Мысли Маргерит вернулись к таинственному герою, перед кем она преклонялась, даже когда его личность оставалась ей неизвестной. В былые дни Маргерит часто в шутку именовала Алого Пимпернеля властелином ее сердца, и теперь, когда она внезапно открыла, что загадочный предводитель Лиги отважных и человек, который так страстно любил ее, — одно и то же лицо, неудивительно, что перед ее внутренним взором представали счастливые видения. Маргерит уже спрашивала себя, что она скажет мужу, когда они окажутся лицом к лицу.
Молодая женщина в течение последних часов испытала столько тревог и волнений, что могла позволить себе удовольствие предаться радужным мыслям.
Постепенно монотонный шорох колес кареты стал успокаивающе действовать на Маргерит; ее глаза, болевшие от множества выплаканных и невыплаканных слез, невольно закрылись, и она погрузилась в беспокойный сон.
Глава двадцать первая
Ожидание
Было уже темно, когда Маргерит, наконец, добралась до «Приюта рыбака». Все путешествие заняло у нее менее восьми часов, благодаря частым сменам лошадей на различных почтовых станциях, за которые она щедро платила, приобретая самых быстрых.
Кучер, казалось, был неутомим, чему, несомненно, способствовало обещание солидного вознаграждения, поэтому из-под колес кареты его хозяйки буквально сыпались искры.
Прибытие леди Блейкни среди ночи вызвало в «Приюте рыбака» немалую суету. Салли поспешно соскочила с постели, а мистер Джеллибэнд прилагал все усилия, чтобы обеспечить достойный прием важной гостье.
И хозяин, и его дочь были достаточно натренированы в правилах поведения, приличествуемых содержателям гостиниц, чтобы не выразить удивления прибытием леди Блейкни в одиночестве и в столь необычайный час. Несомненно, они в мыслях строили на этот счет самые невероятные предположения, но Маргерит была слишком поглощена важностью цели своего путешествия, чтобы думать о подобных пустяках.
Столовая, не так давно служившая сценой дерзкого нападения на двух английских джентльменов, была абсолютно пуста. Мистер Джеллибэнд поспешно зажег лампу, развел огонь в камине и придвинул к нему удобное кресло, в которое с благодарностью опустилась Маргерит.
— Ваша милость останется на ночь? — осведомилась хорошенькая мисс Салли, которая уже постелила на столе белоснежную скатерть, готовясь подать скромный ужин леди Блейкни.
— Не на всю ночь, — ответила Маргерит. — Во всяком случае, мне не нужна никакая комната, кроме этой, если я смогу располагать ею час или два.
— Она к услугам вашей милости, — откликнулся честный Джеллибэнд, изо всех сил стараясь, чтобы на его румяной физиономии не отразилось изумление, которое он начинал испытывать.
— Я отплыву во Францию с началом прилива, — сказала Маргерит, — и на первом же судне, какое смогу зафрахтовать. Но мой кучер и слуги останутся здесь на ночь, а может быть, еще на несколько дней, поэтому я надеюсь, что вы устроите их поудобнее.
— Да, миледи, я позабочусь о них. Сказать Салли, чтобы она подала ужин вашей милости?
— Да, если можно. Подайте что-нибудь холодное, и как только приедет сэр Эндрю Ффаулкс, пошлите его сюда.
— Хорошо, миледи.
Лицо достойного Джеллибэнда против воли выразило огорчение. Он глубоко уважал сэра Перси Блейкни, и ему не нравилось видеть, как его супруга пускается в побег с молодым сэром Эндрю. Впрочем, это было не его дело, и мистер Джеллибэнд ни в коей мере не являлся сплетником. Он припомнил, что ее милость, в конце концов, всего лишь иностранка, так стоит ли удивляться, что она столь же аморальна, как и прочие представители этой категории?
— Вам незачем бодрствовать, мистер Джеллибэнд, — любезно продолжала Маргерит, — и вам тоже, мисс Салли. Сэр Эндрю может приехать поздно.
Джеллибэнд только радовался, что Салли может идти спать. Ему начинало очень не нравиться происходящее здесь. Однако, леди Блейкни щедро заплатила за услуги, а остальное его не касалось.
Салли подала простой ужин, состоящий из холодного мяса, вина и фруктов, и, присев в почтительном реверансе, удалилась, интересуясь про себя: почему ее милость выглядит такой серьезной, если она собирается бежать со своим кавалером?
Для Маргерит наступил период томительного ожидания. Она знала, что сэр Эндрю, который должен был обзавестись одеждой, подобающей лакею, не может прибыть в Дувр ранее, чем через два часа. Конечно, он великолепный наездник, и для него не составит особого труда расстояние в семьдесят с лишним миль между Лондоном и Дувром, но ему может не удастся так часто менять лошадей, и в любом случае он мог выехать из Лондона не раньше, чем через час после нее.
По дороге Маргерит не заметила никаких признаков Шовлена. Кучер, которого она спросила, также не видел никого, отвечающего данному его хозяйкой описанию высохшей низкорослой фигуры француза.
Следовательно, он, по-видимому, опередил ее. Маргерит не осмеливалась задавать вопросы людям на постоялых дворах, где они меняли лошадей. Она опасалась, что Шовлен на всем пути оставил шпионов, которые могли подслушать ее расспросы и, обогнав Маргерит, предупредить хозяина о ее приближении.
Маргерит интересовало, в какой гостинице остановился Шовлен, удалось ли ему зафрахтовать судно, и был ли он на пути во Францию. Эта мысль железными тисками сжимала ее сердце. Неужели она опоздала?!
В комнате царила тишина — лишь медленное и мерное тиканье больших стоячих часов раздавалось в стенах столовой.
Маргерит требовалась вся ее энергия, все жадное стремление к цели, чтобы не пасть духом во время этого ожидания.
Кроме нее все в доме, должно быть, спали. Она слышала, как Салли пошла наверх. Мистер Джеллибэнд ходил повидать ее кучера и слуг и, возвратившись, занял пост под портиком снаружи, в том месте, где Маргерит впервые повстречала Шовлена около недели назад. Очевидно, он намеревался дождаться сэра Эндрю Ффаулкса, но вскоре им овладела сладкая дремота, так как в добавление к тиканью часов Маргерит услышала его ровное и монотонное дыхание.
Вскоре она осознала, что блаженное тепло октябрьского дня сменилось сырой и холодной ночью. Молодая женщина ощущала пронизывающий холод и была рада огню, весело потрескивавшему в камине. Но постепенно становилось все холоднее, и звуки волн, разбивавшихся об Адмиралтейский пирс, долетали до нее, подобно отдаленным раскатам грома.
Порывы сильного ветра сотрясали освинцованные окна и массивные двери старого дома, раскачивали деревья снаружи и отзывались воем в дымоходе. Маргерит спрашивала себя: благоприятствует ли ветер ее путешествию? Она не страшилась бури и скорее пошла бы на более серьезный риск, чем отложила бы хоть на час переезд через пролив.
Внезапный шум пробудил ее от размышлений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62