Ему хотелось обеспечить безопасность Августы и Кита. Если он потеряет их всех… Одна мысль об этом бросала его в холодный пот.
Когда вечером гости начали расходиться, Синклер поставил Майло в верхнем холле следить, чтобы Виктория не выходила из своей комнаты и чтобы никто не попытался увидеться с ней. Однако, даже приняв такие меры предосторожности, он не решался далеко уходить от дома, пока она оставалась в нем, и поэтому собрал своих друзей в темной конюшне.
— Что, черт побери, случилось? — спросил Уолли, когда маркиз проскользнул в дверь.
Из темноты раздался другой, менее знакомый голос.
— Моя жена хочет удушить тебя, — спокойно сообщил Люсьен Бэлфор.
— Надеюсь, у нее есть возможность проделать это, — ответил Син. — Спасибо за то, что присоединились к нам.
— Просто вы разожгли мое любопытство.
Синклер решил, что беспокоиться по этому поводу будет позже.
— Криспин, что делал Кингсфелд, когда я вышел из комнаты?
— Он пошел поболтать с твоей бабушкой, — сообщил шотландец. — Ничего важного, они обсуждали светские события, приходящиеся на оставшуюся часть недели.
Страх снова охватил Синклера, но он сумел мрачно улыбнуться:
— Остин думает, что Виктория знает нечто новое об убийстве, и выясняет, где все будут находиться в ближайшие несколько дней.
Лорд Килкерн пошевелился.
— Значит, никто не должен находиться там, где этого можно ожидать.
— Я отправляю свою родню завтра из Лондона.
— Меня это не касается, — продолжил граф, — но как вы заставите Лисичку уехать?
— Я нарочно рассердил ее. Она уедет.
— Тогда что вы хотите от нас?
Синклер глубоко вздохнул.
— Килкерн, нельзя ли распространить слух, будто Виктория покинула меня и я провел ночь в пьяной компании? Я буду вам очень признателен.
— Это несложно. Полагаю, завтра вас не будет в парламенте?
— Я появлюсь там из-за Кинсфелда, но ненадолго.
— Мы собираемся в Ховарт-Хаус? — спросил Роман, и его глаза воинственно заблестели.
— Только не ты. Тебе придется остаться с моей семьей.
Камердинер скептически посмотрел на него.
— И как мне объяснить это?
— Только Лисичка знает, кто ты на самом деле. Будешь кучером. Просто наблюдай за ними, и все. Не думаю, что она будет обращать внимание на окружающих, а ты уж не попадайся ей на глаза, если сможешь.
— Это не так-то легко, — пробормотал камердинер. Уолли похлопал Романа по плечу.
— Что насчет Ховарт-Хауса?
— Думаю, граф настороже. Он не стает хранить в доме ничего, что связано с убийством, а значит, надо ошеломить его и заставить заговорить.
Хардинг вскинул голову:
— Послушай…
— Криспин, Уолли, — перебил его Синклер, — не попадайтесь никому на глаза, но… он должен догадаться, что кто-то был в доме и рылся в его вещах.
— Если тебя не будет в парламенте, он решит, что это ты, — Криспин покачал головой, — и тогда легко может расправиться с тобой.
— Да, пожалуй, мой план не годится, — согласился Синклер. — Во всяком случае, пока.
— Что предпримешь ты?
— Буду наблюдать за арестом Марли.
Люсьен хмыкнул.
— Я испытываю некоторое облегчение от того, что мы стали союзниками, Олторл.
— Кингсфелду придется прийти ко мне — ему ведь любопытно, что происходит. Посмотрим, какую историю я смогу выдумать.
— Лучше, чтобы она выглядела чертовски достоверной, Син, иначе он убьет тебя.
— Нет, если я первый убью его.
— Но..
— Он расслабится, когда Марли арестуют, а беспорядок в кабинете выбьет его из колеи.
— Это выбьет меня из колеи, — проворчал Уолли.
— Потом он придет сюда и постарается выпытать, в чем дело, — продолжил Синклер. — Я собираюсь попросить его представить дополнительные улики, чтобы подтвердить обвинение против Марли. Думаю, это будет оставшаяся часть письма. Как только Остин ее представит, мы возьмем его.
— Господи, — побормотал Криспин. — Надеюсь, Бейтс вернется до того, как кончится эта веселенькая история.
— Я тоже надеюсь. Мне нужно послать его в архивы парламента и убедиться, что оттуда не исчезло несколько бумаг. Я дам вам список.
Криспин хмуро взглянул на него.
— Тогда мы лучше пойдем. У нас с Уоллисом есть кое-какие дела, которыми мы должны заняться.
— У меня тоже дела. — Килкерн протянул руку Синклеру. — Желаю удачи, Олторп.
— Увидимся завтра.
