Хотя женихи также собирались в специальных домах за территорией лагерей, им предоставлялось больше свободы. Они могли ходить где угодно, только держаться подальше от своих нареченных. Мужчины собирались в нескольких небольших шатрах, но все женщины, их близкие друзья и родственники находились в Доме Жрецов. Хотя их шатер был больше всех остальных, сейчас там было гораздо теснее, чем в домах женихов, но случайные взрывы смеха, доносившиеся оттуда, неизменно притягивали мужчин.
– Джондалар! – подойдя поближе, крикнул Джохарран. – Тебя хочет видеть Мартона. Она в шатре Зеландони вместе с невестами.
Джондалара удивило такое приглашение, но он поспешил туда, раздумывая, что могло понадобиться от него матери. Он постучал по столбу у входа в дом, и когда створка занавеса отошла в сторону, не удержавшись, вытянул шею, пытаясь заглянуть внутрь и хоть мельком увидеть Эйлу. Но Мартона надежно закрыла за собой входной проем. Она держала в руках сверток, показавшийся ему хорошо знакомым. Именно его Эйла так непреклонно тащила с собой все их долгое Путешествие. Он узнал этот кожаный сверток, перевязанный веревкой. Частенько он пытался выяснить, что же в нем завернуто, но она уклонялась от ответа.
– Эйла попросила, чтобы я вручила это тебе, – сказала Мартона, передавая ему пакет. – Ты знаешь, что не положено иметь никакого общения в день церемонии, даже косвенного, но она сказала, что если бы знала об этом, то вручила бы это тебе раньше. Она очень расстроилась, почти до слез, и готова была сама нарушить запрет, если я не передам его тебе. Она велела передать, что это для Брачного ритуала.
– Спасибо, мама, – сказал Джондалар.
Больше ему ничего не удалось сказать, поскольку Мартона тут же скрылась в доме, плотно прикрыв за собой занавес. По пути к мужскому дому он с любопытством разглядывал загадочный сверток. Прикинув на руке его вес, он раздумывал, что в нем может быть. Сверток был мягким, но довольно объемистым. В частности, по этой причине он не понимал, почему она с таким упорством хранила его, даже в тех случаях, когда нужно было оставить лишь самое необходимое и освободить побольше места. Неужели Эйла в такую даль протащила подарок для него ко дню их бракосочетания? Видимо, это нечто особенное, и не стоит поспешно открывать его на глазах у всех. Ему захотелось найти более уединенное место.
Вернувшись в мужской дом с таинственным свертком, Джондалар с радостью обнаружил, что все куда-то разошлись. Он немного повозился с завязками, но узлы не поддавались, и в итоге ему пришлось разрезать веревку ножом. Развернув обертку, он заглянул внутрь. Там лежала какая-то белая вещь. Он вынул ее и встряхнул. Перед ним развернулась прекрасная чисто-белая кожаная туника, украшенная лишь белоснежными хвостиками горностая с темными кончиками. Она передала, что это для бракосочетания. Неужели она сшила для него праздничную тунику?
Ему предложили на выбор несколько нарядов, и он выбрал один из них, затейливо украшенный так, как принято у Зеландонии. Но эта туника была совершенно особенной. Покроем она напоминала одежды Мамутои, но они обычно затейливо украшали наряды – бусинами из бивня мамонта, ракушками и другими материалами. А здесь единственной отделкой служили горностаевые хвостики, но удивительнее всего смотрелся цвет кожи. Эта кожаная туника была чистейше, блестяще белой, такого оттенка удавалось добиться с большим трудом, и ошеломляюща в своей простоте, поскольку никакие украшения не отвлекали внимания от насыщенности и чистоты самого цвета.
Когда же она сделала ее, подумал он. Во время Путешествия у нее просто не было времени для этого, и кроме того, она таскала за собой этот сверток с самого начала. Должно быть, она сделала ее зимой, когда они жили в Львином стойбище Мамутои. Но ведь именно зимой она стала невестой Ранека. Джондалар приложил тунику к себе. Она в точности подходила ему по размеру и была бы велика Ранеку, который был и ниже его ростом, и уже в плечах.
