Парусник потерял руль, кормовые фальшборты и весь палубный такелаж. К тому же испанцы сообщили Моргану, что уже восемь часов вода заливает трюм и моряки вычерпывают ее весь день.
Но в любом случае корсары чувствовали себя здесь в большей безопасности, чем на своей посудине. Мачты на паруснике остались почти невредимы и на нем было достаточно брусьев, чтобы соорудить новый руль.
— Сеньора, — сказал Морган Иоланде, которая вместе с Кармо и Ван Штиллером перебралась на корабль. — Я рассчитывал на большее, но и этот корабль я надеюсь довести до Тортуги. У нас есть хорошие плотники, которым не составит труда залатать пробоину и сделать новый руль, верней, закончить тот, над которым уже потрудились испанцы.
— Я всегда полагалась на вас, — ответила девушка. — И сейчас полагаюсь не меньше.
— Ван Штиллер, отведи сеньору на ют, а ты, Кармо, подыщи ей получше каюту. Пленным хватит места и на нижней палубе.
— Пойдем, — сказал француз, обращаясь к гамбуржцу — Приготовим сеньоре Иоланде уютное гнездышко.
Едва они вошли в кают-компанию, все еще остававшуюся освещенной, как Иоланда остановилась, издав возглас удивления. Перед ней на стене висела миниатюра: седой бородатый старик с хмурым лицом.
— Что с вами, сеньора? — спросил Кармо.
— У себя в замке, в Вентимилье, я видела точно такой же портрет, — воскликнула Иоланда.
— Акула тебя разбери!.. — крикнул Кармо, отступая назад. — Это он!.. И через семнадцать лет помню его как живого!
— Гром и молния! — воскликнул Ван Штиллер. — Конечно, он!.. Как эта штука оказалась здесь?..
— Вы видели этого человека? — спросила, немного волнуясь, Иоланда.
— Мы его знали, сеньора, — растерянно ответил Кармо, делая Ван Штиллеру какой-то знак.
— Кто это?
— Испанский губернатор, задавший много хлопот корсарам с Тортуги.
— Откуда взялась в Вентимилье такая же миниатюра? — спросила Иоланда. — Кто привез ее отцу из Америки?
— Она наверняка к нему попала, сеньора, — ответил Кармо, — при разделе добычи из Веракрус.
— Странное дело!.. Надо же оказаться здесь такому же портрету. Да, это его глаза, те же черты лица, тот же жесткий взгляд. Хотела бы знать, кому принадлежит этот портрет.
— Скорей всего, командиру корабля. Постараемся у него разузнать. Пойдемте отдыхать, сеньора, уже час ночи.
Заглянув в разные места и отыскав каюту получше, в которой, похоже, никто не жил, они предложили Иоланде войти и расположиться на белой кровати, стоявшей посередине.
Едва наши друзья вернулись в кают-компанию, как оба разом воскликнули:
— Ее дед!
— Герцог Ван Гульд!
— Кум Штиллер, надо докопаться, как эта картинка попала сюда. Глаза меня не обманывают — это он!..
— Я будто сейчас вижу, как в ту ночь он появился на полуюте и, размахивая факелом, бросился к бочкам с порохом, — сказал гамбуржец. — Глядя на его портрет, невольно вспоминаешь ужасный взрыв и огонь, полыхнувший в небо. Ты не забыл, Кармо?
— Какое там!.. Стоит об этом подумать, как мурашки бегут по коже. Давай-ка, кум, узнаем, кто хозяин этой вещицы.
— Давай спросим капитана.
— Лучше спросить команду, например, рулевого.
— Пошли, Кармо.
— А пока опрокинем бокалы, которые чудом остались полными. Видать, у капитана и офицеров не дошли до них руки.
Оба кума, не упускавшие случая промочить горло, когда для этого представлялась возможность, залпом опорожнили бокалы и отправились на батарейную палубу, где под охраной восьми солдат в два ряда сидели связанные пленные. Подойдя к товарищам по оружию, Кармо шепнул им что-то на ухо, затем развязал какого-то старика с седой бородой, похожего на рулевого, отвел его в угол и прошептал:
— Получишь табачок и бутылку, если скажешь одну вещь, которая мне позарез нужна.
— Слушаю вас, — ответил испанец.
— Ты хорошо знаешь кают-компанию?
— Раз сто там бывал.
— Кому принадлежит маленькая картинка, которая висит на стене?
— С головой старика?
— Да, да, — подтвердил Кармо.
— Путешественнику, севшему к нам в бухте Макуира при выходе из Карибского залива.
— Покажи мне его.
— Тот, что поближе к нам, во втором ряду, рядом с капитаном. Похоже, важная шишка и наверняка дворянин.
Кармо пристально посмотрел на указанного человека. Это был тот самый, который сломал шпагу в ответ на требование сдаться.
— Я его не знаю и вряд ли когда видел, — пробормотал Кармо, внимательно рассмотрев лицо незнакомца. — А все-таки... Посмотри и ты, Ван Штиллер.
— Что-то знакомое в его глазах, не так ли, дружище? — сказал гамбуржец. — Так же злобно блестят, как у Ван Гульда.
