Тут же вам предлагали сделать свой портрет из воска: маленький мальчик бил в барабан и указывал на восковое изображение своей соседки. Над сколоченными наспех подмостками развевалась яркая афиша, предвещавшая театральное представление.
А близ городского фонтана выводил заунывную мелодию волынщик. Тощая обезьянка в алой курточке с игрушечной шпагой старательно отплясывала на кривых лапках и протягивала украшенную перьями шляпу каждому прохожему. Аллегра посмеялась над ее забавными ужимками. Какой-то крестьянин громко ругался на чем свет стоит: судя по всему, его вчистую обыграли в кости городские шулера. Тут же бейлифы тащили в суд актера, задолжавшего по счетам.
Аллегра задержалась на минуту возле афишы, прикидывая, не потратить ли несколько пенсов на представление. Наверняка это будет какой-нибудь грубый фарс, на который и денег-то жалко. Однако охватившее ее странное возбуждение упорно искало выхода. Но вот наконец благоразумие взяло верх, и Аллегра решительно тряхнула головкой. Нет, не стоит связываться с уличным театром. Лучше приобрести что-нибудь полезное или по крайней мере вкусное.
Теперь она вступила в ряды крытых лавок, которые тянулись вплоть до самых ворот в цитадель замка Ладлоу. Девушка шла не спеша, любуясь выставленным на продажу товаром, то принюхиваясь к корзине со свежими грушами, то перекидываясь парой слов с продавщицами молока и творога. Скоро ей захотелось пить, но возле прилавков с элем уже толпились подвыпившие горожане, и она предпочла купить кружку сидра у пожилого разносчика с деревянным бочонком на спине.
Тут же дал о себе знать разбуженный сидром голод, однако ее внимание привлекла парочка маленьких деревенских сорванцов.
Хихикая, как девчонки, они стояли на коленях возле тощего бродячего пса. Он пытался вырваться и удрать, но один из ребят ловко прижал его к земле, а второй извлек из кармана связку шутих. И не успела Аллегра и глазом моргнуть, как они привязали шутихи к хвосту несчастной собаки и подожгли их от дымного фитиля.
– Ах вы разбойники! – вскричала Аллегра. Девушка поймала собаку и принялась гасить шутихи, но одна из них все же успела взорваться, отчего пес отчаянно взвыл.
– Бедный ты, бедный, – бормотала Аллегра, прижимая к себе испуганно дрожавшее животное. Она сердито посмотрела в ту сторону, куда скрылись мальчишки. С дальнего конца улицы донеслись новые взрывы шутих. Неужели никто не удосужится поймать маленьких негодяев и надрать им как следует уши?
– Боже милостивый! – Чей-то пронзительный вопль перекрыл на миг шум рынка. В нем слышался такой ужас, словно перед кричавшим разверзлась сама преисподняя. Аллегра мигом позабыла про собаку и помчалась обратно на рынок, откуда раздался крик. А он повторялся снова и снова, заставляя девушку нервно вздрагивать. Протолкавшись через толпу, она застыла при виде ужасной картины.
Если на свете была высшая справедливость, именно о ней Господь вспомнил в этот день. Ибо один из тех самых мальчишек, издевавшихся над бродячим псом, валялся сейчас на земле, в лапах у огромного медведя. Лицо и грудь мальчишки были растерзаны в кровь, а рваный угол нижней губы свисал безобразным лоскутом. Всякий раз, стоило ему попытаться вырваться, дикая тварь испускала злобный рев и наносила своей жертве новые увечья.
На кольце в носу у медведя болталось лишь одно звено от цепи: глядя на валявшиеся рядом шутихи, Аллегра быстро сообразила, что произошло. Грохот взрыва и пламя взбесили зверя настолько, что он без труда разорвал цепь и набросился на своего мучителя.
Его хозяин стоял тут же, размахивая бесполезной дубинкой с обрывком цепи. Ни его окрики, ни удары не помогали. Медведь отмахивался от них, как от мухи, и снова принимался терзать беспомощного мальчишку. Вот он наклонил массивную голову и вонзил клыки в плечо своей жертвы.
– Господа добрые! – завопил мальчишка. – Да помогите же мне! Помогите, Богом молю! Ох, Господи Иисусе!
В ответ на его вопли толпа всколыхнулась, раздался гул сочувственных восклицаний, охов и вздохов. Зеваки толкали друг друга локтями, подначивая соседа вступиться за парнишку. Но никто не хотел рисковать собственной шкурой.
– Черт побери, неужели ни у кого нет ни сети, ни веревки! – Гневный голос Грея Ридли заглушил шум толпы. Он проложил себе дорогу вперед, швырнул оземь свою треуголку и приблизился к медведю. Решительно вырвав из рук его хозяина дубинку, он завел ее зверю на шею и налег что было сил.
