Пуля попала рядом с ключицей, но прошла навылет, не задев, по-видимому, ее. Рана была скорее болезненна, чем опасна.
— Через неделю все заживет, — пообещал Сандокан. — Надо только остановить кровь побыстрее.
Он достал из кармана тонкий батистовый платок и крепко перевязал девушке плечо.
— Пока достаточно. Куда тебя отвести? Мы, как видишь, не дружим с тугами, а они, похоже, не вернутся, чтобы забрать тебя.
Девушка молчала. Она лишь смотрела то на Сандокана, то на Янеса своими блестящими черными глазами, видимо, не веря еще, что эти двое, еще минуту назад бывшие ее врагами, не только не собираются прикончить ее, но даже о ней заботятся.
— Отвечай, — сказал Сандокан. — Есть у тебя дом, семья? Кто-нибудь заботится о тебе?
— Возьми меня с собой, господин, — сказала наконец баядера дрожащим голосом. — Не отдавай меня тугам.
— Сандокан, — сказал Янес, который ни на мгновение не отрывал глаз от лица танцовщицы, — она многое знает о тугах; это может нам пригодиться. Возьмем ее с собой?
— Да, ты прав… Самбильонг!
— Я здесь, капитан, — ответил малаец, приблизившись.
— Возьми эту девушку на руки и неси вслед, за нами. Но осторожно: у нее рана в плече.
Малаец бережно поднял девушку своими крепкими руками и прижал к широкой груди.
— Пошли, — сказал Сандокан, беря факел. — Смотрите в оба и держите пистолеты наготове.
Они прошли еще несколько улиц и улочек без всяких происшествий и вскоре достигли берега реки. Лодка была на месте, охраняемая матросами-малайцами.
Баядеру поместили на корме. С ее губ за всю дорогу не сорвалось ни одного стона, ни одной жалобы, хотя страдала она от раны ужасно. Сандокан воткнул факел на носу и дал сигнал к отправлению.
Янес сидел на скамье рядом с девушкой и невольно засмотрелся на нее. Нельзя было не восхищаться юной прелестью этого лица, глубиной этих черных очей, при свете факела сверкающих, как раскаленные угли.
«Черт побери! — сказал он про себя. — Никогда не видел такой красавицы. Как она оказалась среди этих тугов?»
Словно угадав его мысли, Сандокан наклонился к девушке и спросил:
— Ты тоже поклоняешься богине Кали?
Баядера, грустно улыбаясь, покачала головой.
— Как же ты тогда оказалась вместе с этими негодяями?
— Меня продали после гибели всей моей семьи, — ответила танцовщица.
— Чтобы сделать из тебя баядеру?
— Танцовщицы необходимы для религиозных церемоний.
— Где ты жила?
— В пагоде, господин.
— Ты там оставалась по своей воле?
— Нет; как видишь, я предпочла последовать за вами, чем возвращаться в пагоду. Там творятся ужасные вещи, там совершаются жестокие таинства, чтобы удовлетворить ненасытную жажду крови этой богини.
— А с какой целью послали тебя и твоих подруг против нас?
— Чтобы помешать вам преследовать манти.
— А! Так ты знаешь этого колдуна? — спросил Сандокан.
— Да, господин.
— Он глава тугов?
Девушка посмотрела на него, не отвечая. Глубокая тревога отразилась на ее прекрасном лице.
— Говори, — приказал Сандокан.
— Туги убивают тех, кто выдает их секреты, господин, — ответила девушка дрожащим голосом.
— Ты среди людей, которые смогут защитить тебя от всех тугов Индии. Говори: я хочу знать, кто этот человек, которого мы преследовали и который нам так необходим.
— Так вы враги этих душителей?
— Мы ведем с ними войну, — сказал Сандокан. — Они сеют на земле насилие и зло.
— Они злые, это правда, — ответила девушка. — Они убийцы. Я боюсь и ненавижу их.
— Так скажи мне, кто этот манти.
— Правая рука главы секты.
— Суйод-хана! — воскликнули в один голос Янес и Сандокан.
— Вы его знаете?
— Нет, но надеемся познакомиться, и очень скоро, — сказал Сандокан. — Янес, манти нам необходим. Он поможет нам добраться до Суйод-хана. Старик все расскажет, уверяю тебя. Я должен вырвать у него признание.
Во взгляде, которым баядера смотрела на Тигра Малайзии, были и страх, и восхищение. Какой отвагой должен был обладать в ее глазах этот человек, бросивший вызов самому Суйод-хану.
— Старик исчез, — сказал Янес. — Но разве девушка не может помочь нам напасть на след Суйод-хана?
— Я не знаю, где он, — ответила баядера тихо. — Я только слышала, что Суйод-хан вернулся, но не знаю, где он находится сейчас, в джунглях Сундарбана или в другом месте.
— А ты когда-нибудь была в подземельях Сундарбана? — спросил Сандокан.
— Там я стала баядерой, — сказала она. — Потом меня отправили в пагоду Кали и Дармы-Раджа.
— А где обитает этот манти? Там же, в пагоде?
— В пагоде я его видела всего несколько раз… Но вы сможете увидеть его, и скоро.
— Где? — спросили одновременно Янес и Сандокан.
— Через три дня на берегу Ганга будет совершен обряд сожжения вдовы, и манти там тоже будет, конечно.
— А что это за обряд? — спросил Сандокан.
— Будет сожжена вдова Ранджи-Нина вместе с телом ее мужа. Он был одним из предводителей тугов.
— Ее что, сожгут живьем?
— Живьем, господин.
— И полиция им не помешает?
— Никто не пойдет ей об этом докладывать.
— Я думал, что такие ужасные вещи больше не совершаются.
— Довольно часто, несмотря на запреты англичан. Еще много вдов сжигают на берегу Ганга.
— Ты знаешь место, где это будет?
— На краю джунглей, рядом со старой разрушенной пагодой, которая с давних времен посвящена Кали.
— Ты уверена, что манти примет участие в этом мрачном обряде?
— Да, господин.
— Надеюсь, к тому времени ты уже сможешь ходить и отведешь нас туда. Устроим засаду и посмотрим, удастся ли ему улизнуть на этот раз. Дружище Янес, нам, кажется, еще раз повезло.
В этот момент шлюпка подошла к «Марианне».
— Спустите трап! — крикнул Сандокан часовым.
Он быстро поднялся на палубу и сразу попал в объятия человека, ожидавшего его у трапа.
— Тремаль-Найк! — воскликнул он.
— Я очень беспокоился за вас, — ответил индиец.
— Все хорошо, друг мой. Мы не теряли тут времени даром. Идемте в каюту.
Глава 7
РАССКАЗ БАЯДЕРЫ
Молодую баядеру поместили в одной из лучших кают на судне. Ей тщательно обработали рану, наложили тугую повязку, и через три дня она если и не выздоровела полностью, то по крайней мере была в состоянии вставать и ходить.
Все эти дни она была весела и довольна, ей явно нравилось и само судно, и элегантно обставленная каюта, и эти двое мужчин, белый и смуглокожий, которые по нескольку раз на дню заходили навестить и справиться о ее здоровье. Она немало рассказала им о тугах, об их организации и обычаях, но ничего не могла сказать о новой Деве пагоды, то есть о маленькой Дарме, о которой даже не слышала. Особую симпатию она выказывала к белому господину, как называла флегматичного Янеса, который стал при ней чем-то вроде сиделки, часами не выходил из ее каюты и много разговаривал с ней. Она хорошо говорила по-английски, что было редкостью среди баядер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63