— Я буду там более могущественным и свободным, чем раджой в Индии, под пятой англичан. Но оставим это и займемся тугами. Когда ты вошел, мы как раз говорили об этом с Тремаль-Найком и Сурамой.
После того, что случилось этой ночью, мне кажется, что пришел момент оставить в покое тигров о четырех лапах и всерьез заняться теми, что на двух ногах. Туги или угадали, или по крайней мере подозревают наши намерения. Он, и за нами шпионят, в этом уже нет никаких сомнений. Они следили за нами, а не за этим офицером.
— Я тоже так думаю, — добавил Тремаль-Найк.
— Неужели кто-то нас предал? — спросил Янес.
— Но кто? — задумался Сандокан.
— У тугов везде есть шпионы, их организация совершенна, — пояснил Тремаль-Найк. — Ваш отъезд заметили и сообщили тем, кто живет в этих джунглях. Ведь правда, Сурама, у них везде свои люди, следящие за безопасностью Суйод-хана, который для них что-то вроде божества?
— Да, господин, — ответила девушка, — у них есть так называемая черная полиция, состоящая из людей необыкновенно хитрых и ловких.
— Знаете, что нам надо сделать? — спросил Сандокан.
— Говори, — сказал Янес.
— Двинуться ускоренным маршем на Раймангал, стараясь оторваться от шпионов, которые следят за нами, и установить связь с нашим судном. Постараемся напасть на тугов раньше, чем они смогут организовать оборону или бежать вместе с маленькой Дармой.
— Да! Да! — воскликнул Тремаль-Найк. — Они способны спрятать ее в другом месте, если заметят опасность.
— В четыре часа мы отправляемся, — сказал Сандокан. -Используем эти три часа, чтобы немного отдохнуть.
Янес проводил Сураму в ее палатку, а сам потом пошел в ту, где спал лейтенант.
«Как крепко спит господин де Люссак, — сказал он, смеясь, — вот что значит молодость».
И он растянулся на своей постели, закрыв глаза.
В четыре утра их разбудил рожок погонщика. Слоны были готовы, и шестеро малайцев были уже на ногах.
— Пора отправляться, — сказал Янес, войдя в палатку с двумя чашками чая.
— Вы выследили какого-нибудь тигра? — спросил де Люссак.
— Нет, но мы идем на тех, что водятся далеко, в Сундарбане. Те будут поопаснее.
— Туги?
— Пейте, господин де Люссак, и пошли садиться. В паланкине у нас будет время поболтать. Мы еще расскажем вам о наших планах.
Четверть часа спустя, два слона покинули место стоянки и пустились на юг, понукаемые погонщиками, которые получили приказ двигаться как можно быстрее, чтобы постараться опередить тугов.
Хотя индийцы, худые и ловкие, пользуются славой неутомимых бегунов, они не могут, конечно, соревноваться со слонами ни в скорости, ни в выносливости. Однако Сандокан и его товарищи зря надеялись опередить тугов, которые, вероятно, следовали за ними с самого их отъезда из Кхари. И, действительно, слоны не прошли еще и полумили, когда в зарослях высокого бамбука, которые покрывали эти болотистые земли, послышался резкий звук той длинной медной трубы, которую индийцы называют рамсинга.
Тремаль-Найк вздрогнул и побледнел.
— Труба тугов! — воскликнул он. — Шпионы сигналят о нашем отъезде.
— Кому? — спросил Сандокан совершенно спокойно.
— Другим шпионам, которые рассыпаны по всем джунглям. Слышишь?
С юга, издалека, послышался другой звук, который на таком расстоянии казался не сильнее детской дудочки.
— Эти мошенники передают вести трубами, — сказал Янес, нахмурив лоб. — Они известят всех, пока мы придем в Сундарбан. Положение сложное. Как вам кажется, господин де Люссак?
— Эти проклятые сектанты хитры, как змеи, — ответил офицер. — Чтобы победить, их нужно перехитрить.
— Каким образом? — спросил Сандокан.
— Скрыть от них наше истинное направление.
— То есть?
— Отклониться пока в сторону, а потом идти весь вечер и всю ночь.
— А выдержат ли слоны?
— Мы дадим им хорошо отдохнуть во второй половине дня.
— Ваша идея мне нравится, — сказал Сандокан. — Ночью нас увидят только звери на четырех ногах, а туги все же не тигры. Что ты об этом скажешь, Тремаль-Найк?
— Полностью согласен с тем, что предложил господин де Люссак, — ответил бенгалец.
— Совершенно необходимо, чтобы мы появились в Сундарбане неожиданно для тугов.
— Ладно, — сказал Сандокан, — будем идти до полудня, потом устроим привал, а вечером снова в путь. Луны нет -нас никто не увидит.
Он приказал погонщику повернуть на восток, а потом раскурил свою трубку и принялся попыхивать дымком без тени беспокойства на лице.
