– Что ж, Маркус никогда не доверял ему, а я никогда не сомневалась в его оценках.
– Я чувствую себя такой виноватой, Сара, ведь я подвергла опасности и жизнь вашего мужа.
– Это было решение Маркуса – сопровождать Брина. И я никогда не стала бы отговаривать его, даже если бы была в силах сделать это.
Гордая улыбка заиграла на ее губах.
– Но каким образом вы оказались вовлеченной в это дело?
Верити уже давно пришла к выводу, что Сара Рэвенхерст умела слушать, но не была ни неприлично любопытной, ни назойливой. И поскольку Маркус тоже оказался вовлеченным, Верити посчитала, что Сара имеет право знать больше.
Устроившись поудобнее в кресле, Верити уже собралась рассказывать о своих приключениях с кучером в третий раз, но тут вдруг услышала звуки, которых так нетерпеливо ждала.
– Я пойду узнаю, в чем дело. – Сара встала, а Верити была не в состоянии шевельнуться. – Брин не будет в восторге, если увидит, что вы не спите.
Это меньше всего беспокоило Верити, но она промолчала. Ей оставалось только ждать. Сара сейчас вернется, и если это прибыл посыльный, то любые новости, хорошие или плохие, вскоре станут известны и ей.
Дверь снова открылась. Верити, едва дыша, ждала вестей. Она встала, увидев, кто стоит у двери, повернувшись к ней спиной.
– Кучер?.. – Верити, прихрамывая, сделала несколько шагов к нему, но он так и не повернулся. – Значит, вы получили мое послание? – Это прозвучало так глупо, но она все еще была в шоке от его неожиданного появления.
– Да, барышня.
– Все кончено... наконец?
– Да, барышня.
Она, прихрамывая, подошла ближе.
– А Брин?.. Маркус?.. Они в безопасности? _ с трудом произнесла она, потому что у нее вдруг пересохло в горле.
– Рэвенхерст сейчас со своей женой, барышня.
– А Брин? – Ответа не последовало, и сердце ее сжала леденящая рука страха. – Что С ним? Что случилось с Брином? – От ужаса ее голос почти сорвался на крик. – Да говорите же вы, черт возьми!
– Ничего, барышня. Не волнуйтесь! – Кучер круто повернулся и сдернул с лица шарф. – Он здесь, моя дорогая... здесь.
Верити в изумлении смотрела в эти озорно блестевшие карие глаза. Она поняла, что напрасно отказывалась поверить в то, что подсказывали ей ее чувства, подсказывали уже так давно. Злость захлестнула ее. Все напрасные и бессмысленные мучения, через которые она прошла по его милости, всплыли в ее памяти.
Не помня себя от ярости, она размахнулась и, прежде чем Брин успел уклониться, отвесила ему оплеуху. Удар был таким сильным, что треуголка слетела с его головы и покатилась по полированной конторке Маркуса, сметая с нее по пути бумаги.
– Подлец! – закричала она и хотела убежать от него, но Брин ей не позвонил.
Крепко прижав ее руки к бокам, он понес ее через всю комнату и сел в кресло, удерживая ее на коленях.
Он считал, что она имеет полное право чувствовать себя обиженной, и не делал даже попытки остановить поток оскорбительных эпитетов, которые она изливала на него. Большую часть из них, как он подозревал, она почерпнула не в элитарной школе в Бате. Он предусмотрительно крепко держал ее руки до тех пор, пока, обессиленная и выдохшаяся, она не расплакалась.
Ему удалось насильно всунуть свой носовой платок в ее сопротивляющиеся пальцы.
– Я не хотел тебя обидеть, моя дорогая, – прошептал он, прижимая ее голову к своему плечу и гладя шелковые черные кудри.
– Ты... обманывал меня... с самого начала, – обвинила она его. На этот раз, когда она попыталась сесть прямо, он не стал препятствовать.
– Нет, маленькая моя, это неправда. – Навеянная воспоминаниями улыбка тронула его губы. – Маскировался я для других целей. Я сказал тебе об этом, когда мы приехали в Лондон, помнишь? Что ты создана для меня. Я говорил совершенно серьезно.
Недоверчивый взгляд остался, но он заметил искорки любопытства и воспрянул духом.
– Однако в тот день, когда мы встретились в Гайд-парке, я понял, что здорово ошибался, самонадеянно предположив, что всего добьюсь, стоит только захотеть. Какое там! Ты смотрела на меня как на прокаженного! Теперь-то я понял, почему. Но тогда я, слава Богу, не знал, что твое недовольство было направлено против...
– Очень умно! – перебила она. – Тебе удалось многое выпытать у меня, когда ты скрывался в обличье кучера, правда? – Она сердито посмотрела на него и заметила его жалкую попытку скрыть улыбку, но сильное желание дать ему еще раз по уху уступило место безудержному любопытству. – Как тебе удалось так быстро вернуться в эту комнату той ночью?
