Маргерит, слушавшая его, казалось, с раздражением, пожала плечами.
— Разве я не говорила вам, что меня не интересуют ни ваши планы, ни Алый Пимпернель? К тому же вы ничего не сказали о моем брате…
— Немного терпения, умоляю, гражданка, — невозмутимо продолжал Шовлен. — Два джентльмена, лорд Энтони Дьюхерст и сэр Эндрю Ффаулкс, находились в тот вечер в «Приюте рыбака» в Дувре.
— Знаю — я видела их там.
— Они уже были известны моим шпионам, как члены пресловутой Лиги. Это сэр Эндрю сопровождал графиню де Турней и ее детей в путешествии через пролив. Когда оба молодых человека сидели одни в столовой, мои люди схватили их, связали, отобрали у них бумаги и вручили их мне.
В этот момент Маргерит почуяла опасность. Бумаги!.. Неужели Арман был неосторожен?.. Эта мысль наполнила ее ужасом. Но не желая, чтобы Шовлен заметил ее испуг, она весело рассмеялась.
— Честное слово, ваша наглость не знает пределов! Кража и насилие в Англии, в переполненной гостинице! Ваших людей могли поймать на месте преступления!
— Что из того? Они дети Франции и были натренированы вашим покорным слугой. Если бы их поймали, они пошли бы в тюрьму и даже на виселицу без единого лишнего слова. Как бы то ни было, игра стоила свеч. Переполненная гостиница не так уж опасна для подобных маленьких операций, как вы думаете, а у моих людей достаточно опыта.
— Ну, так что с этими бумагами? — беспечно осведомилась Маргерит.
— К несчастью, они хоть и дали мне сведения об определенных именах и передвижениях их обладателей, по-видимому, достаточные для того, чтобы предотвратить готовящийся coup , но оставляют меня в неведении относительно личности Алого Пимпернеля.
— Вы снова о старом и не даете мне наслаждаться концом арии, — упрекнула Маргерит, делая вид, что подавляет зевок. — И опять вы ничего не сказали о моем брате.
— Я как раз перехожу к нему, гражданка. Среди бумаг было письмо сэру Эндрю Ффаулксу, написанное вашим братом Сен-Жюстом.
— Ну и что?
— Письмо доказывает, что он не только сочувствует врагам Франции, но и помогает Лиге Алого Пимпернеля, а быть может, и является ее членом.
Удар, наконец, был нанесен. Ожидавшая его Маргерит не проявила испуга, решив оставаться спокойной и даже беспечной, сосредоточив для его отражения весь свой ум, считавшийся самым острым женским умом в Европе. Маргерит знала, что Шовлен говорит правду: он был слишком серьезен, слишком предан ложной цели, слишком горд своими соотечественниками-революционерами, чтобы опуститься до бесполезной лжи.
Письмо глупого, неосторожного Армана попало в руки Шовлена! Маргерит знала это так же хорошо, как если бы видела письмо собственными глазами. Шовлен держал его при себе с определенными целями, намереваясь впоследствии уничтожить или использовать против Армана. Маргерит знала все это, но вновь рассмеялась еще громче и веселее.
— Так вот оно что! — воскликнула она, обернувшись и глядя в лицо Шовлену, — Разве я не говорила, что речь идет об очередном воображаемом заговоре? Арман, состоящий в Лиге таинственного Алого Пимпернеля!.. Арман, помогающий французским аристократам, которых он презирает!.. Честное слово, эта история делает честь вашему воображению!
— Поймите, гражданка, — с непоколебимым спокойствием заговорил Шовлен, — что Сен-Жюст безнадежно скомпрометирован и не может рассчитывать на пощаду.
В ложе на некоторое время воцарилось молчание. Маргерит сидела неподвижно, пытаясь обдумать ситуацию и постараться найти выход.
На сцене Стораче допела арию и теперь, стоя в своем античном облачении, скроенном однако по моде восемнадцатого столетия, кланялась бешено аплодировавшей публике.
— Шовлен, — тихо заговорила Маргерит Блейкни без малейших признаков бравады, отличавшей ее предшествующее поведение. — Шовлен, пожалуйста, постараемся понять друг друга! Я чувствую, что мой мозг заржавел от пребывания в этом сыром климате. Скажите, вы очень стремитесь открыть личность Алого Пимпернеля, не так ли?
— Он самый страшный враг Франции, гражданка, и особенно опасен тем, что действует в потемках.
— Столь же опасен, сколь благороден… Ну, так вы намерены принудить меня выполнить для вас шпионскую работу в обмен на безопасность моего брата Армана, верно?
— Фи, мадам, вы использовали два безобразных слова! — вежливо запротестовал Шовлен. — Не может быть и речи о принуждении, а службу, которую я прошу вас выполнить ради Франции, никак нельзя охарактеризовать как шпионскую.
— Во всяком случае, здесь ее называют именно так, — сухо заметила она. — Ваши намерения таковы, не так ли?
— В мои намерения входит, чтобы вы добились полного прощения Армана Сен-Жюста, выполнив для меня небольшую работу.
— А именно?
— Проявив наблюдательность сегодня вечером, гражданка Сен-Жюст, — с энтузиазмом откликнулся Шовлен. — Послушайте! Среди бумаг, найденных у сэра Эндрю Ффаулкса, была одна маленькая записка. Смотрите! — и он протянул ей клочок бумаги, который четыре дня назад читали два молодых человека, когда на них набросились приспешники Шовлена. Маргерит поднесла его к глазам и прочитала несколько слов, написанных корявым, очевидно, измененным почерком:
"Помните, что мы не должны встречаться чаще, чем требует необходимость. Вы получили все инструкции на 2-е число. Если хотите переговорить со мной снова, я буду на балу у Г. "
— Что это означает? — спросила она.
— Взгляните еще раз, и вы все поймете.
— В углу эмблема: маленький красный цветок…
— Вот именно.
— Алый Пимпернель, — продолжала Маргерит. — А "бал у Г. " означает бал у Гренвилла… Сегодня вечером он будет на балу у лорда Гренвилла!
— Так я и понял эту записку, гражданка, — вкрадчиво произнес Шовлен. — Лорд Энтони Дьюхерст и сэр Эндрю Ффаулкс, после того как их связали и обыскали мои шпионы, были перенесены по моему приказу в одинокий дом на Дуврской дороге, который я арендовал для подобных целей, и оставались в нем пленниками до сегодняшнего утра. Прочитав эту записку, я решил, что они должны поспеть в Лондон, чтобы посетить бал милорда Гренвилла. Вы, надеюсь, понимаете, что им нужно многое сообщить своему шефу, и сегодня вечером им предоставляется для этого удобная возможность, согласно его записке. Поэтому два отважных джентльмена утром нашли все замки и засовы в доме на Дуврской дороге открытыми, их стражей исчезнувшими, а двух отличных лошадей стоящими наготове во дворе. Я еще не видел этих молодых людей, но думаю, мы можем не сомневаться, что они не опускали поводья, покуда не добрались до Лондона. Вы сами видите, гражданка, насколько все просто.
— На первый взгляд очень просто убить цыпленка, — в последний раз попыталась пошутить Маргерит, правда, на сей раз с горечью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62