сделай, как сказано.
— Хотите осмотреть форт? — спросил Черчилль, закрыв дверь и запирая ее на засов.
— Мне кажется, в нем нет ничего особенного, — пожал плечами Янес. — До встречи у раджи, лейтенант!
— До свидания, милорд.
Глава 7
ОСВОБОЖДЕНИЕ КАММАМУРИ
В то время как Янес, рискуя, но действуя очень осмотрительно готовил освобождение Тремаль-Найка, бедный Каммамури с тревогой и страхом в душе ждал под стражей своей участи. Он не боялся быть повешенным или расстрелянным, как обыкновенный пират; он боялся, что под страшными пытками его могут вынудить признаться во всем; что, оставаясь тут, он подвергает риску жизнь своего хозяина, его несчастной невесты, Сандокана, Янеса и всех остальных.
Едва его заперли, он попытался выбраться в окно, но оно было забрано толстенными железными решетками; попытался проломить пол, но только обломал себе ногти.
Убедившись в бесплодности своих усилий, он свернулся на подстилке в углу комнаты, решив умереть с голоду, но не прикасаться к еде, которая могла содержать какой-нибудь таинственный наркотик. Он решил дать себя разорвать на куски, но не промолвить ни слова.
Так прошло пять, шесть, восемь, десять часов — он не двигался. Уже зашло солнце, и тьма заполнила комнату, когда слуха его достиг еле слышный свист, сопровождаемый легким стуком. Он бесшумно поднялся, шаря по стенам испытующим взглядом, и внимательно прислушался. Снаружи не доносилось ничего, кроме хриплых криков подвыпивших малайцев, которые проходили в это время по площади.
Он тихонько подошел к окну и выглянул сквозь железные решетки. Около огромной пальмы, которая покрывала своей сенью добрую часть площади, стоял человек в большой шляпе и с неким подобием палки в руках. Он узнал его с первого взгляда.
«Господин Янес», — прошептал узник.
Он высунул руку и сделал несколько жестов. Португалец кивнул и тоже ответил жестами.
«Я понял, — сказал Каммамури. — Он мне хочет помочь».
Он отошел от окна и приблизился к противоположной стене. Внимательно осмотрел ее, потом наклонился и подобрал что-то вроде стрелы, на конце которой был прикреплен бумажный шарик.
«Это спасение, — прошептал он. — Господин Янес умеет пользоваться сумпитаном».
Он развернул бумагу и вынул две крохотные пилюли, издающие странный запах.
«Яд или наркотик? — спросил он себя. — А, тут записка».
Он подошел к окну и при ярком свете луны прочел следующее:
«Все идет как нельзя лучше. Тремаль-Найк завтра вечером будет свободен. Если пилюли, которые я прислал, развести в воде они немедленно усыпляют. Найди средство усыпить стражей и беги. Завтра в полдень жди меня в окрестностях форта.
Янес».
«О-о!.. — произнес взволнованный маратх. — Этот человек подумал обо всем».
Он принялся ходить из угла в угол, размышляя над тем, что узнал из записки. Лязг дверного замка оторвал его от этих мыслей.
«Вот и стража», — подумал Каммамури.
Он быстро приблизился к столу, на котором вместе с рисовой похлебкой и фруктами стояли две чашки пальмового вина, и бросил в одну обе пилюли, которые немедленно растворились.
— Кто там? — спросил он потом.
— Стража раджи, — ответил голос.
Дверь открылась, и осторожно вошел индиец, вооруженный широкой саблей и длинным пистолетом. В одной руке он нес фонарь, а в другой — корзинку с провизией.
— Ты не голоден? — спросил страж, видя, что чашки полны, фрукты целы, а похлебка нетронута.
Маратх вместо ответа бросил на него подозрительный взгляд.
— Смелее, друг, — продолжал страж. — Раджа добрый, не повесит тебя.
— Но он меня отравит, — сказал Каммамури с притворным страхом.
— Каким образом?
— При помощи кушаний и питья, которые ты видишь здесь.
— И из-за этого ты ни к чему не притронулся?
— Конечно.
— Ты не прав, друг мой.
— Почему?
— Потому что ни вино, ни рис, ни фрукты не содержат никакого яда.
— А ты бы выпил чашку этого вина?
— Если тебе так хочется!
Каммамури схватил чашку, в которой растворил пилюли португальца, и протянул ее стражу.
— Пей! — сказал он.
Ничего не подозревающий индиец поднес чашку к губам и выпил добрую половину содержимого.
— Но… — сказал он, поколебавшись, — что они положили в это вино?
— Не знаю, — сказал маратх, внимательно смотревший на него.
— У меня странная дрожь в… конечностях, — заплетающимся языком пробормотал тот. — Ах… Ой! Голова кружится!.. Мне не хватает сил, ничего не вижу, мне кажется…
Он не кончил. Зашатался, точно раненый в грудь, поднял руки, закатил глаза и тяжело упал на пол, оставшись неподвижным.
