Она не могла пойти на это. Это было абсолютно невозможно снова надеть платье и встретиться лицом к лицу с Даниэлем Логаном уже в другом обличии.
– Что тебе не нравится, Порция, моя девочка? – тихо спросил Гораций. – Ты так долго была моей правой мужской рукой. Ты боишься предстать перед Даниэлем в роли женщины?
– Конечно, нет. Боюсь я как раз того, что он поймет, что я не Фаина. Я имею в виду, что я не столь грациозна и не так красива, как Фи. Я не умею вести светский разговор и флиртовать. Я буду чувствовать себя дурочкой.
– Чепуха, ты абсолютно похожа на Фаину. Ты – ее отражение в зеркале. Когда Фаина оденет тебя, я обещаю, что ты будешь прекрасна.
Гораций доверительно обращался к кивающей Фаине и к ее недоверчивой сестре. Все, что он мог сделать, это сохранить улыбку. Он не мог бы провести работу по сплетению интриг лучше, если бы спланировал ее сам.
После натиска отца Порция подошла к окну. В груди она чувствовала стеснение, голова у нее раскалывалась. Даже красота окружающих пейзажей не успокоила ее возбужденного состояния. Она знала, что отец прав; иного выхода не было. Но она не была уверена, что сможет появиться в обществе в роли светской женщины. Проклятье! Беспокоилась-то она, надо признаться, совсем не об обществе. Дело все в том, что ей нужно быть женщиной с таким мужчиной, как Даниэль Логан. Его обнаженный торс и притягательная улыбка снова и снова назойливо всплывали в ее памяти.
Она видела внизу внутренний двор, вокруг которого располагались учебные корпуса Чатаквы, и застывшие белые мавританские колонны, придающие площади законченный вид. Она видела здание напротив, где в классных комнатах проходили занятия математики и языков.
С противоположной стороны находился открытый амфитеатр, где публика собиралась слушать концерты и проповеди. Этот театр вмещал семь тысяч человек. Благодарение судьбе, им дали сцену поменьше. При таком наплыве курортников, ежедневно прибывающих на берег озера Наслаждения, было бы очень обидно не собрать полный зал зрителей.
Если они смогут выступить хорошо и публика пойдет на их спектакли, может быть, им представится новый благоприятный случай. Если она как-нибудь сможет убедить Даниэля Логана вернуть труппу ее отцу, они смогут продолжать представления и здесь какое-то время. Ее отец поправится, и Фаина сможет встречаться с Эдвардом, и она…
– Хорошо. Я согласна, – сказала она с обреченным видом. – Но я не буду надевать корсет и турнюр.
– Ох, Порция, – Фаина весело вскочила на ноги. – Турнюры сейчас вышли из моды. Но корсет? Я думаю, ты должна надеть его, если собираешься облачиться в бальное платье. Это твои не слишком ухоженные руки мы закроем перчатками, а Берта соорудит тебе прическу. Ты будешь просто неотразима.
Гораций Макинтош смотрел, как радостная и воодушевленная Фаина нежно обняла сестру. Они вышли, обсуждая платья "великих леди" из гардероба труппы и пытаясь приспособить к случаю одно из платьев Фаины. Берта тоже должна предложить что-нибудь оригинальное.
Да, кивнул он себе. Хотя приезд с труппой в Джорджию был довольно безрассудным поступком с его стороны, теперешний поворот событий может явить гораздо лучший сценарий, чем он мог бы написать.
7
Под тщательным Фаининым присмотром Порция приняла ванну и вымыла волосы. Теперь она сидела по-турецки на подоконнике у открытого окна на солнце и сушила волосы большим полотенцем.
Стараясь выбросить из головы все мысли о предстоящем вечере, она пробегала пальцами по толстым прядям волос золотистого цвета, раскидав их по плечам, накрытым китайским шелковым кимоно. Когда-то яркие цветовые пятна на кимоно теперь выгорели, и этот предмет гардероба, уволенный из прежних сценических постановок, стал ее домашней одеждой.
За окном общежития приятный июньский солнечный свет мягко лился на пасторальный пейзаж. Мягкий бриз слегка трогал вершины сосен, проносился легко рябью по спокойной поверхности воды в озере Наслаждений. Маленькая деревянная лодка лениво двигалась по сверкающей глади озера, везя джентльмена в ярких брюках и хлопчатобумажной куртке, и даму, держащую над головой кружевной зонтик, который весело трепыхался, как будто подмигивал.