С жутким ревом гигант поднялся на дыбы, чуть не оторвав Ридли от земли. Человек продолжал доблестно бороться, стараясь оставаться за спиной у противника, чтобы избежать окровавленных клыков и острых как бритва когтей, терзавших толстую дубинку и ничем не защищенные руки Ридли.
Аллегра затаила дыхание. Несколько раз ей уже казалось, что медведь вот-вот вырвется. Однако Ридли нечеловеческим усилием удавалось удержать дубинку на месте.
Но вот наконец-то, к великому облегчению Аллегры, прибежали люди с веревками и сетью. В мгновение ока медведя повалили и связали. Ридли, все еще тяжело дыша, грубо отделался от восторгов толпы и посоветовал им обратить внимание на мальчишку, который непрерывно стонал от ужасной боли, а сам подобрал с земли свою шляпу и поспешил скрыться с места происшествия.
Аллегра пошла по улице следом за ним. Девушка знала, что хозяин не заметил ее в толпе, однако очень хотела выразить свое восхищение его доблестью. Его добротой и скромностью. Она уже почти совсем догнала его, но вдруг смешалась. В последний момент ею овладела нерешительность.
– Милорд… – схватила Аллегра его за полу камзола. Он резко обернулся. От его грустного вида у нее защемило сердце.
– Что я вижу? Неужели сама прелестная Аллегра? – язвительно произнес он. – И отчего же мы столь мрачные в такой веселый день?
– Я… я видела, что случилось. Вы чуть не погибли.
– И ты бы стала обо мне скучать? А может, тебе будет скучно без моих поцелуев? – И его чувственные губы издевательски скривились.
– Милорд, я… – Девушка с досадой прикусила губу. Стоило перед ним расшаркиваться, чтобы заработать еще одну грубую шутку! Она поспешно склонилась в реверансе, собираясь уйти: – С вашего позволения, милорд. Ищите себе другую жертву.
Но он неожиданно ласково взял ее за локоть. Мягкий, открытый взор Ридли проникал в самую душу.
– Нет. Не уходи. Я не хотел издеваться. Я хотел поблагодарить за сочувствие. – И он тяжело вздохнул. – Клянусь честью, я убежден, что умри я завтра – ты будешь единственной живой душой, что прольет обо мне слезу и положит цветы на могилу. – Тем временем его рука соскользнула с затянутого в рукав локтя и легонько сжала тонкие пальчики.
Аллегра вздрогнула и потупилась, не в силах оставаться равнодушной к его взгляду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
А близ городского фонтана выводил заунывную мелодию волынщик. Тощая обезьянка в алой курточке с игрушечной шпагой старательно отплясывала на кривых лапках и протягивала украшенную перьями шляпу каждому прохожему. Аллегра посмеялась над ее забавными ужимками. Какой-то крестьянин громко ругался на чем свет стоит: судя по всему, его вчистую обыграли в кости городские шулера. Тут же бейлифы тащили в суд актера, задолжавшего по счетам.
Аллегра задержалась на минуту возле афишы, прикидывая, не потратить ли несколько пенсов на представление. Наверняка это будет какой-нибудь грубый фарс, на который и денег-то жалко. Однако охватившее ее странное возбуждение упорно искало выхода. Но вот наконец благоразумие взяло верх, и Аллегра решительно тряхнула головкой. Нет, не стоит связываться с уличным театром. Лучше приобрести что-нибудь полезное или по крайней мере вкусное.
Теперь она вступила в ряды крытых лавок, которые тянулись вплоть до самых ворот в цитадель замка Ладлоу. Девушка шла не спеша, любуясь выставленным на продажу товаром, то принюхиваясь к корзине со свежими грушами, то перекидываясь парой слов с продавщицами молока и творога. Скоро ей захотелось пить, но возле прилавков с элем уже толпились подвыпившие горожане, и она предпочла купить кружку сидра у пожилого разносчика с деревянным бочонком на спине.
Тут же дал о себе знать разбуженный сидром голод, однако ее внимание привлекла парочка маленьких деревенских сорванцов.
Хихикая, как девчонки, они стояли на коленях возле тощего бродячего пса. Он пытался вырваться и удрать, но один из ребят ловко прижал его к земле, а второй извлек из кармана связку шутих. И не успела Аллегра и глазом моргнуть, как они привязали шутихи к хвосту несчастной собаки и подожгли их от дымного фитиля.
– Ах вы разбойники! – вскричала Аллегра. Девушка поймала собаку и принялась гасить шутихи, но одна из них все же успела взорваться, отчего пес отчаянно взвыл.
– Бедный ты, бедный, – бормотала Аллегра, прижимая к себе испуганно дрожавшее животное. Она сердито посмотрела в ту сторону, куда скрылись мальчишки. С дальнего конца улицы донеслись новые взрывы шутих. Неужели никто не удосужится поймать маленьких негодяев и надрать им как следует уши?
