— Чья же это тайна?
— Дамы в черной перчатке, — в ужасе пробормотала Блида.
— Ах, вот что! — вскричал Мориц Стефан. — Господа, я предлагаю поставить на голоса одно предложение…
— Говорите, говорите…
— Я предлагаю подвергнуть допросу Блиду, а для этого положить ее вот на этот стол и влить ей три или четыре бутылки шампанского, до тех пор, пока она не пожелает дать нам удовлетворительное объяснение насчет этой Дамы в черной перчатке, о которой весь свет трубит, но которую никто не знает.
— Браво! Браво!
— К допросу, Блида!
Быть может, молодые безумцы и последовали бы странному предложению Морица Стефана, если бы в это время не отворилась дверь и не появился ресторанный слуга.
— Лорд Г.? — спросил он.
— Я.
— Милорд, вас спрашивает дама. Англичанин вздрогнул.
— Дама?.. Где она?
— Там… она просит позволения увидеться с вами.
Слуга, сказав это, вышел; как только он удалился, вошла женщина, одетая во все черное, лицо ее было закрыто вуалью.
— Дама в черной перчатке? — пронесся шепот.
— Вы ошиблись, — ответила вошедшая, откидывая вуаль.
Крик удивления вырвался у всех:
— Фульмен!
Моховая Роза вскочила, точно внезапно пробудившаяся львица, и смерила ее глазами: но Фульмен холодно посмотрела на нее.
— Простите, сударыня! — сказала она ей. — Я хотела видеть лорда Г.
— Сударыня! — воскликнула Моховая Роза. — Ваше место не здесь. Убирайтесь!
Презрительная улыбка показалась на губах Фульмен.
— Ах, моя милая! — проговорила она. — Это слово тебе дорого бы обошлось, если бы я еще была прежней Фульмен.
Она отстранила рукой Моховую Розу и направилась прямо к лорду Г.
Англичанин прислонился к стене, чтобы не упасть: так велико было его волнение.
— Милорд, — сказала она ему, — угодно вам последовать за мною? Вы нужны мне.
Сдавленный крик, крик радости, счастья вырвался из горла англичанина. С Моховой Розой сделался припадок умоисступления: она хотела броситься на Фульмен, но танцовщица остановила ее взглядом.
— Каждый берет свое, где бы он его ни нашел, — сказала она. — Прощайте, сударыня. Милорд известит вас завтра о себе.
Фульмен простилась с изумленными присутствующими и вышла под руку с англичанином. Моховая Роза упала в обморок…
Куда отправилась Фульмен, и откуда она явилась?
XX
Появление Фульмен было так неожиданно и изумление игравших было так велико, что прежняя танцовщица вошла, имела стычку с Моховой Розой, пригласила знаком лорда Г. следовать за ней и вышла с ним под руку прежде, чем кто-нибудь мог задать ей хоть один вопрос или пожелал ее удержать. Она сказала англичанину:
— Идемте, милорд, идемте скорее.
Англичанин и не подумал ее спросить, куда она направляется и ведет его с собою.
Быть с ней… больше англичанину ничего не было нужно. У ворот «Золотого Дома», у самого тротуара, стояла скромная наемная каретка. Вполне естественно, что лорд Г. выразил желание проводить Фульмен в своей карете, запряженной парой отличных ирландских рысаков. Но Фульмен отказалась.
— Идите сюда, — сказала она.
Она сама открыла дверцу наемной кареты. Лорд Г. сел рядом с нею. Кучер, который, без сомнения, уже ранее получил инструкции, немедленно тронулся в путь, пересек бульвар и направился по улице Граммон прямо к Сене. Карета пересекла Карусельскую площадь, Королевский мост, въехала в предместье Сен-Жермен и остановилась на улице Мадемуазель. В продолжение всего пути Фульмен молчала. Что касается лорда Г., то он был вполне доволен тем, что держал в своих руках ручку танцовщицы и нежно пожимал ее. Его радость и волнение были так велики, что он был не в состоянии что-либо сказать.
Итак карета остановилась на улице Мадемуазель, около маленького, жалкого на вид дома, представлявшего явную противоположность трем или четырем окрестным красивым отелям. Фульмен вышла и постучала у калитки, которая тотчас же отворилась; затем, взяв англичанина за руку, она ввела его в темный, сырой коридор, в конце которого находилась лестница с покосившимися, стершимися ступеньками и с веревкой вместо перил.
— Не упадите, — предупредила его она, — единственная лампа на лестнице уже давно погасла.
Фульмен провела лорда Г. до второго этажа, вложила в замочную скважину ключ и отперла дверь. При слабом свете лампы лорд Г. едва мог различить окружающее его. Он находился в маленькой передней с ореховым столиком и несколькими соломенными стульями, в передней, обставленной во вкусе студента или грешницы, впавшей в нищету.
Фульмен взяла со стола лампу, отворила вторую дверь и вошла в спальню, единственную комнату, в которую вела эта прихожая. Занавеси из красного старого дама, в алькове ночной столик из красного дерева с серым мрамором, вольтеровское кресло, комод и стулья из красного дерева, вишневого цвета выцветший полосатый ковер — вот и все убранство этой комнаты.
Огонь едва теплился в камине, мраморную доску которого украшали часы с колонками и две цветочные вазы.
— Присядьте, милорд, — сказала Фульмен, пододвигая англичанину единственное в комнате кресло с тою же непринужденностью, какую год назад она выказывала, принимая его в своем маленьком нарядном отеле на улице Марбеф.
— Но где же мы находимся, Бог мой? — спросил лорд Г., удивлению которого не было границ и у которого, наконец, развязался язык.
— У меня, милорд.
— У вас?
— Да, — улыбаясь, подтвердила Фульмен.
— О! — произнес лорд Г., окончательно пораженный. Фульмен молчала.
— Но это невозможно! — горячо запротестовал англичанин. — Нет, вы не можете находиться в таком жалком положении! Я вам назначил тридцать тысяч ливров в год, и у вас, кроме того, было бриллиантов почти на сто тысяч франков, отель, собственные лошади…
— Все это осталось у меня и теперь.
— Так… почему же?..
Пораженный англичанин не мог выговорить более ни слова. Фульмен продолжала улыбаться. Но ее улыбка была печальна и наводила на грустные мысли, и лорд Г., внимательно всматривавшийся в нее, к удивлению своему заметил ее бледность и осунувшееся лицо.
— Милорд, — сказала она, — в театре, который я покинула, и на улице Марбеф, где я более не живу, меня звали Фульмен.
— А… здесь?..
— Здесь меня зовут госпожа Бевуаль. Это мое настоящее девичье имя.
— Но зачем… зачем вы здесь?
Фульмен села рядом с англичанином и взяла его за руку.
— Милорд, — ответила она, — прежде чем объяснить, почему вы видите меня здесь, позвольте мне напомнить вам прошлое.
— Пожалуйста, Фульмен.
— Вы для меня не были поклонником, и я всегда вас считала за отца, за друга, за самого великодушного покровителя.
— О! — произнес англичанин с жестом, полным благородства. — Разве я не любил вас?
— Совершенно верно, милорд, и потому я имею право напомнить вам об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107