Примирение с латинянами вполне отвечало правильной политике. Это не замедлило обнаружиться, когда военное счастье на время изменило римлянам. Самнитский полководец Понций тесно обложил находившийся в союзе с римлянами город Луцерию. Чтобы спасти этот ключ Апулии, выступили избранные на 321-й год консулы Т. Ветурий и С. Постумий с соединенными войсками в числе 40.000 человек. При переходе через гористую область они понесли близ Кавдия тяжелое поражение, а на возвратном пути были окружены в узком горном ущелье победоносным неприятелем. Все выходы были заграждены засеками и валами, и со всех сторон, из лесных чащ и горных расселин виднелись самнитяне. Войско оказалось в западне и вынуждено было отдаться на волю неприятеля. По тогдашним правилам ведения войны, Понций мог все войско или обезглавить, или продать в рабство. Он обратился к своему отцу Гереннию с вопросом о том, как ему поступить с римлянами. Опытный старец посоветовал или казнить все войско до единого человека, чтобы тем ослабить Рим, или отпустить его без малейшего оскорбления и с почетом, чтобы тем обязать римлян благодарностью. Понций решил избрать среднюю меру. Он потребовал очищения Калеса и Фрегелл, признания самнитян свободным, равноправным с римлянами народом и выдачи 600 всадников в качестве заложников. К этому Понций присоединил еще одно унизительное для римлян условие: римляне должны были пройти «под ярмом». Ярмо это было составлено из двух копий, вертикально вбитых в землю, на которых было укреплено третье на такой высоте, что человек мог лишь с трудом пройти под ним. Через эти ворота гордые римляне по сдаче оружия должны были пройти в одних туниках. Консулам и военным трибунам не оставалось ничего другого, как принять эти условия.

Кавдинское ущелье

И вот римское войско с консулами во главе, скрежеща зубами от бешенства, с опущенными от стыда взорами, прошло под ярмом. В Риме был объявлен государственный траур, торговые заведения не работали, суды прекратили свою деятельность. День Кавдинского позора, подобно дню Аллии, а впоследствии сражению при Каннах считался с этих пор днем национальной, скорби.
Сенат, однако, отказался утвердить заключенный с самнитянами договор. Но надо было найти оправдание неисполнению условий договора, так как он был заключен консулами от имени римского народа, ибо римское войско, состоявшее из граждан, было полномочным представителем народа. Конечно, вполне сознавалось, что это можно сделать только нарушив данное слово. Но была найдена и отговорка. Но предложению, сделанному в сенате консулом Сп. Постумием, договор был объявлен недействительным, как заключенный без согласия сената и народа. Вина при этом возлагалась на самих самнитян, которые упустили из виду обеспечить ратификацию (признание действительным) договора достаточным числом заложников. Но для того, чтобы соблюсти формальную сторону договора, Постумий предложил неприятелю в его полное распоряжение вместе с двумя народными трибунами обоих консулов, квесторов и военных трибунов, которые пошли на договор. Он сам, присовокупил Постумий, готов тотчас же сдать и себя и уверен, что бывшие его сотоварищи питают не менее благородные чувства. Действительно, все виновники договора изъявили на это полную готовность. Сенат приказал фециалу торжественно выдать их самнитянам скованными и затем почел себя свободным от всякого дальнейшего обязательства.
Самнитский полководец Понций, однако же, отказался принять их и настаивал на исполнении договора. Он соглашался или на полное исполнение договора, или на возвращение римского войска в ущелье, откуда оно было выпущено. Тогда консул Постумий толкнул ногой римского фециала и объявил, что теперь он самнитянин и, оскорбляя фециала, дает римлянам законный повод к войне. Понций, глубоко возмущенный и разгневанный столь лицемерной выходкой, воскликнул: «Неужели вам, старым людям и бывшим консулам не стыдно издеваться так над религией и пытаться оправдать свое вероломство подобными детскими выходками! Иди, ликтор, сними с пленных цепи! Никто не должен быть удерживаем нами насильно». И в своей благородной гордости он отпустил не только выданных ему головой, но и 600 заложников, и снова взялся за оружие.
Война возобновилась и поначалу была не благоприятна римлянам. Только в 314 году им удалось отнять Луцерию у «самнитян и снова подчинить своей власти начинавших изменять кампанцев и в особенности капуанцев. Случившееся в это же время восстание этрусков также было подавлено. Но 22-летняя с переменным успехом борьба не привела римлян к решительной победе. Хотя у самнитян и были отняты Кампания и Апулия и обе эти области были обеспечены от будущих нападений, все же самнитяне оставались непобежденными в своих неприступных горах, куда римляне не отваживались за ними следовать. Поэтому римляне решили заключить мир. Самнитяне по договору признавали главенство Рима, но с тем почетным условием, что они сохраняют свою свободу.
13. Третья Самнитская война.
(298…290 г. до Р. X.)

Наступившим после заключения мира спокойствием римляне воспользовались для упрочения своей власти. Латины были большей частью приняты в. число римских граждан. Повсюду были основаны колонии, которые состояли из римлян и латинян. Для обеспечения дипломатических отношений с Капуей было завершено строительство начатой еще цензором Аппием Клавдием во время войны в 312 г. дороги. Эта «царица дорог» была плотно вымощена квадратными камнями и была так широка, что на ней совершенно свободно могли разъехаться две нагруженные телеги. Чтобы вполне изолировать самнитян, римляне заключили союзы с окружавшими их народами: марсами, пелигнами, марруцинами и вестинами, луканами и апулийцами.
Повод к третьей Самнитской войне подали луканы. Самнитяне вновь произвели ряд опустошительных набегов на равнины Лукании и Апулии и завладели в них стадами и жатвой с плодородных полей. В таком бедственном положении луканы обратились за помощью в Рим. Их просьба была принята благосклонно. Но и самнитяне со своей стороны нашли не менее значительных союзников в лице галлов (кельтов), которые по их приглашению вновь вторглись в Италию. Таким образом римские войска вынуждены были разделиться и не могли действовать с надлежащей энергией в самом Самниуме.
Опасность галльского нашествия приближалась с севера. После того, как пропретор Л. Корнелий Сципион Барбат потерпел в Этрурии жестокое поражение, причем был истреблен до последнего человека захваченный врасплох целый легион, в воспоминании народа вновь воскресло страшное представление о галльских ужасах. Римляне напрягли все свои силы. Два консульских войска под командованием Деция и Фабия выступили против неприятеля, третье находилось при Фалерии под предводительством пропретора Гнея Фуливия и, наконец, четвертое прикрывало Рим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246