Почему она сшила для него тунику, и тем более такую красивую, если собиралась остаться с Мамутои и жить с Ранеком? Судорожно соображая, он поглаживал руками наряд. Он был таким мягким и эластичным. Выделанная ею кожа всегда отличалась таким качеством, но как же долго она трудилась, чтобы сделать ее настолько мягкой? И такой белоснежной. И кто ее научил делать такую белую кожу? Возможно, Неззи? Потом он вспомнил, что Крози, пожилая женщина из Журавлиного очага, надевала на один из праздников белый наряд, когда все постарались принарядиться как можно лучше. Может, именно она научила Эйлу? Однако он ни разу не видел, как она трудилась над выделкой такой белой кожи, хотя, возможно, тогда его мысли были слишком заняты другими вещами.
Он покрутил в пальцах шелковистые хвостики горностая. Где же она раздобыла горностаевые хвосты? Потом ему вспомнилось, что Эйла вернулась в земляное жилище с несколькими горностаями в тот день, когда притащила крошечного живого волчонка. Он улыбнулся, припоминая, какой переполох это вызвало. Но они тогда уже поссорились – в общем-то, по его вине, – и он перебрался жить в кухонный очаг. Она уходила по вечерам в гости к Ранеку. Они были почти помолвлены. И тем не менее ей, вероятно, понадобилось очень много времени, чтобы сделать для него такую мягкую, замечательно белую тунику. Неужели даже тогда она так сильно любила его?
Глаза Джондалара затуманились, он едва не заплакал. Он понимал, как плохо обходился с Эйлой. А во всем виновата его ревность, а еще больше – страх перед тем, что скажет его племя, узнав, кто ее вырастил. Он сам толкнул ее в объятия другого мужчины, однако она еще много дней трудилась, делая для него этот наряд, а потом еще тащила его в такую даль, чтобы вручить ему перед их бракосочетанием. Неудивительно, что она так расстроилась и готова была нарушить все запреты, чтобы передать его.
Он вновь пригляделся к тунике. На ней не было ни одной морщинки. Должно быть, Эйле удалось дать ей отвисеться и даже пропарить ее после их прибытия сюда. Он приложил к себе тунику, ощущая ее мягкость, и вдруг почувствовал почти осязаемую связь с Эйлой, вложившей столько труда и любви в ее изготовление. Он с удовольствием надел бы ее, даже если бы она не была такой красивой.
Но она была красива. Наряд, который он выбрал для своего Брачного ритуала, теперь казался невзрачным, несмотря на все его украшения. Джондалар умел одеваться со вкусом и знал это. Он всегда втайне гордился своим умением выбрать красивую и изящную одежду. С легким самодовольством он оценивал стильные и красивые вещи и впитал такое умение практически с молоком матери, ведь никто не умел одеваться так красиво и со вкусом, как Мартона. Джондалар подумал, видела ли она эту тунику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272
– Джондалар! – подойдя поближе, крикнул Джохарран. – Тебя хочет видеть Мартона. Она в шатре Зеландони вместе с невестами.
Джондалара удивило такое приглашение, но он поспешил туда, раздумывая, что могло понадобиться от него матери. Он постучал по столбу у входа в дом, и когда створка занавеса отошла в сторону, не удержавшись, вытянул шею, пытаясь заглянуть внутрь и хоть мельком увидеть Эйлу. Но Мартона надежно закрыла за собой входной проем. Она держала в руках сверток, показавшийся ему хорошо знакомым. Именно его Эйла так непреклонно тащила с собой все их долгое Путешествие. Он узнал этот кожаный сверток, перевязанный веревкой. Частенько он пытался выяснить, что же в нем завернуто, но она уклонялась от ответа.
– Эйла попросила, чтобы я вручила это тебе, – сказала Мартона, передавая ему пакет. – Ты знаешь, что не положено иметь никакого общения в день церемонии, даже косвенного, но она сказала, что если бы знала об этом, то вручила бы это тебе раньше. Она очень расстроилась, почти до слез, и готова была сама нарушить запрет, если я не передам его тебе. Она велела передать, что это для Брачного ритуала.
– Спасибо, мама, – сказал Джондалар.
Больше ему ничего не удалось сказать, поскольку Мартона тут же скрылась в доме, плотно прикрыв за собой занавес. По пути к мужскому дому он с любопытством разглядывал загадочный сверток. Прикинув на руке его вес, он раздумывал, что в нем может быть. Сверток был мягким, но довольно объемистым. В частности, по этой причине он не понимал, почему она с таким упорством хранила его, даже в тех случаях, когда нужно было оставить лишь самое необходимое и освободить побольше места. Неужели Эйла в такую даль протащила подарок для него ко дню их бракосочетания? Видимо, это нечто особенное, и не стоит поспешно открывать его на глазах у всех. Ему захотелось найти более уединенное место.
