Я многое дала бы, чтобы иметь глаза, как у Сельмы, — в них такая глубина! Именно это говорил мне на днях мой кузен Лукас.
— Вот как? Это и неудивительно. Лорд Борнмут, упокой Господь его душу, всегда говорил, что влюбился в мои глаза, а Сельма как две капли воды похожа на меня.
— И как только ее до сих пор не поймал в сети какой-нибудь удачливый джентльмен? — продолжала Татьяна, поправляя перед зеркалом прическу.
— Для меня это тоже странно, — призналась леди Борнмут. — Иногда мне кажется, что она выросла слишком разборчивой. Было время, когда я возлагала надежды на капитана Роули, но… он переключился на другой объект.
— Вы имеете в виду капитана Джеймса Роули? — переспросила Татьяна, сделав вид, что с трудом вспоминает имя. — Такого нескладного долговязого парня? Мне кажется, что он ее недостоин.
— Да, он всего лишь второй сын… Но Сельма уже не молоденькая девочка.
— На континенте, — заявила Татьяна, поправляя на шейке изумруды графини, — девушка считается созревшей для замужества только по достижении двадцати трех лет.
— Неужели? — ЛеДи Борнмут прищурилась. — Вы, кажется, упоминали, что граф восторгался глазами Сельмы? Как вы думаете, не собирается ли ваш кузен жениться?
— Конечно! Что еще могло заставить его вернуться в общество после столь долгого перерыва? Графине пришлось приложить немало усилий, но в конце концов она убедила сына, что не следует из-за одной-единственной ошибки портить себе жизнь.
— Она тысячу раз права, — согласилась леди Борнмут. — Никто из нас никогда не верил, что Лукас может быть в чем-то виноват, тем более после ее вызывающего поведения во всей этой истории.
— Вы имеете в виду Джиллиан Иннисфорд? — переспросила Татьяна, делая вид, будто ей обо всем известно.
— Кого же еще? Воспитание всегда необходимо, про нее же с самого начала можно было сказать: она абсолютно невоспитанна. Знаете, когда он впервые встретил ее, она работала в игорном доме!
Татьяна изобразила изумление:
— Я об этом никогда не слышала!
— Уверяю вас, это так — мне говорил об этом сам лорд Борнмут. Конечно, он не являлся завсегдатаем заведения, но до него доходили слухи. Нельзя отрицать, что она была красива, однако красота не вечна… С другой стороны, не могу не сказать, что как только пройдет первое цветение юности, тут-то и становится ясно, что за человек перед тобой.
Татьяна улыбнулась:
— Почти то же говорил мой кузен Лукас о вашей дочери.
— В самом деле? — Леди Борнмут усадила Татьяну в кресло, горя желанием продолжить разговор, и, вдохновленная первым успехом, девушка сделала еще один выстрел наудачу:
— Значит, вы не стали бы возражать против внимания кузена Лукаса к Сельме?
— Вы имеете в виду — из-за убийства?
Татьяна вздрогнула, но постаралась скрыть свое замешательство.
— Кажется, на чулке спустилась петля, — сказала она, наклонившись и проведя по ноге ногтем.
— Не беспокойтесь, совсем незаметно, — утешила ее леди Борнмут и тут же вернулась к прерванной теме: — Уверена, многих девушек это отпугнуло бы, но я надеюсь, что моя Сельма проявит больше здравомыслия. Его все-таки оправдали, хотя в то время скандал был грандиозный.
— Графиня не раз рассказывала мне об этом, — солгала Татьяна, сдерживая участившееся дыхание. — Трагедия причинила ей немалые страдания.
— Еще бы! Что делал ваш кузен в поместье лорда Иннисфорда на рассвете, если это была не дуэль? Однако тогда почему не присутствовали ни доктора, ни секунданты? Даже огромные деньги Сомерли не смогли замять этот скандал. Адмирал не захотел этого делать!
— Конечно, не захотел, — услужливо поддакнула Татьяна.
— Вы же понимаете — это выглядело слишком подозрительно: все в свете знают, что Лукас Стратмир по уши влюблен в эту вульгарную особу. Она выходит замуж за лорда Иннисфорда, а через три месяца ее супруга находят в саду с пулей в затылке!
— Слишком подозрительно, вы правы.
— Если не сказать больше! Ситуация отнюдь не улучшилась, когда Лукас так стремительно уехал в Россию. Это было похоже на бегство. Кстати, судя по всему, особенно по ее дальнейшему поведению, эта особа отнюдь не возражала бы, если бы он пожелал продолжить с ней близкие отношения. Конечно, сначала некоторые сочувствовали ей как молодой безутешной вдове, но никто из нас, людей, имеющих вес в обществе, не стал бы ее принимать у себя.
«Молодая безутешная вдова». Татьяна приготовилась сделать еще один — последний — ход:
— Судя по всему, вы весьма здравомыслящий человек, леди Борнмут. Что, по-вашему, произошло на самом деле?
