— Затем десять тысяч франков в день вашего отъезда из Бадена.
— Ага! Требуют, чтобы я уехал.
— Этого желают, по крайней мере.
— А остальные десять тысяч франков?
— Они будут переданы вам на первой остановке. Виконт, казалось, задумался.
«Пообсудим-ка, — размышлял он. — С десятью тысячами франков я могу поиграть с четверть часа в trente-et-quarante. Если я этого не смогу, значит, мне по-прежнему не везет. В таком случае у меня останется еще двадцать тысяч франков, чтобы отправиться в Гамбург.
Виконт написал расписку, положил десять тысяч франков — все блестящими золотыми — в карман, раскланялся с банкиром и вышел.
Ровно в полдень он явился в игорную залу. Профессиональные игроки никогда не играют в рулетку: эта игра действует им на нервы, возбуждает их. Они заранее уверены, что нет шансов на выигрыш, и если кто-нибудь из них рискнет поставить луидор, то с единственной целью испробовать свое счастье, подобно тому, как ювелир пробует предложенный ему металл. Виконт прошел было мимо рокового стола, даже не повернув головы, и направился к столу с «trente-et-quarante», как вдруг услыхал, как какая-то старушка парижанка сказала:
— Сегодня хорошо играть в рулетку. За столом Дон-Кихот.
Дон-Кихот было прозвище, данное посетителями сухощавому, испитому крупье с длинным печальным лицом.
— Да, — подтвердил другой игрок, — даже русские, которые никогда не ставят на номера, и те пришли сюда из-за него. У Дон-Кихота такой равномерный взмах руки, что у него раза по три выходит один и тот же номер.
Эти слова заставили виконта переменить свое намерение. Он услыхал, что выкрикивают номер двадцать седьмой, и поставил на него.
Номер двадцать седьмой вышел снова, и крупье передал виконту, присевшему к столу, три тысячи пятьсот франков. С этой минуты несчастный игрок превратился в одного из тех людей, о которых вульгарно выражаются, что у них в кармане лежит веревка от. повешенного. Через час банк был сорван; вечером такая же судьба постигла «trente-et-quarante». На другой день вечером виконт де Р. подсчитывал свой громадный выигрыш в триста тринадцать тысяч франков. Цифра тринадцать показалась ему предзнаменованием.
— Ого! — сказал он. — Если завтра я буду играть, то, пожалуй, меня обчистят до нитки. Воздержимся лучше вовремя, уложим вещи и отправимся в Гамбург.
Виконт, приняв это мудрое решение в одиннадцать часов вечера, вернулся в гостиницу, уложил золото в мешки и заказал почтовых лошадей.
В десять часов утра, то есть за час до того, когда минотавр раскрывал свою ненасытную пасть, виконт, закутанный в роскошный плащ, в сопровождении камердинера, завербованного из лакеев отеля, садился в карету. В ту минуту, как экипаж грузно двинулся вперед, какой-то человек, запыхавшись, подбежал к нему: это был честный банкир немец.
— Господин виконт, господин виконт, — кричал он, — вы уезжаете, не взяв своих денег.
— Это правда, — спохватился виконт, — я забыл о них. И он положил в карман десять тысяч франков, раскланялся с банкиром и крикнул кучеру:
— Вперед! Живо!
Через пятьдесят минут карета с виконтом де Р., у которого в кармане хранились триста двадцать три тысячи франков, остановилась в маленькой деревеньке Оос, расположенной по обеим сторонам дороги, которая тянется из края в край по Великому герцогству Баденскому, от Баля и швейцарской границы до университетского города Гейдельберг.
Почти в ту же минуту другая почтовая карета, приехавшая из Страсбурга, остановилась перед подъездом единственной гостиницы в Оосе; из кареты вышла молодая женщина, как раз в одно время с виконтом.
— Ба, да ведь это Фульмен! — воскликнул виконт.
— Ах, — произнесла молодая женщина, узнав игрока, — это вы, маленький виконт де Р.
— Здравствуйте, Фульмен!
— Здравствуйте, виконт!
Фульмен встречала виконта раз восемь или десять в кругу золотой молодежи, когда он проматывал последние крохи своего состояния. Виконт подошел к Фульмен и, галантно поцеловав ее руку, сказал:
— Куда это вы едете, моя милая?
— В Баден. А вы?
— А я из Бадена.
— А!.. Значит, проигрались?
— Напротив, выиграл. Разве вы не видите, какая у меня карета?
— Да, правда. Привет вам, милорд! Мы, стало быть, разбогатели?
— Да, малую толику, — скромно улыбнулся виконт.
— А… куда это вы едете?
— Хочу прокатиться по Рейну.
— Любезный виконт, — сказала Фульмен, видимо, взволнованная и встревоженная. — Вы едете из Бадена? Вы провели там несколько дней?
— Я прожил там с месяц.
— В таком случае вы можете сообщить мне кое-какие сведения.
— Пожалуйста, я к вашим услугам.
— Много ли в Бадене французов?
— Почти никого.
— Знакомы вы с ними?
— Да… со всеми… во-первых, там поселился граф д'Асти.
— А! — воскликнула, задрожав, Фульмен.
— Но я боюсь, что ему придется недолго там остаться;
— Разве он должен выехать?
— Да… на тот свет.
— Что такое? — переспросила Фульмен. — Граф умирает?
— Честное слово, моя милая, — сознался виконт, — это случилось отчасти по моей вине.
— По вашей вине!
— Да, третьего дня утром я нанес ему шпагой удар в горло.
— Вы! — воскликнула Фульмен, сделав шаг назад.
— Боже мой! — удивился виконт. — Какое это произвело на вас впечатление! Любите вы его, что ли?
— Ах, что за шутки! Я знаю его жену… знаю его…
— Черт возьми! — проворчал виконт. — Знай я это… В общем, вся история напоминает мне странный и смутный сон. Меня заставили ранить его.
— Вас… заставили?
— Я почти сошел с ума… проигрался до нитки… и хотел пустить себе пулю в лоб.
— И что же?
— Какой-то молодой человек небольшого роста, или вернее… женщина, переодетая мужчиной…
— Женщина?
— Да, маленькая, бледная блондинка с темно-синими глазами…
«Она!» — подумала Фульмен.
Виконт был в ударе и к тому же настроен цинически; он довольно искренно рассказал Фульмен об отвратительной роли, которую он сыграл. Фульмен выслушала его, удержавшись от желания выразить ему свое презрение словом или жестом, так как ей необходимо было расспросить его еще кое о чем.
— Вы плохо кончите, любезный виконт, — заметила она с презрительной улыбкой.
— Ба! Почем знать!
— Ваше золото в крови… это счастья не приносит. Но, — продолжала Фульмен, желая во что бы то ни стало узнать все, — разве в Бадене нет никого из французов, кроме графа д'Асти и его жены?
— Ах! Простите! Там маркиз и маркиза де С, баронесса де М., виконт и виконтесса де Н.
— А еще? — спросила Фульмен.
— Затем один полурусский и полуфранцуз, живущий бок о бок с графом на Лихтентальской аллее, который и был секундантом.
— Как его зовут?
— Майор граф Арлев.
— А! — воскликнула Фульмен, стараясь победить свое волнение. — И… он там один?
— Нет, с молодым человеком.
— Без сомнения, с тем… который…
— Нет, нет, — прервал ее виконт, — с настоящим молодым человеком, французом, своим другом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107