– Боже милостивый! – Чей-то пронзительный вопль перекрыл на миг шум рынка. В нем слышался такой ужас, словно перед кричавшим разверзлась сама преисподняя. Аллегра мигом позабыла про собаку и помчалась обратно на рынок, откуда раздался крик. А он повторялся снова и снова, заставляя девушку нервно вздрагивать. Протолкавшись через толпу, она застыла при виде ужасной картины.
Если на свете была высшая справедливость, именно о ней Господь вспомнил в этот день. Ибо один из тех самых мальчишек, издевавшихся над бродячим псом, валялся сейчас на земле, в лапах у огромного медведя. Лицо и грудь мальчишки были растерзаны в кровь, а рваный угол нижней губы свисал безобразным лоскутом. Всякий раз, стоило ему попытаться вырваться, дикая тварь испускала злобный рев и наносила своей жертве новые увечья.
На кольце в носу у медведя болталось лишь одно звено от цепи: глядя на валявшиеся рядом шутихи, Аллегра быстро сообразила, что произошло. Грохот взрыва и пламя взбесили зверя настолько, что он без труда разорвал цепь и набросился на своего мучителя.
Его хозяин стоял тут же, размахивая бесполезной дубинкой с обрывком цепи. Ни его окрики, ни удары не помогали. Медведь отмахивался от них, как от мухи, и снова принимался терзать беспомощного мальчишку. Вот он наклонил массивную голову и вонзил клыки в плечо своей жертвы.
– Господа добрые! – завопил мальчишка. – Да помогите же мне! Помогите, Богом молю! Ох, Господи Иисусе!
В ответ на его вопли толпа всколыхнулась, раздался гул сочувственных восклицаний, охов и вздохов. Зеваки толкали друг друга локтями, подначивая соседа вступиться за парнишку. Но никто не хотел рисковать собственной шкурой.
– Черт побери, неужели ни у кого нет ни сети, ни веревки! – Гневный голос Грея Ридли заглушил шум толпы. Он проложил себе дорогу вперед, швырнул оземь свою треуголку и приблизился к медведю. Решительно вырвав из рук его хозяина дубинку, он завел ее зверю на шею и налег что было сил.
С жутким ревом гигант поднялся на дыбы, чуть не оторвав Ридли от земли. Человек продолжал доблестно бороться, стараясь оставаться за спиной у противника, чтобы избежать окровавленных клыков и острых как бритва когтей, терзавших толстую дубинку и ничем не защищенные руки Ридли.
Аллегра затаила дыхание. Несколько раз ей уже казалось, что медведь вот-вот вырвется. Однако Ридли нечеловеческим усилием удавалось удержать дубинку на месте.
Но вот наконец-то, к великому облегчению Аллегры, прибежали люди с веревками и сетью. В мгновение ока медведя повалили и связали. Ридли, все еще тяжело дыша, грубо отделался от восторгов толпы и посоветовал им обратить внимание на мальчишку, который непрерывно стонал от ужасной боли, а сам подобрал с земли свою шляпу и поспешил скрыться с места происшествия.
Аллегра пошла по улице следом за ним. Девушка знала, что хозяин не заметил ее в толпе, однако очень хотела выразить свое восхищение его доблестью. Его добротой и скромностью. Она уже почти совсем догнала его, но вдруг смешалась. В последний момент ею овладела нерешительность.
– Милорд… – схватила Аллегра его за полу камзола. Он резко обернулся. От его грустного вида у нее защемило сердце.
– Что я вижу? Неужели сама прелестная Аллегра? – язвительно произнес он. – И отчего же мы столь мрачные в такой веселый день?
– Я… я видела, что случилось. Вы чуть не погибли.
– И ты бы стала обо мне скучать? А может, тебе будет скучно без моих поцелуев? – И его чувственные губы издевательски скривились.
– Милорд, я… – Девушка с досадой прикусила губу. Стоило перед ним расшаркиваться, чтобы заработать еще одну грубую шутку! Она поспешно склонилась в реверансе, собираясь уйти: – С вашего позволения, милорд. Ищите себе другую жертву.
Но он неожиданно ласково взял ее за локоть. Мягкий, открытый взор Ридли проникал в самую душу.
– Нет. Не уходи. Я не хотел издеваться. Я хотел поблагодарить за сочувствие. – И он тяжело вздохнул. – Клянусь честью, я убежден, что умри я завтра – ты будешь единственной живой душой, что прольет обо мне слезу и положит цветы на могилу. – Тем временем его рука соскользнула с затянутого в рукав локтя и легонько сжала тонкие пальчики.
Аллегра вздрогнула и потупилась, не в силах оставаться равнодушной к его взгляду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104