Виктория долгое время раздумывала над тем, может ли человек умереть от того, что его сердце разбито. Всю ночь она провела в зимнем саду, решая, как исправить положение. Если же жена безразлична ему, то нечего и исправлять. Очевидно, она подарила свое сердце человеку, ничего не знавшему о любви. И все же ее разум отказывался признавать, что каждое его ласковое слово, каждое нежное прикосновение были ложью. Под сердцем она носила его ребенка. Вчера эта новость вызвала бы у нее слезы радости, но сегодня ей просто хотелось плакать.
— Миледи? — Дженни открыла дверь гостиной. — Его светлость приказал мне упаковать ваши вещи.
— Да, пожалуйста, сделай это.
— Но… как долго мы будем отсутствовать?
Она пошевелилась, опуская спящего Лорда Бэгглса с колен на пол.
— Не знаю, Дженни.
После того как Синклер завершит свое расследование, он совсем перестанет нуждаться в ней и, вполне возможно, оставит ее в Олторпе или в другом маленьком имении, где она превратится в никому не нужную затворницу.
Наконец Виктория поднялась, чтобы снять свое бальное платье и надеть что-нибудь, более подходящее для путешествия. Она могла бы затопать ногами, закатить сцену и отказаться уехать, но если он не любит ее, все это напрасно. Ей следовало быть осмотрительнее и подумать обо всем заранее.
— Как насчет ваших малышей, миледи? — спросила Дженни, раскладывая легкую накидку для путешествий.
— Майло позаботится о них.
Синклер стоял около двери в спальню. В отличие от нее он выглядел собранным и спокойным и совсем не казался расстроенным из-за того, что она уезжает. Прежде всего он не хотел видеть ее здесь.
Встряхнувшись, Виктория встала:
— Я хотела бы отправиться немедленно.
Маркиз кивнул:
— Карета уже готова.
По его сигналу несколько слуг торопливо вошли в комнату, чтобы забрать ее багаж. Синклер оставался в дверях и не отрываясь смотрел на нее. Викторию охватил откровенный гнев. Сейчас она ни за что не заплачет — во всяком случае, перед ним.
Виктория вышла из комнаты. Наверху лестницы Синклер предложил ей руку, но она лишь отрицательно покачала головой.
Если бы он прикоснулся к ней, она, наверное, совершила бы что-то глупое и унизительное, например, приникла бы к нему, умоляя позволить ей остаться.
— Это только ради твоего блага.
— Или для твоего удобства. И не притворяйся, что я не права.
Она позволила Майло помочь ей подняться в карету. Дженни села во второй экипаж. Виктория намеревалась рассказать мужу об их ребенке, по сейчас был явно неподходящий момент — она не хотела, чтобы ее жалели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Когда вечером гости начали расходиться, Синклер поставил Майло в верхнем холле следить, чтобы Виктория не выходила из своей комнаты и чтобы никто не попытался увидеться с ней. Однако, даже приняв такие меры предосторожности, он не решался далеко уходить от дома, пока она оставалась в нем, и поэтому собрал своих друзей в темной конюшне.
— Что, черт побери, случилось? — спросил Уолли, когда маркиз проскользнул в дверь.
Из темноты раздался другой, менее знакомый голос.
— Моя жена хочет удушить тебя, — спокойно сообщил Люсьен Бэлфор.
— Надеюсь, у нее есть возможность проделать это, — ответил Син. — Спасибо за то, что присоединились к нам.
— Просто вы разожгли мое любопытство.
Синклер решил, что беспокоиться по этому поводу будет позже.
— Криспин, что делал Кингсфелд, когда я вышел из комнаты?
— Он пошел поболтать с твоей бабушкой, — сообщил шотландец. — Ничего важного, они обсуждали светские события, приходящиеся на оставшуюся часть недели.
Страх снова охватил Синклера, но он сумел мрачно улыбнуться:
— Остин думает, что Виктория знает нечто новое об убийстве, и выясняет, где все будут находиться в ближайшие несколько дней.
Лорд Килкерн пошевелился.
— Значит, никто не должен находиться там, где этого можно ожидать.
— Я отправляю свою родню завтра из Лондона.
— Меня это не касается, — продолжил граф, — но как вы заставите Лисичку уехать?
— Я нарочно рассердил ее. Она уедет.
— Тогда что вы хотите от нас?
Синклер глубоко вздохнул.
— Килкерн, нельзя ли распространить слух, будто Виктория покинула меня и я провел ночь в пьяной компании? Я буду вам очень признателен.
— Это несложно. Полагаю, завтра вас не будет в парламенте?
— Я появлюсь там из-за Кинсфелда, но ненадолго.
— Мы собираемся в Ховарт-Хаус? — спросил Роман, и его глаза воинственно заблестели.
— Только не ты. Тебе придется остаться с моей семьей.
Камердинер скептически посмотрел на него.
— И как мне объяснить это?
— Только Лисичка знает, кто ты на самом деле. Будешь кучером. Просто наблюдай за ними, и все. Не думаю, что она будет обращать внимание на окружающих, а ты уж не попадайся ей на глаза, если сможешь.