О чем они могли разговаривать, эти беззаботные бездельники? Почему эти женщины прихорашивались и смеялись так весело, не выглядя при этом жеманными дурочками? Они с Фаиной не были такими уж необразованными. Отец придавал их обучению очень серьезное значение. Они были довольно начитаны, хотя практическому уму Порции казалось, что в реальной жизни более необходима сноровка, чем поэзия и серьезная литература. Но скромный флирт, который она наблюдала за обедом и в павильоне прошлой ночью, был для Порции, словно китайский язык. Она себя чувствовала совершенно растерянной.
В конце концов сегодня вечером обман может раскрыться. Никакими способами она не сможет одурачить Даниэля Логана, чтобы он поверил, будто она – Фаина. Он наверняка раскусит ее в первые же пять минут.
Впрочем, может оно и к лучшему! После того, как Даниэль узнает правду, она снова сможет сама распоряжаться своей жизнью. А что может сделать Логан, уволить ее из труппы? Страшная мысль пронзила ее мозг. Что, если он решил избавиться от всех Макинтошей? Нет, он не может так поступить. Она не допустит, чтобы это случилось. Она придумает способ заставить его закончить инсценировку помолвки, не принеся бедствия другим. Но как? Впервые ей понадобилась хитрость ее отца.
Что ей действительно было нужно, это сосредоточиться на подготовке к выступлениям. Берта и Роуди отвечали за декорации и костюмы. Первые репетиции были назначены на завтра. Мистер Лейн, директор Чатаквы, готовил расписание их гастролей, и к завтрашнему дню они будут точно знать, когда и как часто они могут рассчитывать на показ своих спектаклей. Если только отец сможет поправиться, все будет идеально… кроме Даниэля Логана, который, вопреки ее желанию, заполонил все ее мысли.
Хотела бы она знать, где сейчас Даниэль и что он делает. Живя в «Свитуотере» на широкую ногу, он, конечно же, очень богат. Хотела бы она знать, какую женщину он выберет себе в жены. Будет ли это знатная леди вроде тех, которых она видела в отеле? Интересно, что Даниэль подумает, когда увидит ее сегодня вместо Фаины?
Размышления о предстоящем вечере словно подталкивали ее мысли, как назойливое жужжание огромного толстого шмеля, который, казалось, был полон решимости проделать дыру в стене, соседней с ее подоконником. О проклятье! Ну почему она была такой дурой, что вломилась в этот вагон?
Внизу, на дороге послышался шум. Когда Порция выглянула, она увидела Берту, направляющуюся к ним, ее губы были плотно сжаты. За Бертой шла грузная женщина в черном, выражение лица которой было более страшным, чем у маски злой колдуньи в "Макбете".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– Что тебе не нравится, Порция, моя девочка? – тихо спросил Гораций. – Ты так долго была моей правой мужской рукой. Ты боишься предстать перед Даниэлем в роли женщины?
– Конечно, нет. Боюсь я как раз того, что он поймет, что я не Фаина. Я имею в виду, что я не столь грациозна и не так красива, как Фи. Я не умею вести светский разговор и флиртовать. Я буду чувствовать себя дурочкой.
– Чепуха, ты абсолютно похожа на Фаину. Ты – ее отражение в зеркале. Когда Фаина оденет тебя, я обещаю, что ты будешь прекрасна.
Гораций доверительно обращался к кивающей Фаине и к ее недоверчивой сестре. Все, что он мог сделать, это сохранить улыбку. Он не мог бы провести работу по сплетению интриг лучше, если бы спланировал ее сам.
После натиска отца Порция подошла к окну. В груди она чувствовала стеснение, голова у нее раскалывалась. Даже красота окружающих пейзажей не успокоила ее возбужденного состояния. Она знала, что отец прав; иного выхода не было. Но она не была уверена, что сможет появиться в обществе в роли светской женщины. Проклятье! Беспокоилась-то она, надо признаться, совсем не об обществе. Дело все в том, что ей нужно быть женщиной с таким мужчиной, как Даниэль Логан. Его обнаженный торс и притягательная улыбка снова и снова назойливо всплывали в ее памяти.
Она видела внизу внутренний двор, вокруг которого располагались учебные корпуса Чатаквы, и застывшие белые мавританские колонны, придающие площади законченный вид. Она видела здание напротив, где в классных комнатах проходили занятия математики и языков.
С противоположной стороны находился открытый амфитеатр, где публика собиралась слушать концерты и проповеди. Этот театр вмещал семь тысяч человек. Благодарение судьбе, им дали сцену поменьше. При таком наплыве курортников, ежедневно прибывающих на берег озера Наслаждения, было бы очень обидно не собрать полный зал зрителей.
Если они смогут выступить хорошо и публика пойдет на их спектакли, может быть, им представится новый благоприятный случай. Если она как-нибудь сможет убедить Даниэля Логана вернуть труппу ее отцу, они смогут продолжать представления и здесь какое-то время. Ее отец поправится, и Фаина сможет встречаться с Эдвардом, и она…
– Хорошо. Я согласна, – сказала она с обреченным видом. – Но я не буду надевать корсет и турнюр.