— Кто этот человек? — спросил Кармо, обращаясь к испанцу.
— Не знаю, сеньор.
— Когда его взяли на корабль?
— Два месяца назад.
— Он был один?
— Нет, с офицерами, но они остались на берегу.
— Вы никуда не заходили?
— Мы были на Кубе, а потом направились к берегам Венесуэлы.
— Не знаешь, откуда прибыл этот человек, прежде чем сесть к вам на корабль?
— Понятия не имею, знаю только, что капитан его ждал: целую неделю мы скрывались в бухте Макуира и не брали груза. Но, судя по заискиванию капитана, должно быть, важная персона. Ведь это он командовал на корабле.
— Хорошо, за мной табак и бутылка, — пообещал Кармо, отводя его к пленным.
— Как ты думаешь, кто это такой? — спросил Ван Штиллер, когда они поднялись на палубу, где вовсю трудились флибустьеры, откачивая воду, чтобы обнаружить и забить течь.
— Да он же!
— Кто он?
— Отыщем дона Рафаэля, и если он не расколется, клянусь честью, я выкину его в море.
И Кармо бросился разыскивать плантатора среди моряков и пленников фрегата, свободно разгуливавших по палубе. Наконец тот отыскался. Обхватив голову руками, он понуро сидел на канатной бухте и не сводил глаз с одной точки.
— Нечего мечтать, дон Рафаэль, — встряхнул его Кармо.
— Неужели я еще жив? — спросил со вздохом несчастный. — Чего вам от меня надо?
— Послушайте, если я покажу вам губернатора Маракайбо, графа Медину, вы его узнаете?
— Я еще не совсем впал в детство, — ответил плантатор.
— А ведь он здесь, вы знаете?
Дон Рафаэль вскочил от неожиданности.
— Шутите, — сказал он. — Не может быть!..
— Говорю вам, здесь, — отрезал Кармо.
— На этом корабле?
— Да, я уверен, что вы его сразу узнаете. — А вам не приснилось?
— Идемте со мной, упрямый осел.
— Идем, — согласился плантатор. — Я еще не ослеп.
— Ты, наверно, ошибся, кум, — засомневался Ван Штиллер.
— Не торопись, — ответил француз. — Я стою на своем. Не будь он сыном или близким родственником Ван Гульда, вряд ли при нем была бы эта картинка. Говорю тебе, мы на верном пути. То-то обрадуется капитан, когда узнает.
Плантатор, которого с одной стороны тянул Кармо, а с другой подталкивал гамбуржец, спустился на батарейную палубу, где, освещенные лампами, по-прежнему сидели пленные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Но в любом случае корсары чувствовали себя здесь в большей безопасности, чем на своей посудине. Мачты на паруснике остались почти невредимы и на нем было достаточно брусьев, чтобы соорудить новый руль.
— Сеньора, — сказал Морган Иоланде, которая вместе с Кармо и Ван Штиллером перебралась на корабль. — Я рассчитывал на большее, но и этот корабль я надеюсь довести до Тортуги. У нас есть хорошие плотники, которым не составит труда залатать пробоину и сделать новый руль, верней, закончить тот, над которым уже потрудились испанцы.
— Я всегда полагалась на вас, — ответила девушка. — И сейчас полагаюсь не меньше.
— Ван Штиллер, отведи сеньору на ют, а ты, Кармо, подыщи ей получше каюту. Пленным хватит места и на нижней палубе.
— Пойдем, — сказал француз, обращаясь к гамбуржцу — Приготовим сеньоре Иоланде уютное гнездышко.
Едва они вошли в кают-компанию, все еще остававшуюся освещенной, как Иоланда остановилась, издав возглас удивления. Перед ней на стене висела миниатюра: седой бородатый старик с хмурым лицом.
— Что с вами, сеньора? — спросил Кармо.
— У себя в замке, в Вентимилье, я видела точно такой же портрет, — воскликнула Иоланда.
— Акула тебя разбери!.. — крикнул Кармо, отступая назад. — Это он!.. И через семнадцать лет помню его как живого!
— Гром и молния! — воскликнул Ван Штиллер. — Конечно, он!.. Как эта штука оказалась здесь?..
— Вы видели этого человека? — спросила, немного волнуясь, Иоланда.
— Мы его знали, сеньора, — растерянно ответил Кармо, делая Ван Штиллеру какой-то знак.
— Кто это?
— Испанский губернатор, задавший много хлопот корсарам с Тортуги.
— Откуда взялась в Вентимилье такая же миниатюра? — спросила Иоланда. — Кто привез ее отцу из Америки?
— Она наверняка к нему попала, сеньора, — ответил Кармо, — при разделе добычи из Веракрус.
— Странное дело!.. Надо же оказаться здесь такому же портрету. Да, это его глаза, те же черты лица, тот же жесткий взгляд. Хотела бы знать, кому принадлежит этот портрет.
— Скорей всего, командиру корабля. Постараемся у него разузнать. Пойдемте отдыхать, сеньора, уже час ночи.