– Это было не так просто, должен тебе сказать. Едва я успел спрятать свою накидку и треуголку в комод в холле и запереть входную дверь, как услышал, что ты пытаешься войти.
Верити не знала, на кого больше злилась, на него, за то что он вел с ней двойную игру, или на себя, за то что позволила себя обмануть.
Он прочитал ее мысли.
– Я старательно играл свою роль, но, поверь мне, в мои намерения никогда не входило использовать это против тебя. Так уж случилось, что в роли кучера я был знаком с твоим дядей в твоих глазах и менять что-либо не имел права.
Он помолчал немного, потом виновато улыбнулся.
– Как кучер я мог видеть тебя только изредка, а мне было этого мало. В своем собственном облике я имел возможность видеть тебя гораздо чаще. И я очень надеялся, что спустя какое-то время ты снова полюбишь меня. Мне надо было только постараться, чтобы у тебя возникала потребность в моем обществе.
Верити глубоко вздохнула. – Отвратительно!
– И я не ошибся в этом, что доказала последняя ночь, – продолжал Брин, словно она ничего не сказала. – Однако, маскируясь, мне успешно удавалось скрывать свое лицо, но не свои чувства. И я очень надеялся, что ты простишь меня, когда я откроюсь. Но тут вмешались обстоятельства. Я просто не успел.
Верити почувствовала, что начинает сдаваться, но удержалась от того, чтобы по глупости простить его, как только взглянула на кусочек батиста, который держала в своей руке Она с негодованием отметила, что-то была точная копия того платка, который он дал ей в Малом Фрампингтоне.
– Никогда не входило в планы причинять боль? – повторила она с новым воинственным блеском в глазах. – Ты отшлепал меня, сдержать смеха, но в отношении этого конкретного инцидента был тверд. – Ты не должна была ни при каких обстоятельствах отправляться туда одна и ты знала это! Мужчины могли справиться без тебя – подогрели ее интерес, и, забыв про свое вполне оправданное возмущение, она попросила его объяснить, каким образом он оказался вовлеченным в эту историю.
– Я уже вышел в отставку и примерно с месяц находился в Англии, когда разнеслась весть о том, что Наполеон бежал с Эльбы. Собственная агентурная сеть Веллингтона установила, что наш маленький французик снова проявляет активность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– Я чувствую себя такой виноватой, Сара, ведь я подвергла опасности и жизнь вашего мужа.
– Это было решение Маркуса – сопровождать Брина. И я никогда не стала бы отговаривать его, даже если бы была в силах сделать это.
Гордая улыбка заиграла на ее губах.
– Но каким образом вы оказались вовлеченной в это дело?
Верити уже давно пришла к выводу, что Сара Рэвенхерст умела слушать, но не была ни неприлично любопытной, ни назойливой. И поскольку Маркус тоже оказался вовлеченным, Верити посчитала, что Сара имеет право знать больше.
Устроившись поудобнее в кресле, Верити уже собралась рассказывать о своих приключениях с кучером в третий раз, но тут вдруг услышала звуки, которых так нетерпеливо ждала.
– Я пойду узнаю, в чем дело. – Сара встала, а Верити была не в состоянии шевельнуться. – Брин не будет в восторге, если увидит, что вы не спите.
Это меньше всего беспокоило Верити, но она промолчала. Ей оставалось только ждать. Сара сейчас вернется, и если это прибыл посыльный, то любые новости, хорошие или плохие, вскоре станут известны и ей.
Дверь снова открылась. Верити, едва дыша, ждала вестей. Она встала, увидев, кто стоит у двери, повернувшись к ней спиной.
– Кучер?.. – Верити, прихрамывая, сделала несколько шагов к нему, но он так и не повернулся. – Значит, вы получили мое послание? – Это прозвучало так глупо, но она все еще была в шоке от его неожиданного появления.
– Да, барышня.
– Все кончено... наконец?
– Да, барышня.
Она, прихрамывая, подошла ближе.
– А Брин?.. Маркус?.. Они в безопасности? _ с трудом произнесла она, потому что у нее вдруг пересохло в горле.
– Рэвенхерст сейчас со своей женой, барышня.
– А Брин? – Ответа не последовало, и сердце ее сжала леденящая рука страха. – Что С ним? Что случилось с Брином? – От ужаса ее голос почти сорвался на крик. – Да говорите же вы, черт возьми!
– Ничего, барышня. Не волнуйтесь! – Кучер круто повернулся и сдернул с лица шарф. – Он здесь, моя дорогая... здесь.
