Если она испугается…
— Успокойте свою кобылку, — сказал он, стараясь скрыть тревогу.
Но Мирабель уже сделала это и послала лошадь вперед, причем проделала все это без малейших усилий, как будто каталась верхом по Роттен-Роу в Гайд-парке, а не ехала по узкой тропе вверх по крутому скалистому, поросшему лесом склону.
Алистер все внимание сосредоточил на дороге. Чтобы не отвлекать мисс Олдридж, он молчал, пока они не добрались до поляны.
Здесь, к его облегчению, она спешилась и передала лошадь груму, Алистер последовал ее примеру.
Поляна представляла собой не узкий выступ, как он думал, а широкую террасу на склоне холма. Тонкий ковер какой-то коричневой растительности украшали разбросанные то там, то здесь валуны. Из расщелины ближе к внешнему краю поляны рос какой-то редкий кустарник.
Пока Алистер рассматривал вересковые пустоши, Мирабель объясняла ему разницу между черными и белыми землями. Черными назывались земли, заросшие темно-коричневым вереском, что делало их похожими на ландшафт ада. Белые были покрыты зеленой растительностью. В некоторых местах почва заизвестковалась, но была мелиорирована и вновь распахана.
— Вы, возможно, знаете, что пустоши сотворила не природа. Когда-то они были лесами. Потом крупные монастыри занялись производством шерсти. Взамен срубленных деревьев новые не высаживались, потому что овцы поедали все: молодые деревья, траву, которая выросла вместо деревьев, и все вокруг. Плодородную почву смыло водой, и осталась живописная вересковая пустошь, где могут произрастать ковыль и вереск. Вам, наверное, это кажется безобразным. — Она устремила взгляд на унылый ландшафт.
К удивлению Алистера, в ее голосе прозвучала нотка отчаяния.
Поскольку поля ее шляпки были узкими, он без труда разглядел ее лицо. Видел сбоку золотисто-рыжие кудряшки, танцующие на ветру, и кремовую кожу, порозовевшую от свежего воздуха и ходьбы.
Подбородок был вздернут, она выглядела, как всегда, упрямой и дерзкой, и все же он заметил, что она растерянна.
В этот момент она почему-то показалась ему значительно моложе своих лет.
Видимо, у него разыгралось воображение. Ей тридцать один год, уже десять лет она управляет крупным имением и ведет все дела своего отца. И добилась немалых успехов. Поместье явно процветает.
Более того, согласно информации, собранной Кру, ее соседи в один голос утверждают, что она обладает подходящим для бизнеса складом ума. Алистер понимал, что такой комплимент — огромная честь, и чтобы заслужить его, надо быть очень умной, уверенной в себе и обладать сильной волей. Мужчины терпеть не могут, когда женщины оказываются на их «скаковой дорожке», и делают все возможное, чтобы им помешать.
Однако в Лонгледж-Хилле почти все мужчины, независимо от их общественного положения, уважают мисс Олдридж и восхищаются тем, что она сделала с собственностью отца. Как он убедился, подслушав ее разговор с капитаном Хьюзом, с ее мнением считаются. Она имеет влияние на окружающих.
И все же Алистера не покидало чувство, что она растерянна и уязвима, что ее обидели или разочаровали и что он обязан ей как-то помочь.
И не потому, уверял он себя, что хрупкая, слабая леди попала в беду, а просто ему необходимо привлечь ее на свою сторону. Землевладельцы прислушиваются к ней, так что мотивы у него чисто деловые.
— Чтобы подготовиться к своей миссии, — сказал он, — я внимательно прочел, среди прочего, работу мистера Джона Фэри «Общий обзор сельского хозяйства и минеральных запасов в Дербишире». Мистер Фэри называет вересковые пустоши «ядовитыми и бесполезными». И хотя должен признаться, вид этой местности не восхищает меня, я не назвал бы ее безобразной или отвратительной. Скорее драматической.
— Вы стараетесь сделать мне приятное, — сказала она, настороженно взглянув на него.
— Мисс Олдридж, у меня на это не хватит терпения. В вашем присутствии я забываю о правилах поведения.
Она улыбнулась, и у него потеплело на сердце. Едва ли когда-нибудь в жизни ему приходилось встречаться с таким смертоносным оружием, как ее улыбка.
— Ваше поведение безупречно, — заявила она. — От кого-то я слышала, что вы принадлежите к дипломатическим кругам.
— Вам, очевидно, было бы гораздо приятнее, если бы я провел сегодняшний день с царем в Санкт-Петербурге, — предположил он.
— Я знаю местечко потеплее, — сказала она.
— Преисподняя? Она рассмеялась.
— Нет, Калькутта или Бомбей.
— Ну разумеется. Там, если бы я не умер сразу от теплового удара, можно было бы умереть от какой-нибудь заразы.
