.. — воскликнул он. — Какое сходство!..
Сумасшедшая не двигалась. Она сохраняла абсолютную неподвижность и пристально смотрела на пирата, глядя как бы сквозь него. Неожиданно она заслонилась руками и воскликнула в страхе:
— Тугсы?
— Нет, — сказал Каммамури, который следовал за ней. -Нет, госпожа, это не тугсы.
Она недоверчиво покачала головой, осторожно подошла к Сандокану, который словно прирос к стене, и дотронулась до него рукой. Казалось, она что-то искала у него на груди.
— Тугсы? — повторила она.
— Нет, госпожа, нет, — сказал маратх.
Ада распахнула свою белую шелковую накидку и открыла золотое ожерелье, висевшее у нее на груди, в центре которого было изображение змеи с головой женщины. Она дотронулась до этого символа индийских душителей и опять посмотрела на грудь Сандокана.
— Почему я не вижу змеи? — спросила она слегка взволнованным голосом.
— Потому что эти люди не тугсы, — сказал Каммамури.
Какая-то искра сверкнула в глазах сумасшедшей, но тут же потухла. Поняла ли она то, что сказал ей Каммамури? Может быть.
— Каммамури, — сказал Янес вполголоса, — а если бы ты произнес имя ее жениха?
— Нет, нет! — с ужасом воскликнул маратх. — Она бы впала в безумие.
— Она всегда такая безучастная?
— Всегда, если не слышит звуков рамсинги и не видит аркан или статую богини Кали.
— А что тогда?
— Тогда она убегает в паническом страхе, и несколько дней проводит в безумном бреду.
В этот миг сумасшедшая обернулась и медленными шагами направилась к двери. Каммамури, Янес и Сандокан, оправившийся от своего волнения, последовали за ней.
— Что она хочет? — спросил тихо Янес.
— Не знаю, — ответил маратх.
Выйдя из дома, сумасшедшая остановилась, пристально разглядывая траншеи и палисады, защищавшие дом, потом направилась к оконечности мыса, глядя на море, которое ревело у подножия его.
Внезапно она наклонилась, как бы прислушиваясь к реву волн и, разразившись судорожным смехом, воскликнула:
— Мангал!
— Что она говорит? — спросили в один голос Сандокан и Янес.
— Наверное, она спутала море с рекой Мангал, которая омывает остров тугов.
— Бедняжка! — воскликнул Сандокан, вздохнув.
— Ты надеешься, что можно вернуть ей разум? — спросил Янес.
— Да, я надеюсь, — ответил Сандокан.
— Каким образом?
— Я скажу тебе это, когда мы освободим Тремаль-Найка.
— Мы возьмем с собой эту бедняжку?
— Да, Янес. Без нас англичане могут напасть на Момпрачем и увезти ее.
— Когда мы отправляемся? — спросил Каммамури.
— Немедленно, — сказал Сандокан. — Путь у нас неблизкий, и «Гельголанд», возможно, недалеко. Спустимся вниз, в поселок.
Каммамури взял за руку Аду и помог ей сойти с лестницы, следуя за Янесом и Тигром Малайзии.
— Какое впечатление произвело на тебя все это? — спросил португалец у Сандокана.
— Болезненное впечатление, Янес, — сказал пират. — Ах если бы я смог когда-нибудь сделать ее счастливой!
— Похожа она на покойную Марианну?
— Да, Янес, да! — воскликнул Сандокан взволнованно. — Те же черты, что у моей бедной Марианны!.. Довольно, Янес, не будем больше говорить о ней. Это заставляет меня страдать, нечеловечески страдать!
Тем временем они дошли до первых хижин поселка. Именно в этот момент три праос, наполненные грузом с «Молодой Индии», входили в бухту.
Их экипажи, заметив своего главаря, приветствовали его громкими криками, исступленно потрясая оружием.
— Да здравствует непобедимый Тигр Малайзии! — вопили они.
— Да здравствует наш храбрый капитан! — вторили им пираты на берегу.
Властным жестом руки Сандокан собрал вокруг себя всех пиратов, которых было не меньше двухсот, по большей части малайцев и даяков Борнео, и обратился к ним с речью.
— Все слушайте меня, — сказал он. — Тигр Малайзии собирается предпринять экспедицию, которая может стоить жизни многим из вас.
Воцарилась абсолютная тишина — все взгляды были устремлены на него.
— Я обращаюсь к вам, тигры Момпрачема, — продолжал он. — На побережье Борнео, в княжестве Саравак, правит человек, представитель той расы, которая причинила нам много зла и которую мы ненавидим — одним словом, англичанин. Его зовут Джеймс Брук. Этот человек — самый страшный враг малайского пиратства, и он держит в своих руках моего друга, жениха этой несчастной девушки, двоюродной сестры Марианны, покойной королевы Момпрачема.
Страшные вопли были ответом на эти слова.
— Мы спасем его!.. Мы спасем его!.. — кричали пираты, потрясая своим оружием.
— Да, друзья, я хочу спасти жениха этой несчастной.