Тем временем слоны продолжали свой нескончаемый ход, время от времени сотрясая паланкин. Никакое препятствие не останавливало их, на ходу они раздвигали толстенный бамбук, как соломинки, и прорывались сквозь кусты и заросли тростника, не останавливаясь ни на мгновение.
Джунгли не стали разнообразнее: бамбук, все время бамбук, переплетенный бесконечными лианами, да болота, покрытые листьями лотоса, на которых спокойно расположились аисты и прочие пернатые обитатели их.
Слоны продолжали свой бег до двенадцати часов, когда, завидя впереди открытое пространство и остатки какой-то хижины, Сандокан дал приказ остановиться.
— Здесь никто не застанет нас врасплох. К тому же у нас есть Дарма и Пунти.
— Они появятся только через несколько часов, — сказал Тремаль-Найк. — Они остались далеко позади, но собака не бросит тигрицу и приведет ее в лагерь.
— Я немного беспокоюсь за них, — сказал Янес.
— Не бойся, они придут.
Слоны, едва их освободили от паланкинов, растянулись на земле. Бедные животные тяжело дышали, сильно вспотели и выглядели очень усталыми. Оба погонщика тут же занялись имя, задав им корму и смазав головы, уши и ноги жиром, чтобы не потрескалась кожа.
Малайцы же занялись палатками, поскольку жара так усилилась, что на открытом воздухе оставаться было невозможно. Казалось, настоящий огненный дождь льется на джунгли, воздух становился удушающим.
— Можно подумать, что надвигается ураган, — сказал Янес, который поторопился укрыться в одной из палаток. — Оставаясь снаружи, можно схватить солнечный удар. Ты, Тремаль-Найк, вырос в этих джунглях, что ты об этом скажешь?
— Скоро задует горячий ветер. Нужно принять все меры предосторожности. Иначе можно погибнуть от удушья.
— Горячий ветер? Что это такое?
— Это индийский самум.
— То есть ветер и жар вместе.
— Он иногда страшнее, чем тот, что дует в Сахаре, — сказал де Люссак, войдя в этот момент в палатку. — Я испытал это дважды, когда был в гарнизоне в Лакхнау, и не знаю ничего более неистового, чем эти ветры. Правда, там они страшнее, потому что раскаляются, проходя через горячие пески Марустана, Персии и Белуджистана. Однажды у нас задохнулись четырнадцать сипаев, потому что оказались в открытом поле без укрытия.
— Мне, правда, кажется, что собирается скорее циклон, чем горячий ветер, — сказал Янес, указывая на желтоватые облака, которые, показавшись на северо-востоке, надвигались на джунгли с невероятной быстротой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
После того, что случилось этой ночью, мне кажется, что пришел момент оставить в покое тигров о четырех лапах и всерьез заняться теми, что на двух ногах. Туги или угадали, или по крайней мере подозревают наши намерения. Он, и за нами шпионят, в этом уже нет никаких сомнений. Они следили за нами, а не за этим офицером.
— Я тоже так думаю, — добавил Тремаль-Найк.
— Неужели кто-то нас предал? — спросил Янес.
— Но кто? — задумался Сандокан.
— У тугов везде есть шпионы, их организация совершенна, — пояснил Тремаль-Найк. — Ваш отъезд заметили и сообщили тем, кто живет в этих джунглях. Ведь правда, Сурама, у них везде свои люди, следящие за безопасностью Суйод-хана, который для них что-то вроде божества?
— Да, господин, — ответила девушка, — у них есть так называемая черная полиция, состоящая из людей необыкновенно хитрых и ловких.
— Знаете, что нам надо сделать? — спросил Сандокан.
— Говори, — сказал Янес.
— Двинуться ускоренным маршем на Раймангал, стараясь оторваться от шпионов, которые следят за нами, и установить связь с нашим судном. Постараемся напасть на тугов раньше, чем они смогут организовать оборону или бежать вместе с маленькой Дармой.
— Да! Да! — воскликнул Тремаль-Найк. — Они способны спрятать ее в другом месте, если заметят опасность.
— В четыре часа мы отправляемся, — сказал Сандокан. -Используем эти три часа, чтобы немного отдохнуть.
Янес проводил Сураму в ее палатку, а сам потом пошел в ту, где спал лейтенант.
«Как крепко спит господин де Люссак, — сказал он, смеясь, — вот что значит молодость».
И он растянулся на своей постели, закрыв глаза.
В четыре утра их разбудил рожок погонщика. Слоны были готовы, и шестеро малайцев были уже на ногах.
— Пора отправляться, — сказал Янес, войдя в палатку с двумя чашками чая.
— Вы выследили какого-нибудь тигра? — спросил де Люссак.
— Нет, но мы идем на тех, что водятся далеко, в Сундарбане. Те будут поопаснее.
— Туги?
— Пейте, господин де Люссак, и пошли садиться. В паланкине у нас будет время поболтать. Мы еще расскажем вам о наших планах.
