Увы, корабль, на котором он плыл, потерпел крушение. — Герцог улыбнулся уголками губ. — Такая трагическая случайность…
— А Молицын?
— Круг лиц, к которым могла обратиться великая княгиня, насчитывал не более полудюжины человек. Потом он еще больше сузился. К тому времени Молицын находился, в Париже, и я отправил туда Уиллоуби, надеясь, что, обнаружив местонахождение девочки, смогу держать это дело под контролем. А вот Уиллоуби… слегка перестарался.
Лукас поморщился, представив себе, как, должно быть, страдал перед смертью его друг.
— Почему вы не оставили Татьяну спокойно жить и дальше в Мишакове? — спросил он. — Почему охотились за ней?
— Глупый ты, Стратмир. А что, если бы великая княгиня взяла ее к себе, признала и использовала в политических целях в отношениях с Англией? Ты знаешь моего брата. Опасаясь международного порицания за мое мерзкое поведение, брат согласился бы выполнить любые требования русских, а наш папаша, узнай он об этом, лишил бы меня наследства! Следовательно, она могла выставлять любые условия.
— Мне кажется, вы преувеличиваете жадность великой княгини, — неуверенно сказал Лукас.
— Неужели? А ты не задумывался, почему она хочет, чтобы принцесса Шарлотта вышла замуж за эту ее марионетку, Леопольда, и дала отставку вашей марионетке — Вильгельму Оранскому? — Герцог невозмутимо улыбнулся.
— Как вы узнали, что Татьяна находится в Мишакове?
— Через тебя, конечно. Человек в течение пяти лет спокойно разводит розы, а через неделю после гибели Молицына вдруг срывается с места и едет в Россию! Не надо быть гением, чтобы догадаться, насколько это опасно. — Камберленд помолчал, разглаживая пальцем усы. — К тому же Уиллоуби заметил, что Молицын начинал волноваться всякий раз, когда упоминалось твое имя.
— Негодяй, — пробормотал Лукас и, ухватив за плащ, перебросил герцога через перила.
— Да сбрось ты его в реку, — нетерпеливо воскликнул Платов, — и делу конец!
Герцог умоляющим жестом протянул к дочери затянутые в перчатки руки.
— Дорогая девочка! Дитя мое! Неужели ты сможешь допустить, чтобы твой отец окончил жизнь подобным образом?
— Бросай! — не моргнув глазом скомандовала Татьяна.
Лукас едва удержался, чтобы не поддаться искушению; но Камберленд был принцем крови, сувереном нации, которую он, Лукас, любил и которой служил. Следовательно, тот, кто убьет этого негодяя, будет ничем не лучше, чем сам герцог, а Татьяна, несмотря на ее ненависть, окажется соучастницей убийства и будет вынуждена всю жизнь прожить с этим пятном.
— Мы требуем от вас следующего, — процедил Лукас сквозь зубы, глядя герцогу прямо в глаза. — Оставьте Татьяну в покое — она не предъявит вам никаких претензий и не расскажет правду ни вашему брату, ни отцу, если вы гарантируете, что больше никогда не будете покушаться на ее жизнь. В противном случае…
— Вы не осмелитесь причинить мне вред! — самоуверенно заявил герцог.
— А вы не искушайте меня, черт возьми! Если с ней что-нибудь случится, я обращусь к королю и к принцу-регенту, расскажу им не только об истории с великой княгиней, но и о ваших закулисных махинациях в интересах Бонапарта.
— У тебя нет доказательств, Стратмир, а мой братец терпеть тебя не может.
— Именно поэтому и поверит, — неожиданно заявила Татьяна. — Он знает, что Лукас — человек чести.
Камберленд хотел было возразить, но промолчал.
— Поверит или не поверит ваш брат, по сути, не имеет значения, — сказал Лукас, — потому что, если она умрет, умрете и вы — это я вам обещаю.
Татьяна шепотом перевела сказанное атаману. Поигрывая саблей, Платов подошел вплотную к герцогу и сказал так, что дальнейшего перевода не потребовалось:
— Я присоединяюсь к клятве и глаз с тебя не спущу. Я буду повсюду.
И тут неожиданно Камберленд плюнул ему в лицо. В ответ быстрый как ртуть Платов взмахнул саблей и располосовал по плечевому шву один из рукавов плаща герцога, так что Лукас теперь удерживал его только за другой рукав.
Камберленд побледнел, услышав, как потрескивает натянувшаяся ткань.
— Не спеши, Матвей, обрезай по одной ниточке, — хладнокровно посоветовал Лукас.
Казак снова поднял саблю и проткнул ее кончиком второе плечо плаща.
— Ладно! — крикнул вдруг Камберленд, нелепо болтаясь над водой. — Клянусь, я больше не трону ее. А теперь поставьте меня на ноги, черт бы вас побрал!
Лукас подтащил его к перилам.
— Этого недостаточно, — неумолимо заявила Татьяна. — Он должен как-то расплатиться за гибель моих приемных родителей, за смерть Петра.