Почтенная дама задумчиво проговорила:
— Я знаю лишь, что заключение, сделанное коронером, гласило: непреднамеренное убийство.
— Вы очень проницательны, — смиренно сказала Татьяна, хотя в душе не поверила ни единому слову. Еще удивительнее показалось ей то, что эта женщина была готова с распростертыми объятиями встретить Лукаса Стратмира в качестве претендента на руку своей дочери — ведь он совершил убийство! Неужели мать может быть такой бессердечной? — Но ли пора ли нам спуститься вниз, к гостям?
— Теперь я понимаю, почему вы являетесь для графини таким утешением, — сказала с одобрением леди Борнмут, когда они шли к лестнице. — Пожалуйста, будьте откровенны: есть ли у моей Сельмы шанс с вашим кузеном?
— Клянусь жизнью, — заверила ее Татьяна, сложив пальцы крестиком.
Глава 11
Лукас не сопровождал мать и кузину к леди Борнмут; когда они вернулись домой, он сидел в Голубой гостиной с книгой в руках.
— Надеюсь, хорошо провели время? — спросил он, поздоровавшись.
— Не то слово! Налей мне, хересу, Татьяна. Большой бокал. — Графиня упала на диван. — Эта женщина суетилась вокруг меня, как будто я впала в старческое слабоумие… Мне кажется, Лукас, что она надеется женить тебя на своей невзрачной дочери.
— А у нее есть дочь? — без малейшего интереса спросил Лукас.
— Даже две, причем обе не блещут ни красотой, ни умом. Спасибо, дорогая. — Далси приняла из рук Татьяны стакан. — А что до компании… престарелые вояки, самодовольные отпрыски древних родов, жеманные девицы — разумеется, все с безупречной родословной, и ни одной индивидуальности, ни одной личности! Вот почему я так не люблю брайтонское общество.
— А вы что думаете о рауте, кузина? — спросил Лукас, не отрываясь от книги.
Татьяна исподтишка взглянула на него. Как это она раньше не замечала, что он опасен?
— По-моему, там было много… поучительного.
— Вот как? Вы научились какому-нибудь новому танцу?
— Скорее еще одному варианту того, который я уже прежде умела танцевать.
Лукас поднял бокал с кларетом. Какие у него красивые руки! Татьяна без труда представила себе его палец на спусковом крючке пистолета, готового выстрелить.
— Значит, вечер не потрачен впустую?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
— Вот как? Это и неудивительно. Лорд Борнмут, упокой Господь его душу, всегда говорил, что влюбился в мои глаза, а Сельма как две капли воды похожа на меня.
— И как только ее до сих пор не поймал в сети какой-нибудь удачливый джентльмен? — продолжала Татьяна, поправляя перед зеркалом прическу.
— Для меня это тоже странно, — призналась леди Борнмут. — Иногда мне кажется, что она выросла слишком разборчивой. Было время, когда я возлагала надежды на капитана Роули, но… он переключился на другой объект.
— Вы имеете в виду капитана Джеймса Роули? — переспросила Татьяна, сделав вид, что с трудом вспоминает имя. — Такого нескладного долговязого парня? Мне кажется, что он ее недостоин.
— Да, он всего лишь второй сын… Но Сельма уже не молоденькая девочка.
— На континенте, — заявила Татьяна, поправляя на шейке изумруды графини, — девушка считается созревшей для замужества только по достижении двадцати трех лет.
— Неужели? — ЛеДи Борнмут прищурилась. — Вы, кажется, упоминали, что граф восторгался глазами Сельмы? Как вы думаете, не собирается ли ваш кузен жениться?
— Конечно! Что еще могло заставить его вернуться в общество после столь долгого перерыва? Графине пришлось приложить немало усилий, но в конце концов она убедила сына, что не следует из-за одной-единственной ошибки портить себе жизнь.
— Она тысячу раз права, — согласилась леди Борнмут. — Никто из нас никогда не верил, что Лукас может быть в чем-то виноват, тем более после ее вызывающего поведения во всей этой истории.
— Вы имеете в виду Джиллиан Иннисфорд? — переспросила Татьяна, делая вид, будто ей обо всем известно.
— Кого же еще? Воспитание всегда необходимо, про нее же с самого начала можно было сказать: она абсолютно невоспитанна. Знаете, когда он впервые встретил ее, она работала в игорном доме!
Татьяна изобразила изумление:
— Я об этом никогда не слышала!
— Уверяю вас, это так — мне говорил об этом сам лорд Борнмут. Конечно, он не являлся завсегдатаем заведения, но до него доходили слухи. Нельзя отрицать, что она была красива, однако красота не вечна… С другой стороны, не могу не сказать, что как только пройдет первое цветение юности, тут-то и становится ясно, что за человек перед тобой.