— Я не хочу, чтобы вы умерли, — сказала она. — Я хочу, чтобы вы были живы, здоровы и процветали — но где-нибудь в другом месте.
— Отвернись ваш грум на мгновение, вы могли бы сбросить меня с утеса, — заметил он. — Сбылось бы предчувствие моего слуги и предсказание моего отца, уверенного в том, что я плохо кончу. И все были бы счастливы.
Улыбка сползла с ее лица.
— Почему ваш отец так думает?
— Отец считает, что содержать меня слишком дорого и хлопотно, — ответил он. — Так оно и есть на самом деле.
Она медленно обвела его взглядом от тульи его изящной шляпы до носков высоких сапог с отворотами.
— Да, обходитесь вы дорого.
Алистер вспыхнул под ее пристальным взглядом, хотя был уверен, что одежда его безупречна. Но тут он заметил грязь на своих хорошо начищенных сапогах и вспомнил, что пола плаща падает не совсем прямо. Быть может, это из-за его проклятой ноги. Она стала короче второй, хотя портной убеждал его в обратном. Уж лучше бы ему надеть плащ для верховой езды, в нем это меньше заметно.
Она вопросительно посмотрела на него.
— Речь идет не только о моей одежде, — сказал он.
— Разумеется. Ведь есть еще дорогостоящие танцовщицы.
— Да, что-то в этом роде. И судебные иски, места предварительного заключения для должников. И… всего не перечесть.
— Судебные иски, долги. Ну и ну! Чем дальше, тем страшнee.
— Но я исправлюсь, — заявил Алистер. — Строительство канала является абсолютно респектабельным делом.
— Тем не менее у вашего слуги дурные предчувствия.
— Это относится не к каналу, а только ко мне. У Кру частенько бывают предчувствия. Он уверен, что видит вещие сны.
Алистер рассказал ей сон о падении с утеса, не забыв о странном освещении и о том, что такой же сон Кру видел накануне битвы при Ватерлоо.
— Послушаешь вас, так вы действительно можете сломать себе шею. Впрочем, утонуть значительно труднее. Ближайшей водной массой является ручей Брайар-Бук, но он действительно глубок.
— Значит, я ничем не рискую и смогу подняться вместе с вами на вершину, — заявил Алистер.
— Не рискуй вы ничем, эта перспектива потеряла бы для вас всякий интерес.
— Вам показалось, что я заскучал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
— Успокойте свою кобылку, — сказал он, стараясь скрыть тревогу.
Но Мирабель уже сделала это и послала лошадь вперед, причем проделала все это без малейших усилий, как будто каталась верхом по Роттен-Роу в Гайд-парке, а не ехала по узкой тропе вверх по крутому скалистому, поросшему лесом склону.
Алистер все внимание сосредоточил на дороге. Чтобы не отвлекать мисс Олдридж, он молчал, пока они не добрались до поляны.
Здесь, к его облегчению, она спешилась и передала лошадь груму, Алистер последовал ее примеру.
Поляна представляла собой не узкий выступ, как он думал, а широкую террасу на склоне холма. Тонкий ковер какой-то коричневой растительности украшали разбросанные то там, то здесь валуны. Из расщелины ближе к внешнему краю поляны рос какой-то редкий кустарник.
Пока Алистер рассматривал вересковые пустоши, Мирабель объясняла ему разницу между черными и белыми землями. Черными назывались земли, заросшие темно-коричневым вереском, что делало их похожими на ландшафт ада. Белые были покрыты зеленой растительностью. В некоторых местах почва заизвестковалась, но была мелиорирована и вновь распахана.
— Вы, возможно, знаете, что пустоши сотворила не природа. Когда-то они были лесами. Потом крупные монастыри занялись производством шерсти. Взамен срубленных деревьев новые не высаживались, потому что овцы поедали все: молодые деревья, траву, которая выросла вместо деревьев, и все вокруг. Плодородную почву смыло водой, и осталась живописная вересковая пустошь, где могут произрастать ковыль и вереск. Вам, наверное, это кажется безобразным. — Она устремила взгляд на унылый ландшафт.
К удивлению Алистера, в ее голосе прозвучала нотка отчаяния.
Поскольку поля ее шляпки были узкими, он без труда разглядел ее лицо. Видел сбоку золотисто-рыжие кудряшки, танцующие на ветру, и кремовую кожу, порозовевшую от свежего воздуха и ходьбы.
Подбородок был вздернут, она выглядела, как всегда, упрямой и дерзкой, и все же он заметил, что она растерянна.
В этот момент она почему-то показалась ему значительно моложе своих лет.
Видимо, у него разыгралось воображение. Ей тридцать один год, уже десять лет она управляет крупным имением и ведет все дела своего отца. И добилась немалых успехов. Поместье явно процветает.