Одним прыжком Каммамури бросился к нему и сорвал пистолет и саблю. Вооружившись таким образом, он подошел к двери и прислушался.
Он боялся, что шум от падения привлечет других стражей. Но, к счастью, в коридоре не слышалось никаких шагов.
«Я спасен. Через десять минут я буду уже вне города».
Он снял с индийца короткие брюки, куртку, пояс, и в мгновение ока переоделся. На голову повязал платок, низко надвинув его на глаза, опоясался саблей и сунул за пояс пистолет.
«Вперед! — подбодрил он себя. — Я вполне сойду за солдата раджи».
Бесшумно отворив дверь, он прошел по пустынному темному коридору, спустился по лестнице и, проскользнув мимо часового, вышел на площадь.
— Это ты, Лабук? — услышал он голос.
— Да, — ответил Каммамури, не оборачиваясь, боясь, что его узнают.
— Пусть Шива защитит тебя.
— Спасибо, друг!
Маратх пошел быстрым шагом, внимательно оглядываясь, прислушиваясь, держась около стен домов и прячась, когда в глубине улиц и улочек появлялся кто-то, похожий на гвардейца раджи.
Через десять минут беглец достиг подножия холма, на вершине которого, освещенный луной, белел форт. Здесь он остановился и прислушался.
Все было тихо. Лишь лодочники на реке напевали свои монотонные песни да в китайском квартале звенели бубенцы.
На площади, где возвышался огромный дворец раджи, не было видно никого.
«Я спасен, — прошептал он радостно. — Они еще не обнаружили мой побег».
Он углубился в лес, состоящий из огромных величественных деревьев, которые беспорядочно росли по склонам холма.
То взбираясь на деревья и прыгая с ветки на ветку с ловкостью обезьяны, чтобы запутать следы, то вброд переходя неглубокие водоемы, то пробираясь сквозь кустарник, он меньше чем за час, никем не замеченный, оказался на расстоянии ружейного выстрела от форта.
После этого он вскарабкался на высоченное дерево, откуда мог видеть всякого, кто поднимается и спускается по холму, и стал терпеливо ждать появления португальца.
Ночь прошла без происшествий. В четыре часа утра солнце появилось над горизонтом, разом высветив лес, реку, которая терялась среди плодородных полей и плантаций, цитадель и город внизу.
Часа через два с высоты своего наблюдательного пункта Каммамури заметил, как из форта вышли двое белых и со всех ног бросились вниз по тропинке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Хотите осмотреть форт? — спросил Черчилль, закрыв дверь и запирая ее на засов.
— Мне кажется, в нем нет ничего особенного, — пожал плечами Янес. — До встречи у раджи, лейтенант!
— До свидания, милорд.
Глава 7
ОСВОБОЖДЕНИЕ КАММАМУРИ
В то время как Янес, рискуя, но действуя очень осмотрительно готовил освобождение Тремаль-Найка, бедный Каммамури с тревогой и страхом в душе ждал под стражей своей участи. Он не боялся быть повешенным или расстрелянным, как обыкновенный пират; он боялся, что под страшными пытками его могут вынудить признаться во всем; что, оставаясь тут, он подвергает риску жизнь своего хозяина, его несчастной невесты, Сандокана, Янеса и всех остальных.
Едва его заперли, он попытался выбраться в окно, но оно было забрано толстенными железными решетками; попытался проломить пол, но только обломал себе ногти.
Убедившись в бесплодности своих усилий, он свернулся на подстилке в углу комнаты, решив умереть с голоду, но не прикасаться к еде, которая могла содержать какой-нибудь таинственный наркотик. Он решил дать себя разорвать на куски, но не промолвить ни слова.
Так прошло пять, шесть, восемь, десять часов — он не двигался. Уже зашло солнце, и тьма заполнила комнату, когда слуха его достиг еле слышный свист, сопровождаемый легким стуком. Он бесшумно поднялся, шаря по стенам испытующим взглядом, и внимательно прислушался. Снаружи не доносилось ничего, кроме хриплых криков подвыпивших малайцев, которые проходили в это время по площади.
Он тихонько подошел к окну и выглянул сквозь железные решетки. Около огромной пальмы, которая покрывала своей сенью добрую часть площади, стоял человек в большой шляпе и с неким подобием палки в руках. Он узнал его с первого взгляда.
«Господин Янес», — прошептал узник.
Он высунул руку и сделал несколько жестов. Португалец кивнул и тоже ответил жестами.
«Я понял, — сказал Каммамури. — Он мне хочет помочь».
Он отошел от окна и приблизился к противоположной стене. Внимательно осмотрел ее, потом наклонился и подобрал что-то вроде стрелы, на конце которой был прикреплен бумажный шарик.
«Это спасение, — прошептал он. — Господин Янес умеет пользоваться сумпитаном».
Он развернул бумагу и вынул две крохотные пилюли, издающие странный запах.