Татьяна улыбнулась:
— Почти то же говорил мой кузен Лукас о вашей дочери.
— В самом деле? — Леди Борнмут усадила Татьяну в кресло, горя желанием продолжить разговор, и, вдохновленная первым успехом, девушка сделала еще один выстрел наудачу:
— Значит, вы не стали бы возражать против внимания кузена Лукаса к Сельме?
— Вы имеете в виду — из-за убийства?
Татьяна вздрогнула, но постаралась скрыть свое замешательство.
— Кажется, на чулке спустилась петля, — сказала она, наклонившись и проведя по ноге ногтем.
— Не беспокойтесь, совсем незаметно, — утешила ее леди Борнмут и тут же вернулась к прерванной теме: — Уверена, многих девушек это отпугнуло бы, но я надеюсь, что моя Сельма проявит больше здравомыслия. Его все-таки оправдали, хотя в то время скандал был грандиозный.
— Графиня не раз рассказывала мне об этом, — солгала Татьяна, сдерживая участившееся дыхание. — Трагедия причинила ей немалые страдания.
— Еще бы! Что делал ваш кузен в поместье лорда Иннисфорда на рассвете, если это была не дуэль? Однако тогда почему не присутствовали ни доктора, ни секунданты? Даже огромные деньги Сомерли не смогли замять этот скандал. Адмирал не захотел этого делать!
— Конечно, не захотел, — услужливо поддакнула Татьяна.
— Вы же понимаете — это выглядело слишком подозрительно: все в свете знают, что Лукас Стратмир по уши влюблен в эту вульгарную особу. Она выходит замуж за лорда Иннисфорда, а через три месяца ее супруга находят в саду с пулей в затылке!
— Слишком подозрительно, вы правы.
— Если не сказать больше! Ситуация отнюдь не улучшилась, когда Лукас так стремительно уехал в Россию. Это было похоже на бегство. Кстати, судя по всему, особенно по ее дальнейшему поведению, эта особа отнюдь не возражала бы, если бы он пожелал продолжить с ней близкие отношения. Конечно, сначала некоторые сочувствовали ей как молодой безутешной вдове, но никто из нас, людей, имеющих вес в обществе, не стал бы ее принимать у себя.
«Молодая безутешная вдова». Татьяна приготовилась сделать еще один — последний — ход:
— Судя по всему, вы весьма здравомыслящий человек, леди Борнмут. Что, по-вашему, произошло на самом деле?
Почтенная дама задумчиво проговорила:
— Я знаю лишь, что заключение, сделанное коронером, гласило: непреднамеренное убийство.
— Вы очень проницательны, — смиренно сказала Татьяна, хотя в душе не поверила ни единому слову. Еще удивительнее показалось ей то, что эта женщина была готова с распростертыми объятиями встретить Лукаса Стратмира в качестве претендента на руку своей дочери — ведь он совершил убийство! Неужели мать может быть такой бессердечной? — Но ли пора ли нам спуститься вниз, к гостям?
— Теперь я понимаю, почему вы являетесь для графини таким утешением, — сказала с одобрением леди Борнмут, когда они шли к лестнице. — Пожалуйста, будьте откровенны: есть ли у моей Сельмы шанс с вашим кузеном?
— Клянусь жизнью, — заверила ее Татьяна, сложив пальцы крестиком.
Глава 11
Лукас не сопровождал мать и кузину к леди Борнмут; когда они вернулись домой, он сидел в Голубой гостиной с книгой в руках.
— Надеюсь, хорошо провели время? — спросил он, поздоровавшись.
— Не то слово! Налей мне, хересу, Татьяна. Большой бокал. — Графиня упала на диван. — Эта женщина суетилась вокруг меня, как будто я впала в старческое слабоумие… Мне кажется, Лукас, что она надеется женить тебя на своей невзрачной дочери.
— А у нее есть дочь? — без малейшего интереса спросил Лукас.
— Даже две, причем обе не блещут ни красотой, ни умом. Спасибо, дорогая. — Далси приняла из рук Татьяны стакан. — А что до компании… престарелые вояки, самодовольные отпрыски древних родов, жеманные девицы — разумеется, все с безупречной родословной, и ни одной индивидуальности, ни одной личности! Вот почему я так не люблю брайтонское общество.
— А вы что думаете о рауте, кузина? — спросил Лукас, не отрываясь от книги.
Татьяна исподтишка взглянула на него. Как это она раньше не замечала, что он опасен?
— По-моему, там было много… поучительного.
— Вот как? Вы научились какому-нибудь новому танцу?
— Скорее еще одному варианту того, который я уже прежде умела танцевать.
Лукас поднял бокал с кларетом. Какие у него красивые руки! Татьяна без труда представила себе его палец на спусковом крючке пистолета, готового выстрелить.
— Значит, вечер не потрачен впустую?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72