Что остается делать мне?
Значит, Роберт умышленно пошел в клуб, подумала Люсинда. Наверное, это имело какое-то отношение к их сделке. Господи, если он чувствует себя обиженным, то это ее вина! Ей непременно следовало сразу же объясниться с ним, ведь его внимание делало ее жизнь полнее, красочнее, интереснее! А она, вместо того чтобы как-то уладить ссору, стала дуться на Роберта, и все потому, что он нарушил давно заведенный порядок ее жизни. Однако этот факт отнюдь не объяснял причин, заставивших Люсинду избегать встреч с Робертом и одновременно постоянно думать о нем.
– Люсинда! – как бы издалека донесся до нее голос Джорджианы.
– Да? Извини, мои мысли в последнее время часто оказываются где-то очень далеко…
– И в каком же направлении они блуждают?
– Я все думаю о Роберте, – честно призналась Люсинда.
Такой ответ вряд ли понравился бы Роберту, но Джорджиана была самой близкой ее подругой и, несомненно, переживала за нее.
– Прошу тебя, Джорджи, пусть это останется между нами! – попросила Люсинда.
– Обещаю!
– Об этом никто не должен знать, кроме нас с тобой…
Джорджиана на мгновение опустила глаза, видимо, раздумывая, но затем твердо сказала:
– Все останется между нами!
– Я обещала Роберту помочь создать розарий в саду, – тихо объяснила подруге Люсинда, – но он отказался. Мне показалось, будто он подумал, что я хочу сделать это из чувства сострадания. Вместо этого Роберт предложил, мне заключить с ним сделку.
– Сделку?
– Ну, что-то вроде этого. В обмен на черенки роз и инструкции, которые я ему подарила, он предложил мне содействие в привлечении к нашему списку лорда Джеффри.
Джорджиана чуть не подскочила, что оказалось не так-то легко при ее большом животе – ведь она была уже на последних неделях беременности…
– Так ты по доброй воле все ему рассказала о наших уроках? – воскликнула она, побледнев.
– Ну конечно, нет, Роберт сам завел разговор об этом. Он уже знает об уроках, равно как и о Дэре и Сент-Обине!
Джорджиана нахмурилась:
– Проклятие! Пора бы мне понять, что этот человек всегда знает детально обо всем происходящем.
– Еще одно из преимуществ оставаться практически постоянно невидимым…
– Но он не… Черт побери, зачем я говорю с тобой обо всем этом – ведь ты же не шпионка той чудовищной змеи!
– Вряд ли он задумал против нас троих что-то дурное – скорее здесь простое любопытство. Я пыталась объяснить ему, что те черенки роз были всего лишь подарком, но Роберт уцепился за них и стал настаивать, обещая со своей стороны помочь мне сблизиться с лордом Джеффри.
– Другими словами, вся кутерьма направлена именно на это. Кстати, он знает о твоем интересе к лорду?
Фраза Джорджианы только по форме была вопросом. Люсинда поняла, что подруга уже давно обо всем догадалась, а потому не стала темнить:
– Конечно, знает. Роберт почти уверен, что мы затеяли игру, чтобы поочередно поймать себе женихов.
– И он решил сказать тебе об этом?
– Ну да…
Джорджиана не дала ей договорить и, увидев, что дети выбежали из Египетского зала, резко поднялась со скамейки:
– Сегодня вечером мы намеревались слегка посплетничать с Робертом.
Люсинда предостерегающе схватила подругу за руку:
– Умоляю, ни слова о том, что я. – себе сейчас сказала!
– Не беспокойся, все останется между нами.
В конце зала появился Эдвард; за ним выстроились в затылок его братья. Люсинда прыснула со смеху, не понимая, что означает подобный парад, и тут вслед за ними в зал неожиданно вошел Роберт.
Неизвестно, что произошло с ним и что он видел, но так или иначе его трудно было узнать. В силу каких-то причин он решил, что связан какими-то взаимными предложениями и договоренностями с Люсиндой.
– Мисс Люсинда! – раздался голос за ее спиной.
Она обернулась и увидела перед собой Эдварда.
– Я должен был вручить вам вот это, – смущенно сказал мальчик, – но чуть было не забыл! – Он вынул из кармана сильно смятую записку и протянул Люсинде.
– Спасибо! – Быстро схватив записку, Люсинда развернула ее и с первого же взгляда узнала почерк Роберта, который на этот раз отличался удивительной аккуратностью.
Могло показаться, что Роберт старательно выводит не только каждое слово, но и букву. Под текстом стояли инициалы «Р. К.».
Роберт приглашал Люсинду на утреннюю верховую прогулку. Но в полдень на обед к генералу был приглашен Джеффри, а после лорд с Барретом намеревались продолжить обсуждение воспоминаний генерала. Протоколировать их беседу, как и в прошлый раз, должна была Люсинда. Это давало ей возможность затем ненадолго прокатиться верхом вместе с Джеффри, якобы для обсуждения деталей будущих уроков.