– Ох, Порция, – Фаина весело вскочила на ноги. – Турнюры сейчас вышли из моды. Но корсет? Я думаю, ты должна надеть его, если собираешься облачиться в бальное платье. Это твои не слишком ухоженные руки мы закроем перчатками, а Берта соорудит тебе прическу. Ты будешь просто неотразима.
Гораций Макинтош смотрел, как радостная и воодушевленная Фаина нежно обняла сестру. Они вышли, обсуждая платья "великих леди" из гардероба труппы и пытаясь приспособить к случаю одно из платьев Фаины. Берта тоже должна предложить что-нибудь оригинальное.
Да, кивнул он себе. Хотя приезд с труппой в Джорджию был довольно безрассудным поступком с его стороны, теперешний поворот событий может явить гораздо лучший сценарий, чем он мог бы написать.
7
Под тщательным Фаининым присмотром Порция приняла ванну и вымыла волосы. Теперь она сидела по-турецки на подоконнике у открытого окна на солнце и сушила волосы большим полотенцем.
Стараясь выбросить из головы все мысли о предстоящем вечере, она пробегала пальцами по толстым прядям волос золотистого цвета, раскидав их по плечам, накрытым китайским шелковым кимоно. Когда-то яркие цветовые пятна на кимоно теперь выгорели, и этот предмет гардероба, уволенный из прежних сценических постановок, стал ее домашней одеждой.
За окном общежития приятный июньский солнечный свет мягко лился на пасторальный пейзаж. Мягкий бриз слегка трогал вершины сосен, проносился легко рябью по спокойной поверхности воды в озере Наслаждений. Маленькая деревянная лодка лениво двигалась по сверкающей глади озера, везя джентльмена в ярких брюках и хлопчатобумажной куртке, и даму, держащую над головой кружевной зонтик, который весело трепыхался, как будто подмигивал.
О чем они могли разговаривать, эти беззаботные бездельники? Почему эти женщины прихорашивались и смеялись так весело, не выглядя при этом жеманными дурочками? Они с Фаиной не были такими уж необразованными. Отец придавал их обучению очень серьезное значение. Они были довольно начитаны, хотя практическому уму Порции казалось, что в реальной жизни более необходима сноровка, чем поэзия и серьезная литература. Но скромный флирт, который она наблюдала за обедом и в павильоне прошлой ночью, был для Порции, словно китайский язык. Она себя чувствовала совершенно растерянной.
В конце концов сегодня вечером обман может раскрыться. Никакими способами она не сможет одурачить Даниэля Логана, чтобы он поверил, будто она – Фаина. Он наверняка раскусит ее в первые же пять минут.
Впрочем, может оно и к лучшему! После того, как Даниэль узнает правду, она снова сможет сама распоряжаться своей жизнью. А что может сделать Логан, уволить ее из труппы? Страшная мысль пронзила ее мозг. Что, если он решил избавиться от всех Макинтошей? Нет, он не может так поступить. Она не допустит, чтобы это случилось. Она придумает способ заставить его закончить инсценировку помолвки, не принеся бедствия другим. Но как? Впервые ей понадобилась хитрость ее отца.
Что ей действительно было нужно, это сосредоточиться на подготовке к выступлениям. Берта и Роуди отвечали за декорации и костюмы. Первые репетиции были назначены на завтра. Мистер Лейн, директор Чатаквы, готовил расписание их гастролей, и к завтрашнему дню они будут точно знать, когда и как часто они могут рассчитывать на показ своих спектаклей. Если только отец сможет поправиться, все будет идеально… кроме Даниэля Логана, который, вопреки ее желанию, заполонил все ее мысли.
Хотела бы она знать, где сейчас Даниэль и что он делает. Живя в «Свитуотере» на широкую ногу, он, конечно же, очень богат. Хотела бы она знать, какую женщину он выберет себе в жены. Будет ли это знатная леди вроде тех, которых она видела в отеле? Интересно, что Даниэль подумает, когда увидит ее сегодня вместо Фаины?
Размышления о предстоящем вечере словно подталкивали ее мысли, как назойливое жужжание огромного толстого шмеля, который, казалось, был полон решимости проделать дыру в стене, соседней с ее подоконником. О проклятье! Ну почему она была такой дурой, что вломилась в этот вагон?
Внизу, на дороге послышался шум. Когда Порция выглянула, она увидела Берту, направляющуюся к ним, ее губы были плотно сжаты. За Бертой шла грузная женщина в черном, выражение лица которой было более страшным, чем у маски злой колдуньи в "Макбете".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87