Лукас, у которого изрядно устала рука, задумался.
— Пятьдесят тысяч фунтов в Русский фонд помощи, — наконец решил он.
— Пятьдесят тысяч… — Камберленд охнул, и тут же Платов обрезал еще несколько ниток. — Ладно, я это сделаю.
— Только не из государственной казны, — уточнила Татьяна, — а из твоих личных доходов.
Камберленд сердито взглянул на нее.
— Ты, кажется, считаешь меня денежным мешком, малышка?
— Я считаю тебя дьяволом, — спокойно произнесла она. — Из твоих личных доходов.
Герцог помедлил. Платов, сверкнув белозубой улыбкой, обрезал еще часть ткани. Плащ снова затрещал.
— Из моих доходов! — торопливо согласился герцог, и Лукас рывком перетащил его через перила.
Камберленд оправил свое искромсанное одеяние, потом обернулся к Татьяне:
— Если ты считаешь меня дьяволом, дитя мое, то кем же в таком случае являешься сама? — Он расхохотался и нетвердой походкой направился к экипажу.
— Э-э, не туда, ваша светлость! — остановил его Лукас. — Экипаж нам потребуется, чтобы отвезти домой вашу дочь. Я уверен, что вы не бросите леди, попавшую в трудное положение.
— Пропадите вы все пропадом! — заявил герцог, отыскивая вожжи.
Платов похлопал его по плечу, а когда Камберленд оглянулся, нанес ему сильный удар в грудь тупым концом сабли. Герцог согнулся пополам от боли.
— Черт! Этот сукин сын сломал мне ребро!
На физиономии Платова явно читалось намерение прикончить его.
— Матвей, — поспешно вмешался Лукас, — может, ты лучше отвезешь нас домой? И не сломя голову, а с нормальной скоростью…
— У него осталось одиннадцать ребер, — мрачно сказал атаман. — Мог бы обойтись еще без парочки.
Лукас усадил Татьяну в экипаж, но Платов все еще не решался оставить свою жертву.
— Ты нужен мне, Матвей, — произнес Лукас по-русски, — чтобы заставить его сдержать слово.
— А эти пятьдесят тысяч фунтов… — напомнила Татьяна.
Платов точным жестом вложил саблю в ножны.
— Будь по-твоему. Но деньги тут ни при чем, душенька, — это ради тебя и ради чести великой княгини. Как сказал Лукас, я ему нужен, чтобы заставить этого лживого мерзавца сдержать слово.
Камберленд настороженно наблюдал за тем, как Платов вскочил на облучок и свистнул, разворачивая лошадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
— А Молицын?
— Круг лиц, к которым могла обратиться великая княгиня, насчитывал не более полудюжины человек. Потом он еще больше сузился. К тому времени Молицын находился, в Париже, и я отправил туда Уиллоуби, надеясь, что, обнаружив местонахождение девочки, смогу держать это дело под контролем. А вот Уиллоуби… слегка перестарался.
Лукас поморщился, представив себе, как, должно быть, страдал перед смертью его друг.
— Почему вы не оставили Татьяну спокойно жить и дальше в Мишакове? — спросил он. — Почему охотились за ней?
— Глупый ты, Стратмир. А что, если бы великая княгиня взяла ее к себе, признала и использовала в политических целях в отношениях с Англией? Ты знаешь моего брата. Опасаясь международного порицания за мое мерзкое поведение, брат согласился бы выполнить любые требования русских, а наш папаша, узнай он об этом, лишил бы меня наследства! Следовательно, она могла выставлять любые условия.
— Мне кажется, вы преувеличиваете жадность великой княгини, — неуверенно сказал Лукас.
— Неужели? А ты не задумывался, почему она хочет, чтобы принцесса Шарлотта вышла замуж за эту ее марионетку, Леопольда, и дала отставку вашей марионетке — Вильгельму Оранскому? — Герцог невозмутимо улыбнулся.
— Как вы узнали, что Татьяна находится в Мишакове?
— Через тебя, конечно. Человек в течение пяти лет спокойно разводит розы, а через неделю после гибели Молицына вдруг срывается с места и едет в Россию! Не надо быть гением, чтобы догадаться, насколько это опасно. — Камберленд помолчал, разглаживая пальцем усы. — К тому же Уиллоуби заметил, что Молицын начинал волноваться всякий раз, когда упоминалось твое имя.
— Негодяй, — пробормотал Лукас и, ухватив за плащ, перебросил герцога через перила.
— Да сбрось ты его в реку, — нетерпеливо воскликнул Платов, — и делу конец!
Герцог умоляющим жестом протянул к дочери затянутые в перчатки руки.
— Дорогая девочка! Дитя мое! Неужели ты сможешь допустить, чтобы твой отец окончил жизнь подобным образом?
— Бросай! — не моргнув глазом скомандовала Татьяна.