Немного подумав, Люсинда решила отказаться от приглашения. Она вытащила из ридикюля карандаш и написала несколько слов под текстом Роберта. Снова свернув записку, Люсинду вернула ее Эдварду:
– Передай это, пожалуйста, Карроуэю…
Когда Роберт спустился вниз, Тристан и Брэдшоу уже давно ждали в фойе. Оба они отлично знали, что Роберт ни разу не был ни в одном лондонском аристократическом клубе с тех пор, как пять лет назад уехал в Испанию, где присоединился к своему полку.
– Я приказал подать экипаж, – сказал Тристан Роберту. – Или ты предпочитаешь ехать верхом?
Это был нелегкий выбор. Роберт представил себе, как он забьется в темный пыльный экипаж, вместо того чтобы наслаждаться свежим воздухом и быстрой опьяняющей скачкой на Толли. И все же он решил согласиться с Тристаном.
– Экипаж – это прекрасно!
– Особенно тот, на котором мы поедем, – с гордостью добавил Тристан. – Итак, вперед?
Роберт утвердительно кивнул, при этом ни один мускул не дрогнул на его мрачном лице; дворецкий с беспокойством посмотрел на него, отворяя дверцы экипажа.
Роберт влез последним, вслед за Брэдшоу и Тристаном. Он чувствовал, что в любую минуту может повернуться и уйти и при этом ни тот ни другой не попытаются его остановить. Невольно Роберт вспомнил слова Брэдшоу, что он так и не сумел устроить свою жизнь.
Тяжело вздохнув, Роберт поудобнее уселся на заднем сиденье. Его устраивало, что оба его спутника заметили, с какой неохотой он согласился ехать в экипаже, а главное, что ни тот ни другой не прочли страха в его глазах. Нет, не перед темнотой экипажа или перспективой войти в ненавистный аристократический клуб. Он с содроганием думал о том, как увидит, выйдя из клуба, пугающую своей трагической чернотой глубокую заводь у высокого берега реки.
– Мне в голову пришла мысль, – прервал Брэдшоу становившееся тягостным молчание.
– Тебе в голову пришла мысль? – усмехнулся Тристан. – Неужели такое с тобой бывает?
– Представь себе – бывает. Я просто хотел сказать, что Сент-Обин теперь стал частью нашего союза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Значит, Роберт умышленно пошел в клуб, подумала Люсинда. Наверное, это имело какое-то отношение к их сделке. Господи, если он чувствует себя обиженным, то это ее вина! Ей непременно следовало сразу же объясниться с ним, ведь его внимание делало ее жизнь полнее, красочнее, интереснее! А она, вместо того чтобы как-то уладить ссору, стала дуться на Роберта, и все потому, что он нарушил давно заведенный порядок ее жизни. Однако этот факт отнюдь не объяснял причин, заставивших Люсинду избегать встреч с Робертом и одновременно постоянно думать о нем.
– Люсинда! – как бы издалека донесся до нее голос Джорджианы.
– Да? Извини, мои мысли в последнее время часто оказываются где-то очень далеко…
– И в каком же направлении они блуждают?
– Я все думаю о Роберте, – честно призналась Люсинда.
Такой ответ вряд ли понравился бы Роберту, но Джорджиана была самой близкой ее подругой и, несомненно, переживала за нее.
– Прошу тебя, Джорджи, пусть это останется между нами! – попросила Люсинда.
– Обещаю!
– Об этом никто не должен знать, кроме нас с тобой…
Джорджиана на мгновение опустила глаза, видимо, раздумывая, но затем твердо сказала:
– Все останется между нами!
– Я обещала Роберту помочь создать розарий в саду, – тихо объяснила подруге Люсинда, – но он отказался. Мне показалось, будто он подумал, что я хочу сделать это из чувства сострадания. Вместо этого Роберт предложил, мне заключить с ним сделку.
– Сделку?
– Ну, что-то вроде этого. В обмен на черенки роз и инструкции, которые я ему подарила, он предложил мне содействие в привлечении к нашему списку лорда Джеффри.
Джорджиана чуть не подскочила, что оказалось не так-то легко при ее большом животе – ведь она была уже на последних неделях беременности…
– Так ты по доброй воле все ему рассказала о наших уроках? – воскликнула она, побледнев.
– Ну конечно, нет, Роберт сам завел разговор об этом. Он уже знает об уроках, равно как и о Дэре и Сент-Обине!
Джорджиана нахмурилась:
– Проклятие! Пора бы мне понять, что этот человек всегда знает детально обо всем происходящем.
– Еще одно из преимуществ оставаться практически постоянно невидимым…
– Но он не… Черт побери, зачем я говорю с тобой обо всем этом – ведь ты же не шпионка той чудовищной змеи!