— Мы спасем его, Тигр Малайзии, мы спасем его!..
— Мы объявляем войну Джеймсу Бруку, истребителю пиратов! — крикнул стоявший рядом с Тигром Малайзии Янес. -Раньше мы истребим его!
Крик, который на этот раз вырвался у пиратов, был ревом ярости, который все вокруг заставил дрожать.
— Смерть Джеймсу Бруку!..
— Смерть истребителю пиратов!
— На Саравак!.. Все на Саравак!..
— Тихо! — загремел Тигр Малайзии. — Кара-Оло, выйди вперед!
Желтолицый человек великанского роста, с мощными запястьями, перехваченными медными кольцами, и грудью, украшенной зубами тигра, раковинами и пучками волос, приблизился, положив руку на рукоятку тяжелой сабли.
— Сколько человек в твоем отряде? — спросил его Сандокан.
— Восемьдесят, — отвечал пират.
— Ты боишься Джеймса Брука?
— Я никогда никого не боялся. Если Тигр Малайзии прикажет идти на Саравак, я нападу на него, и за мной пойдут все мои люди.
— Садись со своим отрядом на «Жемчужину Лабуана». Сам понимаешь, что все трюмы ее должны быть забиты порохом и свинцом.
— Хорошо, капитан.
— А мне что делать, капитан? — спросил старый малаец, обезображенный множеством шрамов на теле и на лице.
— Ты, Найала, останешься на Момпрачеме с другим отрядом; пусть молодые отправятся на Саравак!
— Хорошо, я останусь здесь и буду защищать наш остров до последней капли крови.
Поговорив еще с командирами отрядов, Сандокан и Янес поднялись в большой дом. Их сборы были короткими. Спрятав под одеждой по мешочку с крупными алмазами, выбрав себе карабины и сабли, они снова спустились на берег.
«Жемчужина Лабуана» с поднятыми парусами покачивалась в маленькой бухте, готовая выйти в море. На палубе суетились даяки Кара-Оло, укладывая в трюм боеприпасы.
— Тигрята, — сказал Сандокан, повернувшись к пиратам, собравшимся на берегу. — Защищайте мой остров, не отдавайте его врагу.
— Мы защитим его, — ответили тигры Момпрачема, взметнув над головой свои ружья и кинжалы.
Сандокан, Янес, Каммамури и Дева пагоды сели в шлюпку и добрались до судна, уже поднимавшего паруса.
Через минуту оно снялось с якоря и плавно двинулось в открытое море.
— Да здравствует «Жемчужина Лабуана»!.. Да здравствует Тигр Малайзии!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Сумасшедшая не двигалась. Она сохраняла абсолютную неподвижность и пристально смотрела на пирата, глядя как бы сквозь него. Неожиданно она заслонилась руками и воскликнула в страхе:
— Тугсы?
— Нет, — сказал Каммамури, который следовал за ней. -Нет, госпожа, это не тугсы.
Она недоверчиво покачала головой, осторожно подошла к Сандокану, который словно прирос к стене, и дотронулась до него рукой. Казалось, она что-то искала у него на груди.
— Тугсы? — повторила она.
— Нет, госпожа, нет, — сказал маратх.
Ада распахнула свою белую шелковую накидку и открыла золотое ожерелье, висевшее у нее на груди, в центре которого было изображение змеи с головой женщины. Она дотронулась до этого символа индийских душителей и опять посмотрела на грудь Сандокана.
— Почему я не вижу змеи? — спросила она слегка взволнованным голосом.
— Потому что эти люди не тугсы, — сказал Каммамури.
Какая-то искра сверкнула в глазах сумасшедшей, но тут же потухла. Поняла ли она то, что сказал ей Каммамури? Может быть.
— Каммамури, — сказал Янес вполголоса, — а если бы ты произнес имя ее жениха?
— Нет, нет! — с ужасом воскликнул маратх. — Она бы впала в безумие.
— Она всегда такая безучастная?
— Всегда, если не слышит звуков рамсинги и не видит аркан или статую богини Кали.
— А что тогда?
— Тогда она убегает в паническом страхе, и несколько дней проводит в безумном бреду.
В этот миг сумасшедшая обернулась и медленными шагами направилась к двери. Каммамури, Янес и Сандокан, оправившийся от своего волнения, последовали за ней.
— Что она хочет? — спросил тихо Янес.
— Не знаю, — ответил маратх.
Выйдя из дома, сумасшедшая остановилась, пристально разглядывая траншеи и палисады, защищавшие дом, потом направилась к оконечности мыса, глядя на море, которое ревело у подножия его.
Внезапно она наклонилась, как бы прислушиваясь к реву волн и, разразившись судорожным смехом, воскликнула:
— Мангал!
— Что она говорит? — спросили в один голос Сандокан и Янес.
— Наверное, она спутала море с рекой Мангал, которая омывает остров тугов.
— Бедняжка! — воскликнул Сандокан, вздохнув.
— Ты надеешься, что можно вернуть ей разум? — спросил Янес.
— Да, я надеюсь, — ответил Сандокан.
— Каким образом?