Лукас едва удержался, чтобы не поддаться искушению; но Камберленд был принцем крови, сувереном нации, которую он, Лукас, любил и которой служил. Следовательно, тот, кто убьет этого негодяя, будет ничем не лучше, чем сам герцог, а Татьяна, несмотря на ее ненависть, окажется соучастницей убийства и будет вынуждена всю жизнь прожить с этим пятном.
— Мы требуем от вас следующего, — процедил Лукас сквозь зубы, глядя герцогу прямо в глаза. — Оставьте Татьяну в покое — она не предъявит вам никаких претензий и не расскажет правду ни вашему брату, ни отцу, если вы гарантируете, что больше никогда не будете покушаться на ее жизнь. В противном случае…
— Вы не осмелитесь причинить мне вред! — самоуверенно заявил герцог.
— А вы не искушайте меня, черт возьми! Если с ней что-нибудь случится, я обращусь к королю и к принцу-регенту, расскажу им не только об истории с великой княгиней, но и о ваших закулисных махинациях в интересах Бонапарта.
— У тебя нет доказательств, Стратмир, а мой братец терпеть тебя не может.
— Именно поэтому и поверит, — неожиданно заявила Татьяна. — Он знает, что Лукас — человек чести.
Камберленд хотел было возразить, но промолчал.
— Поверит или не поверит ваш брат, по сути, не имеет значения, — сказал Лукас, — потому что, если она умрет, умрете и вы — это я вам обещаю.
Татьяна шепотом перевела сказанное атаману. Поигрывая саблей, Платов подошел вплотную к герцогу и сказал так, что дальнейшего перевода не потребовалось:
— Я присоединяюсь к клятве и глаз с тебя не спущу. Я буду повсюду.
И тут неожиданно Камберленд плюнул ему в лицо. В ответ быстрый как ртуть Платов взмахнул саблей и располосовал по плечевому шву один из рукавов плаща герцога, так что Лукас теперь удерживал его только за другой рукав.
Камберленд побледнел, услышав, как потрескивает натянувшаяся ткань.
— Не спеши, Матвей, обрезай по одной ниточке, — хладнокровно посоветовал Лукас.
Казак снова поднял саблю и проткнул ее кончиком второе плечо плаща.
— Ладно! — крикнул вдруг Камберленд, нелепо болтаясь над водой. — Клянусь, я больше не трону ее. А теперь поставьте меня на ноги, черт бы вас побрал!
Лукас подтащил его к перилам.
— Этого недостаточно, — неумолимо заявила Татьяна. — Он должен как-то расплатиться за гибель моих приемных родителей, за смерть Петра.
Лукас, у которого изрядно устала рука, задумался.
— Пятьдесят тысяч фунтов в Русский фонд помощи, — наконец решил он.
— Пятьдесят тысяч… — Камберленд охнул, и тут же Платов обрезал еще несколько ниток. — Ладно, я это сделаю.
— Только не из государственной казны, — уточнила Татьяна, — а из твоих личных доходов.
Камберленд сердито взглянул на нее.
— Ты, кажется, считаешь меня денежным мешком, малышка?
— Я считаю тебя дьяволом, — спокойно произнесла она. — Из твоих личных доходов.
Герцог помедлил. Платов, сверкнув белозубой улыбкой, обрезал еще часть ткани. Плащ снова затрещал.
— Из моих доходов! — торопливо согласился герцог, и Лукас рывком перетащил его через перила.
Камберленд оправил свое искромсанное одеяние, потом обернулся к Татьяне:
— Если ты считаешь меня дьяволом, дитя мое, то кем же в таком случае являешься сама? — Он расхохотался и нетвердой походкой направился к экипажу.
— Э-э, не туда, ваша светлость! — остановил его Лукас. — Экипаж нам потребуется, чтобы отвезти домой вашу дочь. Я уверен, что вы не бросите леди, попавшую в трудное положение.
— Пропадите вы все пропадом! — заявил герцог, отыскивая вожжи.
Платов похлопал его по плечу, а когда Камберленд оглянулся, нанес ему сильный удар в грудь тупым концом сабли. Герцог согнулся пополам от боли.
— Черт! Этот сукин сын сломал мне ребро!
На физиономии Платова явно читалось намерение прикончить его.
— Матвей, — поспешно вмешался Лукас, — может, ты лучше отвезешь нас домой? И не сломя голову, а с нормальной скоростью…
— У него осталось одиннадцать ребер, — мрачно сказал атаман. — Мог бы обойтись еще без парочки.
Лукас усадил Татьяну в экипаж, но Платов все еще не решался оставить свою жертву.
— Ты нужен мне, Матвей, — произнес Лукас по-русски, — чтобы заставить его сдержать слово.
— А эти пятьдесят тысяч фунтов… — напомнила Татьяна.
Платов точным жестом вложил саблю в ножны.
— Будь по-твоему. Но деньги тут ни при чем, душенька, — это ради тебя и ради чести великой княгини. Как сказал Лукас, я ему нужен, чтобы заставить этого лживого мерзавца сдержать слово.
Камберленд настороженно наблюдал за тем, как Платов вскочил на облучок и свистнул, разворачивая лошадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72