Верити в изумлении смотрела в эти озорно блестевшие карие глаза. Она поняла, что напрасно отказывалась поверить в то, что подсказывали ей ее чувства, подсказывали уже так давно. Злость захлестнула ее. Все напрасные и бессмысленные мучения, через которые она прошла по его милости, всплыли в ее памяти.
Не помня себя от ярости, она размахнулась и, прежде чем Брин успел уклониться, отвесила ему оплеуху. Удар был таким сильным, что треуголка слетела с его головы и покатилась по полированной конторке Маркуса, сметая с нее по пути бумаги.
– Подлец! – закричала она и хотела убежать от него, но Брин ей не позвонил.
Крепко прижав ее руки к бокам, он понес ее через всю комнату и сел в кресло, удерживая ее на коленях.
Он считал, что она имеет полное право чувствовать себя обиженной, и не делал даже попытки остановить поток оскорбительных эпитетов, которые она изливала на него. Большую часть из них, как он подозревал, она почерпнула не в элитарной школе в Бате. Он предусмотрительно крепко держал ее руки до тех пор, пока, обессиленная и выдохшаяся, она не расплакалась.
Ему удалось насильно всунуть свой носовой платок в ее сопротивляющиеся пальцы.
– Я не хотел тебя обидеть, моя дорогая, – прошептал он, прижимая ее голову к своему плечу и гладя шелковые черные кудри.
– Ты... обманывал меня... с самого начала, – обвинила она его. На этот раз, когда она попыталась сесть прямо, он не стал препятствовать.
– Нет, маленькая моя, это неправда. – Навеянная воспоминаниями улыбка тронула его губы. – Маскировался я для других целей. Я сказал тебе об этом, когда мы приехали в Лондон, помнишь? Что ты создана для меня. Я говорил совершенно серьезно.
Недоверчивый взгляд остался, но он заметил искорки любопытства и воспрянул духом.
– Однако в тот день, когда мы встретились в Гайд-парке, я понял, что здорово ошибался, самонадеянно предположив, что всего добьюсь, стоит только захотеть. Какое там! Ты смотрела на меня как на прокаженного! Теперь-то я понял, почему. Но тогда я, слава Богу, не знал, что твое недовольство было направлено против...
– Очень умно! – перебила она. – Тебе удалось многое выпытать у меня, когда ты скрывался в обличье кучера, правда? – Она сердито посмотрела на него и заметила его жалкую попытку скрыть улыбку, но сильное желание дать ему еще раз по уху уступило место безудержному любопытству. – Как тебе удалось так быстро вернуться в эту комнату той ночью?
– Это было не так просто, должен тебе сказать. Едва я успел спрятать свою накидку и треуголку в комод в холле и запереть входную дверь, как услышал, что ты пытаешься войти.
Верити не знала, на кого больше злилась, на него, за то что он вел с ней двойную игру, или на себя, за то что позволила себя обмануть.
Он прочитал ее мысли.
– Я старательно играл свою роль, но, поверь мне, в мои намерения никогда не входило использовать это против тебя. Так уж случилось, что в роли кучера я был знаком с твоим дядей в твоих глазах и менять что-либо не имел права.
Он помолчал немного, потом виновато улыбнулся.
– Как кучер я мог видеть тебя только изредка, а мне было этого мало. В своем собственном облике я имел возможность видеть тебя гораздо чаще. И я очень надеялся, что спустя какое-то время ты снова полюбишь меня. Мне надо было только постараться, чтобы у тебя возникала потребность в моем обществе.
Верити глубоко вздохнула. – Отвратительно!
– И я не ошибся в этом, что доказала последняя ночь, – продолжал Брин, словно она ничего не сказала. – Однако, маскируясь, мне успешно удавалось скрывать свое лицо, но не свои чувства. И я очень надеялся, что ты простишь меня, когда я откроюсь. Но тут вмешались обстоятельства. Я просто не успел.
Верити почувствовала, что начинает сдаваться, но удержалась от того, чтобы по глупости простить его, как только взглянула на кусочек батиста, который держала в своей руке Она с негодованием отметила, что-то была точная копия того платка, который он дал ей в Малом Фрампингтоне.
– Никогда не входило в планы причинять боль? – повторила она с новым воинственным блеском в глазах. – Ты отшлепал меня, сдержать смеха, но в отношении этого конкретного инцидента был тверд. – Ты не должна была ни при каких обстоятельствах отправляться туда одна и ты знала это! Мужчины могли справиться без тебя – подогрели ее интерес, и, забыв про свое вполне оправданное возмущение, она попросила его объяснить, каким образом он оказался вовлеченным в эту историю.
– Я уже вышел в отставку и примерно с месяц находился в Англии, когда разнеслась весть о том, что Наполеон бежал с Эльбы. Собственная агентурная сеть Веллингтона установила, что наш маленький французик снова проявляет активность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49