– Она прогнала льва?
– Мне помогла Уинни, и я ничем не смогла бы помочь, если бы там оказался любой другой лев, – попыталась объяснить Эйла.
Джондалар понял недоумение своей матери. И он знал, что пояснение Эйлы не уменьшило недоверия Мартоны.
– Ты видела, как Волк и лошади слушают ее…
– Не хочешь же ты сказать мне…
– Эйла, расскажи ей сама, – предложил Джондалар.
– На них напал лев, которого я нашла, когда он был совсем маленьким, – начала Эйла. – Его потоптали олени, и его мать бросила его умирать. Он действительно едва не умер. А я как раз гналась за теми оленями, чтобы забрать того, кто попадется в выкопанную мной ловушку. Я заполучила одного оленя и, возвращаясь к себе в долину, нашла этого львиного детеныша и также захватила его с собой. Уинни это совсем не понравилось, львиный запах испугал ее, но мне удалось доставить и оленя, и львенка в мою пещеру. Я ухаживала за ним, и вскоре раны его зажили, но он не мог еще самостоятельно обеспечивать себя, поэтому мне пришлось заменить ему мать. Уинни также привыкла заботиться о нем. – Эйла улыбнулась своим воспоминаниям. – Они вместе так забавно играли, когда он был маленьким.
Внимательно слушая молодую женщину, Мартона наконец кое-что поняла.
– Значит, именно так ты и подружилась с животными? – сказала она. – И с волком. И с лошадьми?
Теперь настала очередь Эйлы удивляться. Никто прежде так быстро не приходил к такому выводу. Она очень обрадовалась сообразительности Мартоны и широко улыбнулась.
– Ну да! Конечно! Именно это я и пыталась объяснить всем! Если взять маленького зверька, кормить его, растить как собственного ребенка, то он привяжется к тебе, а ты к нему. Лев, убивший Тонолана и покалечивший Джондалара, был тем львом, которого я вырастила. Он был мне словно сын.
– Но к тому времени он уже стал взрослым львом, так ведь? Ведь он жил вместе с львицей. Как же тебе удалось отогнать его от Джондалара? – спросила Мартона. Во взгляде ее сквозило недоверие.
– Прежде мы с ним вместе охотились. Когда он был маленьким, я делилась с ним моей добычей, а когда он подрос, я приучила его делиться со мной. Он привык делать то, что я просила. Я была для него как мать. Львы обычно слушаются своих матерей, – сказала Эйла.
– Я тоже этого не понимал, – поддержал ее Джондалар, заметив реакцию своей матери. – Таких больших львов мне еще не приходилось видеть, но Эйла остановила его как раз в тот момент, когда он собирался наброситься на меня второй раз. А потом мне удалось дважды посмотреть, как она ездит на его спине. Все Мамутои, пришедшие на Летний Сход, видели, как она ездит на том льве. Но мне все равно с трудом верится в это, хотя я видел все своими глазами.
– Мне жаль только, что я не успела спасти Тонолана, – сказала Эйла. – Я услышала крик какого-то мужчины, но к тому времени, когда я подъехала к ним, Тонолан уже умер.
Слова Эйлы напомнили Мартоне о ее горе, и каждый из них ненадолго погрузился в собственные переживания, но Мартоне хотелось узнать подробности.
– Я рада, что Тонолан успел найти свою любовь, – сказала она.
Джондалар взял первый пакет, вынутый из дорожного тюка.
– В тот день, когда Тонолан и Джетамио прошли Брачный ритуал, он сказал мне, что ты, мама, поняла, что он никогда не вернется, но он заставил меня пообещать, что когда-нибудь я обязательно вернусь домой. И он просил, чтобы по возвращении я подарил тебе что-нибудь красивое, как обычно делал Вилломар. Когда на обратном пути мы с Эйлой гостили у Шарамудои, Рошарио вручила мне подарок для тебя… мать Джетамио рано умерла, и ее заменила Рошарио. Она сказала, что это было любимое украшение Джетамио, – сказал Джондалар, передавая пакет матери.
Джондалар разрезал веревку, что стягивала кожаный сверток. Сначала Мартона подумала, что подарком была именно эта мягкая и прекрасно выделанная шкура серны, но, развернув ее, она восхищенно вздохнула при виде прекрасного ожерелья. Оно было сделано из зубов серны, изящных и подобранных по размеру белых клыков молодых животных, с просверленными у корней дырочками, которые симметрично располагались по окружности и отделялись друг от друга позвонками маленького осетра, а в центре поблескивала радужная перламутровая подвеска, выточенная в форме лодочки.
– Оно представляет сущность племени, в которое вступил Тонолан, все племя Шарамудои, обе ветви. Зубы серны говорят о долинных Шамудои, а позвонки осетра – о речных Рамудои, а эта перламутровая лодочка объединяет их. Рошарио хотелось подарить тебе что-то принадлежавшее женщине, избранной Тоноланом, – пояснил Джондалар.
Мартона разглядывала этот прекрасный подарок, не обращая внимания на сбегающие по ее щекам слезы.
– Джондалар, а почему он думал, будто я знала, что он никогда не вернется? – спросила она.
– Он вспоминал, что, провожая его, ты сказала ему «Счастливого Путешествия», а не «До свидания».
И вновь ручейки слез пролились из ее глаз.
– Он был прав, Я не надеялась, что он вернется. Конечно, я всячески старалась отогнать грустные мысли, но в глубине души, провожая Тонолана, знала, что больше никогда не увижу его. А когда я узнала, что ты ушел с ним, то подумала, что потеряла двух сыновей. Было бы, конечно, хорошо, если бы Тонолан вернулся вместе с тобой, Джондалар, но я просто счастлива, что, по крайней мере, вернулся ты, – сказала она, привлекая к себе сына.
Эйла тоже не смогла сдержать слез, глядя на трогательные объятия Джондалара и его матери. Сейчас она начала осознавать, почему Джондалар не смог принять предложение Толи и Маркено и не остался жить в племени Шарамудои. Она понимала, что значит потерять сына. Понимала, что никогда больше не увидит своего сына, Дарка, но ей хотелось бы узнать, как сложится его жизнь. Входной занавес вновь приподнялся.
– Догадываетесь, кто вернулся домой? – вбегая, воскликнула Фолара. За ней более степенно вошел Вилломар.
Глава 3
Мартона поспешила навстречу вошедшему мужчине, и они сердечно обнялись.
– Отлично! Я вижу, что вернулся наконец твой долговязый сынок, Мартона! Вот уж не думал, что у него проявится страсть к путешествиям. Может, ему следовало заняться торговлей, а не раскалыванием кремневых желваков, – сказал Вилломар, скидывая заплечную сумку. Затем он крепко обнял Джондалара. – А ты еще больше подрос и возмужал, как я замечаю, – с широкой усмешкой сказал пожилой мужчина, окидывая взглядом высокого молодого блондина, рост которого был никак не меньше шести футов и шести дюймов.
Джондалар усмехнулся в ответ. При встрече с ним Вилломар никогда не упускал случая подшутить над его ростом. Немалый рост Вилломара, который, как и Даланар, считался мужчиной его очага, также превышал шесть футов, но Джондалар слегка перерос этого мужчину, догнав ростом Даланара, бывшего мужа Мартоны, с которым они разорвали союз после рождения Джондалара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272