Вернувшись в мужской дом с таинственным свертком, Джондалар с радостью обнаружил, что все куда-то разошлись. Он немного повозился с завязками, но узлы не поддавались, и в итоге ему пришлось разрезать веревку ножом. Развернув обертку, он заглянул внутрь. Там лежала какая-то белая вещь. Он вынул ее и встряхнул. Перед ним развернулась прекрасная чисто-белая кожаная туника, украшенная лишь белоснежными хвостиками горностая с темными кончиками. Она передала, что это для бракосочетания. Неужели она сшила для него праздничную тунику?
Ему предложили на выбор несколько нарядов, и он выбрал один из них, затейливо украшенный так, как принято у Зеландонии. Но эта туника была совершенно особенной. Покроем она напоминала одежды Мамутои, но они обычно затейливо украшали наряды – бусинами из бивня мамонта, ракушками и другими материалами. А здесь единственной отделкой служили горностаевые хвостики, но удивительнее всего смотрелся цвет кожи. Эта кожаная туника была чистейше, блестяще белой, такого оттенка удавалось добиться с большим трудом, и ошеломляюща в своей простоте, поскольку никакие украшения не отвлекали внимания от насыщенности и чистоты самого цвета.
Когда же она сделала ее, подумал он. Во время Путешествия у нее просто не было времени для этого, и кроме того, она таскала за собой этот сверток с самого начала. Должно быть, она сделала ее зимой, когда они жили в Львином стойбище Мамутои. Но ведь именно зимой она стала невестой Ранека. Джондалар приложил тунику к себе. Она в точности подходила ему по размеру и была бы велика Ранеку, который был и ниже его ростом, и уже в плечах.
Почему она сшила для него тунику, и тем более такую красивую, если собиралась остаться с Мамутои и жить с Ранеком? Судорожно соображая, он поглаживал руками наряд. Он был таким мягким и эластичным. Выделанная ею кожа всегда отличалась таким качеством, но как же долго она трудилась, чтобы сделать ее настолько мягкой? И такой белоснежной. И кто ее научил делать такую белую кожу? Возможно, Неззи? Потом он вспомнил, что Крози, пожилая женщина из Журавлиного очага, надевала на один из праздников белый наряд, когда все постарались принарядиться как можно лучше. Может, именно она научила Эйлу? Однако он ни разу не видел, как она трудилась над выделкой такой белой кожи, хотя, возможно, тогда его мысли были слишком заняты другими вещами.
Он покрутил в пальцах шелковистые хвостики горностая. Где же она раздобыла горностаевые хвосты? Потом ему вспомнилось, что Эйла вернулась в земляное жилище с несколькими горностаями в тот день, когда притащила крошечного живого волчонка. Он улыбнулся, припоминая, какой переполох это вызвало. Но они тогда уже поссорились – в общем-то, по его вине, – и он перебрался жить в кухонный очаг. Она уходила по вечерам в гости к Ранеку. Они были почти помолвлены. И тем не менее ей, вероятно, понадобилось очень много времени, чтобы сделать для него такую мягкую, замечательно белую тунику. Неужели даже тогда она так сильно любила его?
Глаза Джондалара затуманились, он едва не заплакал. Он понимал, как плохо обходился с Эйлой. А во всем виновата его ревность, а еще больше – страх перед тем, что скажет его племя, узнав, кто ее вырастил. Он сам толкнул ее в объятия другого мужчины, однако она еще много дней трудилась, делая для него этот наряд, а потом еще тащила его в такую даль, чтобы вручить ему перед их бракосочетанием. Неудивительно, что она так расстроилась и готова была нарушить все запреты, чтобы передать его.
Он вновь пригляделся к тунике. На ней не было ни одной морщинки. Должно быть, Эйле удалось дать ей отвисеться и даже пропарить ее после их прибытия сюда. Он приложил к себе тунику, ощущая ее мягкость, и вдруг почувствовал почти осязаемую связь с Эйлой, вложившей столько труда и любви в ее изготовление. Он с удовольствием надел бы ее, даже если бы она не была такой красивой.
Но она была красива. Наряд, который он выбрал для своего Брачного ритуала, теперь казался невзрачным, несмотря на все его украшения. Джондалар умел одеваться со вкусом и знал это. Он всегда втайне гордился своим умением выбрать красивую и изящную одежду. С легким самодовольством он оценивал стильные и красивые вещи и впитал такое умение практически с молоком матери, ведь никто не умел одеваться так красиво и со вкусом, как Мартона. Джондалар подумал, видела ли она эту тунику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272