Четверть часа спустя, два слона покинули место стоянки и пустились на юг, понукаемые погонщиками, которые получили приказ двигаться как можно быстрее, чтобы постараться опередить тугов.
Хотя индийцы, худые и ловкие, пользуются славой неутомимых бегунов, они не могут, конечно, соревноваться со слонами ни в скорости, ни в выносливости. Однако Сандокан и его товарищи зря надеялись опередить тугов, которые, вероятно, следовали за ними с самого их отъезда из Кхари. И, действительно, слоны не прошли еще и полумили, когда в зарослях высокого бамбука, которые покрывали эти болотистые земли, послышался резкий звук той длинной медной трубы, которую индийцы называют рамсинга.
Тремаль-Найк вздрогнул и побледнел.
— Труба тугов! — воскликнул он. — Шпионы сигналят о нашем отъезде.
— Кому? — спросил Сандокан совершенно спокойно.
— Другим шпионам, которые рассыпаны по всем джунглям. Слышишь?
С юга, издалека, послышался другой звук, который на таком расстоянии казался не сильнее детской дудочки.
— Эти мошенники передают вести трубами, — сказал Янес, нахмурив лоб. — Они известят всех, пока мы придем в Сундарбан. Положение сложное. Как вам кажется, господин де Люссак?
— Эти проклятые сектанты хитры, как змеи, — ответил офицер. — Чтобы победить, их нужно перехитрить.
— Каким образом? — спросил Сандокан.
— Скрыть от них наше истинное направление.
— То есть?
— Отклониться пока в сторону, а потом идти весь вечер и всю ночь.
— А выдержат ли слоны?
— Мы дадим им хорошо отдохнуть во второй половине дня.
— Ваша идея мне нравится, — сказал Сандокан. — Ночью нас увидят только звери на четырех ногах, а туги все же не тигры. Что ты об этом скажешь, Тремаль-Найк?
— Полностью согласен с тем, что предложил господин де Люссак, — ответил бенгалец.
— Совершенно необходимо, чтобы мы появились в Сундарбане неожиданно для тугов.
— Ладно, — сказал Сандокан, — будем идти до полудня, потом устроим привал, а вечером снова в путь. Луны нет -нас никто не увидит.
Он приказал погонщику повернуть на восток, а потом раскурил свою трубку и принялся попыхивать дымком без тени беспокойства на лице.
Тем временем слоны продолжали свой нескончаемый ход, время от времени сотрясая паланкин. Никакое препятствие не останавливало их, на ходу они раздвигали толстенный бамбук, как соломинки, и прорывались сквозь кусты и заросли тростника, не останавливаясь ни на мгновение.
Джунгли не стали разнообразнее: бамбук, все время бамбук, переплетенный бесконечными лианами, да болота, покрытые листьями лотоса, на которых спокойно расположились аисты и прочие пернатые обитатели их.
Слоны продолжали свой бег до двенадцати часов, когда, завидя впереди открытое пространство и остатки какой-то хижины, Сандокан дал приказ остановиться.
— Здесь никто не застанет нас врасплох. К тому же у нас есть Дарма и Пунти.
— Они появятся только через несколько часов, — сказал Тремаль-Найк. — Они остались далеко позади, но собака не бросит тигрицу и приведет ее в лагерь.
— Я немного беспокоюсь за них, — сказал Янес.
— Не бойся, они придут.
Слоны, едва их освободили от паланкинов, растянулись на земле. Бедные животные тяжело дышали, сильно вспотели и выглядели очень усталыми. Оба погонщика тут же занялись имя, задав им корму и смазав головы, уши и ноги жиром, чтобы не потрескалась кожа.
Малайцы же занялись палатками, поскольку жара так усилилась, что на открытом воздухе оставаться было невозможно. Казалось, настоящий огненный дождь льется на джунгли, воздух становился удушающим.
— Можно подумать, что надвигается ураган, — сказал Янес, который поторопился укрыться в одной из палаток. — Оставаясь снаружи, можно схватить солнечный удар. Ты, Тремаль-Найк, вырос в этих джунглях, что ты об этом скажешь?
— Скоро задует горячий ветер. Нужно принять все меры предосторожности. Иначе можно погибнуть от удушья.
— Горячий ветер? Что это такое?
— Это индийский самум.
— То есть ветер и жар вместе.
— Он иногда страшнее, чем тот, что дует в Сахаре, — сказал де Люссак, войдя в этот момент в палатку. — Я испытал это дважды, когда был в гарнизоне в Лакхнау, и не знаю ничего более неистового, чем эти ветры. Правда, там они страшнее, потому что раскаляются, проходя через горячие пески Марустана, Персии и Белуджистана. Однажды у нас задохнулись четырнадцать сипаев, потому что оказались в открытом поле без укрытия.
— Мне, правда, кажется, что собирается скорее циклон, чем горячий ветер, — сказал Янес, указывая на желтоватые облака, которые, показавшись на северо-востоке, надвигались на джунгли с невероятной быстротой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63