— Это не так-то легко, — пробормотал камердинер. Уолли похлопал Романа по плечу.
— Что насчет Ховарт-Хауса?
— Думаю, граф настороже. Он не стает хранить в доме ничего, что связано с убийством, а значит, надо ошеломить его и заставить заговорить.
Хардинг вскинул голову:
— Послушай…
— Криспин, Уолли, — перебил его Синклер, — не попадайтесь никому на глаза, но… он должен догадаться, что кто-то был в доме и рылся в его вещах.
— Если тебя не будет в парламенте, он решит, что это ты, — Криспин покачал головой, — и тогда легко может расправиться с тобой.
— Да, пожалуй, мой план не годится, — согласился Синклер. — Во всяком случае, пока.
— Что предпримешь ты?
— Буду наблюдать за арестом Марли.
Люсьен хмыкнул.
— Я испытываю некоторое облегчение от того, что мы стали союзниками, Олторл.
— Кингсфелду придется прийти ко мне — ему ведь любопытно, что происходит. Посмотрим, какую историю я смогу выдумать.
— Лучше, чтобы она выглядела чертовски достоверной, Син, иначе он убьет тебя.
— Нет, если я первый убью его.
— Но..
— Он расслабится, когда Марли арестуют, а беспорядок в кабинете выбьет его из колеи.
— Это выбьет меня из колеи, — проворчал Уолли.
— Потом он придет сюда и постарается выпытать, в чем дело, — продолжил Синклер. — Я собираюсь попросить его представить дополнительные улики, чтобы подтвердить обвинение против Марли. Думаю, это будет оставшаяся часть письма. Как только Остин ее представит, мы возьмем его.
— Господи, — побормотал Криспин. — Надеюсь, Бейтс вернется до того, как кончится эта веселенькая история.
— Я тоже надеюсь. Мне нужно послать его в архивы парламента и убедиться, что оттуда не исчезло несколько бумаг. Я дам вам список.
Криспин хмуро взглянул на него.
— Тогда мы лучше пойдем. У нас с Уоллисом есть кое-какие дела, которыми мы должны заняться.
— У меня тоже дела. — Килкерн протянул руку Синклеру. — Желаю удачи, Олторп.
— Увидимся завтра.
Виктория долгое время раздумывала над тем, может ли человек умереть от того, что его сердце разбито. Всю ночь она провела в зимнем саду, решая, как исправить положение. Если же жена безразлична ему, то нечего и исправлять. Очевидно, она подарила свое сердце человеку, ничего не знавшему о любви. И все же ее разум отказывался признавать, что каждое его ласковое слово, каждое нежное прикосновение были ложью. Под сердцем она носила его ребенка. Вчера эта новость вызвала бы у нее слезы радости, но сегодня ей просто хотелось плакать.
— Миледи? — Дженни открыла дверь гостиной. — Его светлость приказал мне упаковать ваши вещи.
— Да, пожалуйста, сделай это.
— Но… как долго мы будем отсутствовать?
Она пошевелилась, опуская спящего Лорда Бэгглса с колен на пол.
— Не знаю, Дженни.
После того как Синклер завершит свое расследование, он совсем перестанет нуждаться в ней и, вполне возможно, оставит ее в Олторпе или в другом маленьком имении, где она превратится в никому не нужную затворницу.
Наконец Виктория поднялась, чтобы снять свое бальное платье и надеть что-нибудь, более подходящее для путешествия. Она могла бы затопать ногами, закатить сцену и отказаться уехать, но если он не любит ее, все это напрасно. Ей следовало быть осмотрительнее и подумать обо всем заранее.
— Как насчет ваших малышей, миледи? — спросила Дженни, раскладывая легкую накидку для путешествий.
— Майло позаботится о них.
Синклер стоял около двери в спальню. В отличие от нее он выглядел собранным и спокойным и совсем не казался расстроенным из-за того, что она уезжает. Прежде всего он не хотел видеть ее здесь.
Встряхнувшись, Виктория встала:
— Я хотела бы отправиться немедленно.
Маркиз кивнул:
— Карета уже готова.
По его сигналу несколько слуг торопливо вошли в комнату, чтобы забрать ее багаж. Синклер оставался в дверях и не отрываясь смотрел на нее. Викторию охватил откровенный гнев. Сейчас она ни за что не заплачет — во всяком случае, перед ним.
Виктория вышла из комнаты. Наверху лестницы Синклер предложил ей руку, но она лишь отрицательно покачала головой.
Если бы он прикоснулся к ней, она, наверное, совершила бы что-то глупое и унизительное, например, приникла бы к нему, умоляя позволить ей остаться.
— Это только ради твоего блага.
— Или для твоего удобства. И не притворяйся, что я не права.
Она позволила Майло помочь ей подняться в карету. Дженни села во второй экипаж. Виктория намеревалась рассказать мужу об их ребенке, по сейчас был явно неподходящий момент — она не хотела, чтобы ее жалели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71