Заглянув в разные места и отыскав каюту получше, в которой, похоже, никто не жил, они предложили Иоланде войти и расположиться на белой кровати, стоявшей посередине.
Едва наши друзья вернулись в кают-компанию, как оба разом воскликнули:
— Ее дед!
— Герцог Ван Гульд!
— Кум Штиллер, надо докопаться, как эта картинка попала сюда. Глаза меня не обманывают — это он!..
— Я будто сейчас вижу, как в ту ночь он появился на полуюте и, размахивая факелом, бросился к бочкам с порохом, — сказал гамбуржец. — Глядя на его портрет, невольно вспоминаешь ужасный взрыв и огонь, полыхнувший в небо. Ты не забыл, Кармо?
— Какое там!.. Стоит об этом подумать, как мурашки бегут по коже. Давай-ка, кум, узнаем, кто хозяин этой вещицы.
— Давай спросим капитана.
— Лучше спросить команду, например, рулевого.
— Пошли, Кармо.
— А пока опрокинем бокалы, которые чудом остались полными. Видать, у капитана и офицеров не дошли до них руки.
Оба кума, не упускавшие случая промочить горло, когда для этого представлялась возможность, залпом опорожнили бокалы и отправились на батарейную палубу, где под охраной восьми солдат в два ряда сидели связанные пленные. Подойдя к товарищам по оружию, Кармо шепнул им что-то на ухо, затем развязал какого-то старика с седой бородой, похожего на рулевого, отвел его в угол и прошептал:
— Получишь табачок и бутылку, если скажешь одну вещь, которая мне позарез нужна.
— Слушаю вас, — ответил испанец.
— Ты хорошо знаешь кают-компанию?
— Раз сто там бывал.
— Кому принадлежит маленькая картинка, которая висит на стене?
— С головой старика?
— Да, да, — подтвердил Кармо.
— Путешественнику, севшему к нам в бухте Макуира при выходе из Карибского залива.
— Покажи мне его.
— Тот, что поближе к нам, во втором ряду, рядом с капитаном. Похоже, важная шишка и наверняка дворянин.
Кармо пристально посмотрел на указанного человека. Это был тот самый, который сломал шпагу в ответ на требование сдаться.
— Я его не знаю и вряд ли когда видел, — пробормотал Кармо, внимательно рассмотрев лицо незнакомца. — А все-таки... Посмотри и ты, Ван Штиллер.
— Что-то знакомое в его глазах, не так ли, дружище? — сказал гамбуржец. — Так же злобно блестят, как у Ван Гульда.
— Кто этот человек? — спросил Кармо, обращаясь к испанцу.
— Не знаю, сеньор.
— Когда его взяли на корабль?
— Два месяца назад.
— Он был один?
— Нет, с офицерами, но они остались на берегу.
— Вы никуда не заходили?
— Мы были на Кубе, а потом направились к берегам Венесуэлы.
— Не знаешь, откуда прибыл этот человек, прежде чем сесть к вам на корабль?
— Понятия не имею, знаю только, что капитан его ждал: целую неделю мы скрывались в бухте Макуира и не брали груза. Но, судя по заискиванию капитана, должно быть, важная персона. Ведь это он командовал на корабле.
— Хорошо, за мной табак и бутылка, — пообещал Кармо, отводя его к пленным.
— Как ты думаешь, кто это такой? — спросил Ван Штиллер, когда они поднялись на палубу, где вовсю трудились флибустьеры, откачивая воду, чтобы обнаружить и забить течь.
— Да он же!
— Кто он?
— Отыщем дона Рафаэля, и если он не расколется, клянусь честью, я выкину его в море.
И Кармо бросился разыскивать плантатора среди моряков и пленников фрегата, свободно разгуливавших по палубе. Наконец тот отыскался. Обхватив голову руками, он понуро сидел на канатной бухте и не сводил глаз с одной точки.
— Нечего мечтать, дон Рафаэль, — встряхнул его Кармо.
— Неужели я еще жив? — спросил со вздохом несчастный. — Чего вам от меня надо?
— Послушайте, если я покажу вам губернатора Маракайбо, графа Медину, вы его узнаете?
— Я еще не совсем впал в детство, — ответил плантатор.
— А ведь он здесь, вы знаете?
Дон Рафаэль вскочил от неожиданности.
— Шутите, — сказал он. — Не может быть!..
— Говорю вам, здесь, — отрезал Кармо.
— На этом корабле?
— Да, я уверен, что вы его сразу узнаете. — А вам не приснилось?
— Идемте со мной, упрямый осел.
— Идем, — согласился плантатор. — Я еще не ослеп.
— Ты, наверно, ошибся, кум, — засомневался Ван Штиллер.
— Не торопись, — ответил француз. — Я стою на своем. Не будь он сыном или близким родственником Ван Гульда, вряд ли при нем была бы эта картинка. Говорю тебе, мы на верном пути. То-то обрадуется капитан, когда узнает.
Плантатор, которого с одной стороны тянул Кармо, а с другой подталкивал гамбуржец, спустился на батарейную палубу, где, освещенные лампами, по-прежнему сидели пленные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65