– Вряд ли он задумал против нас троих что-то дурное – скорее здесь простое любопытство. Я пыталась объяснить ему, что те черенки роз были всего лишь подарком, но Роберт уцепился за них и стал настаивать, обещая со своей стороны помочь мне сблизиться с лордом Джеффри.
– Другими словами, вся кутерьма направлена именно на это. Кстати, он знает о твоем интересе к лорду?
Фраза Джорджианы только по форме была вопросом. Люсинда поняла, что подруга уже давно обо всем догадалась, а потому не стала темнить:
– Конечно, знает. Роберт почти уверен, что мы затеяли игру, чтобы поочередно поймать себе женихов.
– И он решил сказать тебе об этом?
– Ну да…
Джорджиана не дала ей договорить и, увидев, что дети выбежали из Египетского зала, резко поднялась со скамейки:
– Сегодня вечером мы намеревались слегка посплетничать с Робертом.
Люсинда предостерегающе схватила подругу за руку:
– Умоляю, ни слова о том, что я. – себе сейчас сказала!
– Не беспокойся, все останется между нами.
В конце зала появился Эдвард; за ним выстроились в затылок его братья. Люсинда прыснула со смеху, не понимая, что означает подобный парад, и тут вслед за ними в зал неожиданно вошел Роберт.
Неизвестно, что произошло с ним и что он видел, но так или иначе его трудно было узнать. В силу каких-то причин он решил, что связан какими-то взаимными предложениями и договоренностями с Люсиндой.
– Мисс Люсинда! – раздался голос за ее спиной.
Она обернулась и увидела перед собой Эдварда.
– Я должен был вручить вам вот это, – смущенно сказал мальчик, – но чуть было не забыл! – Он вынул из кармана сильно смятую записку и протянул Люсинде.
– Спасибо! – Быстро схватив записку, Люсинда развернула ее и с первого же взгляда узнала почерк Роберта, который на этот раз отличался удивительной аккуратностью.
Могло показаться, что Роберт старательно выводит не только каждое слово, но и букву. Под текстом стояли инициалы «Р. К.».
Роберт приглашал Люсинду на утреннюю верховую прогулку. Но в полдень на обед к генералу был приглашен Джеффри, а после лорд с Барретом намеревались продолжить обсуждение воспоминаний генерала. Протоколировать их беседу, как и в прошлый раз, должна была Люсинда. Это давало ей возможность затем ненадолго прокатиться верхом вместе с Джеффри, якобы для обсуждения деталей будущих уроков.
Немного подумав, Люсинда решила отказаться от приглашения. Она вытащила из ридикюля карандаш и написала несколько слов под текстом Роберта. Снова свернув записку, Люсинду вернула ее Эдварду:
– Передай это, пожалуйста, Карроуэю…
Когда Роберт спустился вниз, Тристан и Брэдшоу уже давно ждали в фойе. Оба они отлично знали, что Роберт ни разу не был ни в одном лондонском аристократическом клубе с тех пор, как пять лет назад уехал в Испанию, где присоединился к своему полку.
– Я приказал подать экипаж, – сказал Тристан Роберту. – Или ты предпочитаешь ехать верхом?
Это был нелегкий выбор. Роберт представил себе, как он забьется в темный пыльный экипаж, вместо того чтобы наслаждаться свежим воздухом и быстрой опьяняющей скачкой на Толли. И все же он решил согласиться с Тристаном.
– Экипаж – это прекрасно!
– Особенно тот, на котором мы поедем, – с гордостью добавил Тристан. – Итак, вперед?
Роберт утвердительно кивнул, при этом ни один мускул не дрогнул на его мрачном лице; дворецкий с беспокойством посмотрел на него, отворяя дверцы экипажа.
Роберт влез последним, вслед за Брэдшоу и Тристаном. Он чувствовал, что в любую минуту может повернуться и уйти и при этом ни тот ни другой не попытаются его остановить. Невольно Роберт вспомнил слова Брэдшоу, что он так и не сумел устроить свою жизнь.
Тяжело вздохнув, Роберт поудобнее уселся на заднем сиденье. Его устраивало, что оба его спутника заметили, с какой неохотой он согласился ехать в экипаже, а главное, что ни тот ни другой не прочли страха в его глазах. Нет, не перед темнотой экипажа или перспективой войти в ненавистный аристократический клуб. Он с содроганием думал о том, как увидит, выйдя из клуба, пугающую своей трагической чернотой глубокую заводь у высокого берега реки.
– Мне в голову пришла мысль, – прервал Брэдшоу становившееся тягостным молчание.
– Тебе в голову пришла мысль? – усмехнулся Тристан. – Неужели такое с тобой бывает?
– Представь себе – бывает. Я просто хотел сказать, что Сент-Обин теперь стал частью нашего союза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74