«Яд или наркотик? — спросил он себя. — А, тут записка».
Он подошел к окну и при ярком свете луны прочел следующее:
«Все идет как нельзя лучше. Тремаль-Найк завтра вечером будет свободен. Если пилюли, которые я прислал, развести в воде они немедленно усыпляют. Найди средство усыпить стражей и беги. Завтра в полдень жди меня в окрестностях форта.
Янес».
«О-о!.. — произнес взволнованный маратх. — Этот человек подумал обо всем».
Он принялся ходить из угла в угол, размышляя над тем, что узнал из записки. Лязг дверного замка оторвал его от этих мыслей.
«Вот и стража», — подумал Каммамури.
Он быстро приблизился к столу, на котором вместе с рисовой похлебкой и фруктами стояли две чашки пальмового вина, и бросил в одну обе пилюли, которые немедленно растворились.
— Кто там? — спросил он потом.
— Стража раджи, — ответил голос.
Дверь открылась, и осторожно вошел индиец, вооруженный широкой саблей и длинным пистолетом. В одной руке он нес фонарь, а в другой — корзинку с провизией.
— Ты не голоден? — спросил страж, видя, что чашки полны, фрукты целы, а похлебка нетронута.
Маратх вместо ответа бросил на него подозрительный взгляд.
— Смелее, друг, — продолжал страж. — Раджа добрый, не повесит тебя.
— Но он меня отравит, — сказал Каммамури с притворным страхом.
— Каким образом?
— При помощи кушаний и питья, которые ты видишь здесь.
— И из-за этого ты ни к чему не притронулся?
— Конечно.
— Ты не прав, друг мой.
— Почему?
— Потому что ни вино, ни рис, ни фрукты не содержат никакого яда.
— А ты бы выпил чашку этого вина?
— Если тебе так хочется!
Каммамури схватил чашку, в которой растворил пилюли португальца, и протянул ее стражу.
— Пей! — сказал он.
Ничего не подозревающий индиец поднес чашку к губам и выпил добрую половину содержимого.
— Но… — сказал он, поколебавшись, — что они положили в это вино?
— Не знаю, — сказал маратх, внимательно смотревший на него.
— У меня странная дрожь в… конечностях, — заплетающимся языком пробормотал тот. — Ах… Ой! Голова кружится!.. Мне не хватает сил, ничего не вижу, мне кажется…
Он не кончил. Зашатался, точно раненый в грудь, поднял руки, закатил глаза и тяжело упал на пол, оставшись неподвижным.
Одним прыжком Каммамури бросился к нему и сорвал пистолет и саблю. Вооружившись таким образом, он подошел к двери и прислушался.
Он боялся, что шум от падения привлечет других стражей. Но, к счастью, в коридоре не слышалось никаких шагов.
«Я спасен. Через десять минут я буду уже вне города».
Он снял с индийца короткие брюки, куртку, пояс, и в мгновение ока переоделся. На голову повязал платок, низко надвинув его на глаза, опоясался саблей и сунул за пояс пистолет.
«Вперед! — подбодрил он себя. — Я вполне сойду за солдата раджи».
Бесшумно отворив дверь, он прошел по пустынному темному коридору, спустился по лестнице и, проскользнув мимо часового, вышел на площадь.
— Это ты, Лабук? — услышал он голос.
— Да, — ответил Каммамури, не оборачиваясь, боясь, что его узнают.
— Пусть Шива защитит тебя.
— Спасибо, друг!
Маратх пошел быстрым шагом, внимательно оглядываясь, прислушиваясь, держась около стен домов и прячась, когда в глубине улиц и улочек появлялся кто-то, похожий на гвардейца раджи.
Через десять минут беглец достиг подножия холма, на вершине которого, освещенный луной, белел форт. Здесь он остановился и прислушался.
Все было тихо. Лишь лодочники на реке напевали свои монотонные песни да в китайском квартале звенели бубенцы.
На площади, где возвышался огромный дворец раджи, не было видно никого.
«Я спасен, — прошептал он радостно. — Они еще не обнаружили мой побег».
Он углубился в лес, состоящий из огромных величественных деревьев, которые беспорядочно росли по склонам холма.
То взбираясь на деревья и прыгая с ветки на ветку с ловкостью обезьяны, чтобы запутать следы, то вброд переходя неглубокие водоемы, то пробираясь сквозь кустарник, он меньше чем за час, никем не замеченный, оказался на расстоянии ружейного выстрела от форта.
После этого он вскарабкался на высоченное дерево, откуда мог видеть всякого, кто поднимается и спускается по холму, и стал терпеливо ждать появления португальца.
Ночь прошла без происшествий. В четыре часа утра солнце появилось над горизонтом, разом высветив лес, реку, которая терялась среди плодородных полей и плантаций, цитадель и город внизу.
Часа через два с высоты своего наблюдательного пункта Каммамури заметил, как из форта вышли двое белых и со всех ног бросились вниз по тропинке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51