— Я скажу тебе это, когда мы освободим Тремаль-Найка.
— Мы возьмем с собой эту бедняжку?
— Да, Янес. Без нас англичане могут напасть на Момпрачем и увезти ее.
— Когда мы отправляемся? — спросил Каммамури.
— Немедленно, — сказал Сандокан. — Путь у нас неблизкий, и «Гельголанд», возможно, недалеко. Спустимся вниз, в поселок.
Каммамури взял за руку Аду и помог ей сойти с лестницы, следуя за Янесом и Тигром Малайзии.
— Какое впечатление произвело на тебя все это? — спросил португалец у Сандокана.
— Болезненное впечатление, Янес, — сказал пират. — Ах если бы я смог когда-нибудь сделать ее счастливой!
— Похожа она на покойную Марианну?
— Да, Янес, да! — воскликнул Сандокан взволнованно. — Те же черты, что у моей бедной Марианны!.. Довольно, Янес, не будем больше говорить о ней. Это заставляет меня страдать, нечеловечески страдать!
Тем временем они дошли до первых хижин поселка. Именно в этот момент три праос, наполненные грузом с «Молодой Индии», входили в бухту.
Их экипажи, заметив своего главаря, приветствовали его громкими криками, исступленно потрясая оружием.
— Да здравствует непобедимый Тигр Малайзии! — вопили они.
— Да здравствует наш храбрый капитан! — вторили им пираты на берегу.
Властным жестом руки Сандокан собрал вокруг себя всех пиратов, которых было не меньше двухсот, по большей части малайцев и даяков Борнео, и обратился к ним с речью.
— Все слушайте меня, — сказал он. — Тигр Малайзии собирается предпринять экспедицию, которая может стоить жизни многим из вас.
Воцарилась абсолютная тишина — все взгляды были устремлены на него.
— Я обращаюсь к вам, тигры Момпрачема, — продолжал он. — На побережье Борнео, в княжестве Саравак, правит человек, представитель той расы, которая причинила нам много зла и которую мы ненавидим — одним словом, англичанин. Его зовут Джеймс Брук. Этот человек — самый страшный враг малайского пиратства, и он держит в своих руках моего друга, жениха этой несчастной девушки, двоюродной сестры Марианны, покойной королевы Момпрачема.
Страшные вопли были ответом на эти слова.
— Мы спасем его!.. Мы спасем его!.. — кричали пираты, потрясая своим оружием.
— Да, друзья, я хочу спасти жениха этой несчастной.
— Мы спасем его, Тигр Малайзии, мы спасем его!..
— Мы объявляем войну Джеймсу Бруку, истребителю пиратов! — крикнул стоявший рядом с Тигром Малайзии Янес. -Раньше мы истребим его!
Крик, который на этот раз вырвался у пиратов, был ревом ярости, который все вокруг заставил дрожать.
— Смерть Джеймсу Бруку!..
— Смерть истребителю пиратов!
— На Саравак!.. Все на Саравак!..
— Тихо! — загремел Тигр Малайзии. — Кара-Оло, выйди вперед!
Желтолицый человек великанского роста, с мощными запястьями, перехваченными медными кольцами, и грудью, украшенной зубами тигра, раковинами и пучками волос, приблизился, положив руку на рукоятку тяжелой сабли.
— Сколько человек в твоем отряде? — спросил его Сандокан.
— Восемьдесят, — отвечал пират.
— Ты боишься Джеймса Брука?
— Я никогда никого не боялся. Если Тигр Малайзии прикажет идти на Саравак, я нападу на него, и за мной пойдут все мои люди.
— Садись со своим отрядом на «Жемчужину Лабуана». Сам понимаешь, что все трюмы ее должны быть забиты порохом и свинцом.
— Хорошо, капитан.
— А мне что делать, капитан? — спросил старый малаец, обезображенный множеством шрамов на теле и на лице.
— Ты, Найала, останешься на Момпрачеме с другим отрядом; пусть молодые отправятся на Саравак!
— Хорошо, я останусь здесь и буду защищать наш остров до последней капли крови.
Поговорив еще с командирами отрядов, Сандокан и Янес поднялись в большой дом. Их сборы были короткими. Спрятав под одеждой по мешочку с крупными алмазами, выбрав себе карабины и сабли, они снова спустились на берег.
«Жемчужина Лабуана» с поднятыми парусами покачивалась в маленькой бухте, готовая выйти в море. На палубе суетились даяки Кара-Оло, укладывая в трюм боеприпасы.
— Тигрята, — сказал Сандокан, повернувшись к пиратам, собравшимся на берегу. — Защищайте мой остров, не отдавайте его врагу.
— Мы защитим его, — ответили тигры Момпрачема, взметнув над головой свои ружья и кинжалы.
Сандокан, Янес, Каммамури и Дева пагоды сели в шлюпку и добрались до судна, уже поднимавшего паруса.
Через минуту оно снялось с якоря и плавно двинулось в открытое море.
— Да здравствует «Жемчужина Лабуана»!.. Да здравствует Тигр Малайзии!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51