Более того, согласно информации, собранной Кру, ее соседи в один голос утверждают, что она обладает подходящим для бизнеса складом ума. Алистер понимал, что такой комплимент — огромная честь, и чтобы заслужить его, надо быть очень умной, уверенной в себе и обладать сильной волей. Мужчины терпеть не могут, когда женщины оказываются на их «скаковой дорожке», и делают все возможное, чтобы им помешать.
Однако в Лонгледж-Хилле почти все мужчины, независимо от их общественного положения, уважают мисс Олдридж и восхищаются тем, что она сделала с собственностью отца. Как он убедился, подслушав ее разговор с капитаном Хьюзом, с ее мнением считаются. Она имеет влияние на окружающих.
И все же Алистера не покидало чувство, что она растерянна и уязвима, что ее обидели или разочаровали и что он обязан ей как-то помочь.
И не потому, уверял он себя, что хрупкая, слабая леди попала в беду, а просто ему необходимо привлечь ее на свою сторону. Землевладельцы прислушиваются к ней, так что мотивы у него чисто деловые.
— Чтобы подготовиться к своей миссии, — сказал он, — я внимательно прочел, среди прочего, работу мистера Джона Фэри «Общий обзор сельского хозяйства и минеральных запасов в Дербишире». Мистер Фэри называет вересковые пустоши «ядовитыми и бесполезными». И хотя должен признаться, вид этой местности не восхищает меня, я не назвал бы ее безобразной или отвратительной. Скорее драматической.
— Вы стараетесь сделать мне приятное, — сказала она, настороженно взглянув на него.
— Мисс Олдридж, у меня на это не хватит терпения. В вашем присутствии я забываю о правилах поведения.
Она улыбнулась, и у него потеплело на сердце. Едва ли когда-нибудь в жизни ему приходилось встречаться с таким смертоносным оружием, как ее улыбка.
— Ваше поведение безупречно, — заявила она. — От кого-то я слышала, что вы принадлежите к дипломатическим кругам.
— Вам, очевидно, было бы гораздо приятнее, если бы я провел сегодняшний день с царем в Санкт-Петербурге, — предположил он.
— Я знаю местечко потеплее, — сказала она.
— Преисподняя? Она рассмеялась.
— Нет, Калькутта или Бомбей.
— Ну разумеется. Там, если бы я не умер сразу от теплового удара, можно было бы умереть от какой-нибудь заразы.
— Я не хочу, чтобы вы умерли, — сказала она. — Я хочу, чтобы вы были живы, здоровы и процветали — но где-нибудь в другом месте.
— Отвернись ваш грум на мгновение, вы могли бы сбросить меня с утеса, — заметил он. — Сбылось бы предчувствие моего слуги и предсказание моего отца, уверенного в том, что я плохо кончу. И все были бы счастливы.
Улыбка сползла с ее лица.
— Почему ваш отец так думает?
— Отец считает, что содержать меня слишком дорого и хлопотно, — ответил он. — Так оно и есть на самом деле.
Она медленно обвела его взглядом от тульи его изящной шляпы до носков высоких сапог с отворотами.
— Да, обходитесь вы дорого.
Алистер вспыхнул под ее пристальным взглядом, хотя был уверен, что одежда его безупречна. Но тут он заметил грязь на своих хорошо начищенных сапогах и вспомнил, что пола плаща падает не совсем прямо. Быть может, это из-за его проклятой ноги. Она стала короче второй, хотя портной убеждал его в обратном. Уж лучше бы ему надеть плащ для верховой езды, в нем это меньше заметно.
Она вопросительно посмотрела на него.
— Речь идет не только о моей одежде, — сказал он.
— Разумеется. Ведь есть еще дорогостоящие танцовщицы.
— Да, что-то в этом роде. И судебные иски, места предварительного заключения для должников. И… всего не перечесть.
— Судебные иски, долги. Ну и ну! Чем дальше, тем страшнee.
— Но я исправлюсь, — заявил Алистер. — Строительство канала является абсолютно респектабельным делом.
— Тем не менее у вашего слуги дурные предчувствия.
— Это относится не к каналу, а только ко мне. У Кру частенько бывают предчувствия. Он уверен, что видит вещие сны.
Алистер рассказал ей сон о падении с утеса, не забыв о странном освещении и о том, что такой же сон Кру видел накануне битвы при Ватерлоо.
— Послушаешь вас, так вы действительно можете сломать себе шею. Впрочем, утонуть значительно труднее. Ближайшей водной массой является ручей Брайар-Бук, но он действительно глубок.
— Значит, я ничем не рискую и смогу подняться вместе с вами на вершину, — заявил Алистер.
— Не рискуй вы ничем, эта перспектива потеряла бы для вас всякий интерес.
— Вам показалось, что я заскучал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81