследство, ему нет до тебя никакого дела, и поэтому тебе лучше уехать до того, как ты начнешь умолять его о любви». «Я не доставлю ему такого удовольствия», — подумала она, смахнув слезу. Какое бы это было наслаждение для него — посмеяться ей в лицо.
Джонти собралась подняться, но передумала. Человек, который занимал так много места в ее воображении, только что подъехал к крыльцу и спешился.
Вначале Корд не заметил Джонти, сидящую поодаль на крыльце, и, когда она заговорила, он замер на месте. Через мгновение он выдавил из себя:
— Я не заметил, что ты здесь прячешься.
— Я не пряталась, — нервно засмеялась Джонти. — Я просто любовалась сумерками. Это мое любимое время суток.
— Я поражен, — Корд направился к двери, разминая усталые мышцы.
Джонти встала и робко отважилась сказать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112