— Эй, — сердито крикнул герцог, — вы подумали, как, черт возьми, я доберусь до дома?
— Там у воды щиплет травку гнедая кобыла, которая принадлежит лорду Бартону, — сказал ему Лукас. — Седла нет, но на ней вполне можно удержаться, если…
Он не договорил, потому что Татьяна приложила палец к его губам.
— Не стоит рассказывать ему обо всем, — сказала она, поблескивая глазами.
— Ты права. На этой животине не обязательно ехать по дороге — она отлично себя чувствует на пересеченной местности! — крикнул герцогу Лукас, когда их лошади, подчиняясь опытной руке Платова, весело тронули с места.
— Она любит преодолевать препятствия! — добавила Татьяна.
— А ты весьма кровожадная особа… — усмехнулся Лукас, ласково взглянув на нее.
— Поэтому до сих пор жалею, что ты не сбросил герцога в воду.
— Не может быть.
— Да, Лукас, да.
— Такое пренебрежение кровным родством настораживает, когда собираешься жениться, — пошутил он.
— А то, что у меня такой отец, тебя не настораживает? — Из ее глаз выкатилась слезинка и поползла по щеке.
Лукас помедлил мгновение, потом с горячностью возразил:
— У меня и в мыслях такого нет! — Откинувшись на гладкую спинку кожаного сиденья, он обнял ее одной рукой. — Выбирай что-нибудь одно, любовь моя. Ты не можешь отказать мне и потому, что ты дочь крестьянина, и даже узнав, что твой отец — герцог! — Сделав такое умозаключение, Лукас довольно расхохотался, но тут же поежился и наклонился вперед, только теперь почувствовав, что в спину ему впились камешки с дорожного покрытия.
Глава 35
— Предпоследний, — пообещала Татьяна, склонившись к обнаженным плечам Лукаса с пинцетом в руке.
— Это ты уже обещала, — проворчал он.
— Засел довольно глубоко, — предупредила она. — Каррутерс, дай ему еще вина.
Служанка поднесла бокал ко рту Лукаса. Он сделал глоток и покачал головой, отказавшись от второго.
— Я все-таки не понимаю, — сказала сидевшая возле окна Далси, — каким образом мелкие камешки с дороги впились в твою спину.
— Он спасал меня, — спокойно объяснила Татьяна, раскрывая пинцет и быстрым точным движением извлекая камешек. — Вот!
Лукас охнул, вцепившись в подушку под головой.
— Ты уверена, что это был предпоследний?
— В плечах остался всего один, — уточнила она.
Лукас приподнялся на локте, встревоженно глядя на нес, — А где остальные?
Татьяна фыркнула и похлопала его по прикрытым простыней ягодицам.
У него сверкнули глаза.
— Вот как? Это уже интересно, тебе не кажется?
— Думаю, — сказала графиня, — нам следует пригласить доктора. А вдруг начнется заражение крови?
— Такую возможность нельзя исключать. — Лукас уткнулся в подушку. — Но я думаю, лучше Татьяна просто смажет там, где следует, какой-нибудь обеззараживающей мазью или бальзамом.
— И не один раз, — сказала Татьяна.
— Ммм. Жду не дождусь, когда ты начнешь.
— Он пьянеет, — заявила Далси. — Думаю, надо все-таки позвать врача.
— Это правда?
— Спусти с меня штаны и увидишь, что я трезв как стеклышко.
Она усмехнулась и извлекла из плеча еще один камешек. На этот раз Лукас даже не поморщился.
— Насколько я понимаю, вы оба до крайности легкомысленны, — резюмировала графиня. — Как-никак сегодня было совершено еще одно покушение на жизнь Татьяны.
— Последнее, — с удовлетворением произнес Лукас. — Давайте выпьем за это.
Каррутерс принесла бокалы, и они отпили по глотку, после чего Далси передернула плечами.
— Не забудь, что тебе потребуется твердая рука, Татьяна.
— Она непоколебима, как скала, — заявил Лукас. — Мой сверкающий бриллиант.
У Далси округлились глаза.
— Нет, я посылаю за доктором.
— Миледи, — обратилась к ней Каррутерс, — не могли бы вы спуститься со мной в кухню, чтобы посмотреть, правильно ли готовят мазь?
— Об этом позаботится кухарка; а я хотела бы знать, почему вы так уверены в том, что это последнее покушение?
— Прошу прощения, миледи, но сейчас третий час ночи. Кухарка давно спит.
— В таком случае разбуди ее.
— Ох, что вы, этого нельзя делать. Завтра у нас будут гости, а вы знаете, что если она недоспит, то непременно испортит соус.
Далси помедлила. Служанка, несомненно, права.
— Ну, ладно, ладно, — раздраженно сказала она. — Какая мазь тебе нужна, Татьяна? Из пижмы? Из семян пионов с уксусом?
— Всего понемногу, — сказала Татьяна.
— Только не на уксусной основе, — вздрогнув всем телом, попросил Лукас.
— Пощиплет всего одно мгновение, — Татьяна наклонилась к его уху, — зато на ее приготовление требуется уйма времени.
— Ну что ж, в таком случае приготовь побольше мази на уксусной основе, мама.
Далси поднялась со скамейки.
— Я не такая глупая и отлично понимаю, когда мое присутствие нежелательно. Пойдем, Каррутерс.
— Эта горничная — настоящая жемчужина! — восхищенно сказал Лукас. — Пойди, любовь моя, запри дверь изнутри.
Татьяна подчинилась, потом вернулась к его постели.
— Пора тебе спускать штаны.
— Успеется. — Он перекатился на спину и, поймав ее за запястья, притянул к себе.
— Но мне действительно нужно извлечь эти камешки, — запротестовала она не слишком убедительно.
— Сами вывалятся, — ухмыльнулся Лукас.
— Неужели они тебе не мешают?
— Не так сильно, как это… — Он указал кивком головы на утолщение под штанами.
— Понятно. Как только выяснилось, что я королевских кровей, ты сразу решил, что со мной можно и согрешить, — лукаво заметила Татьяна.
— Очень боюсь, что теперь, когда выяснилось, что ты королевских кровей, я уже не смогу тебя удовлетворить.
Вытянувшись на постели рядом с ним, она улыбнулась:
— На кого же мне променять тебя? На одного из принцев крови? Так они приходятся мне родными дядюшками.
— Не щеголяй передо мной своим происхождением и не забудь, что я знал тебя, когда ты была всего-навсего деревенской девчонкой из Мишакова.
Татьяна нахмурила лоб.
— Мне кажется, это было так давно…
— Думаю, ты не ошиблась.
— Что, если бы ты не приехал за мной, Лукас? Просто смял бы бумажку, которую тебе дал Казимир, и выбросил ее? Что, если бы ты не был таким, какой есть?
— На такие вопросы ответит разве что Господь, любовь моя, — сказал Лукас, давая Татьяне возможность уютно устроиться у него под боком.
— Повтори еще разок, что она ответила, когда ты рассказал ей обо мне.
Лукас почувствовал большое искушение солгать, сказать, например: «Она любит тебя и просит прощения». Но он понимал, что лучше всего не скрывать правду:
— Русские не какие-то чудовища… — вот ее слова.
Как ни странно, Татьяну удовлетворила эта реплика.
— У моей матери не было выбора, — прошептала она. — Я не могу ее винить. А ты и впрямь принял ее за меня, обнял за талию?
— Видела бы ты ее реакцию…
— Могу себе представить! Она такая царственная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72