Тогда Цезарь обратился к сенату.
Цезарь представил сенату план похода против парфян. Сторонники его распространили по городу слухи, будто в древних книгах сказано, что Рим может победить парфян только тогда, когда во главе войска будет стоять царь. Опираясь на это пророчество, приверженцы Цезаря предложили разрешить ему присвоить царский титул за пределами Италии. Они полагали, что при возвращении из Парфии увенчанному славой победителю уже ничто не помешает получить царский титул. Но судьба решила иначе: уже был отточен кинжал, который готовил конец жизни и с нею вместе конец всем обширным планам Цезаря.
Римляне уже почти 550 лет не знали единовластия. В лице монарха им представлялся деспот вроде последнего римского царя Тарквиния Гордого, и они с ненавистью встречали всякую попытку преобразовать республиканское государственное устройство в монархию. Хотя в Риме часто проклинали пагубное господство черни, но всякий раз восставали против единственного средства, которое могло положить конец ее власти — монархического правления. Старое государственное устройство считалось превосходным, и нужно было лишь незначительно изменить и улучшить его. Но при этом упускалось из виду то огромное различие в положении вещей, которое было во времена предков и в данное время. Республиканское государственное устройство, при котором каждый способный гражданин мог достигать соответствующего положения в обществе, больше всего соответствовало тем временам, когда люди отличались республиканскими добродетелями: простотой, чистотой нравов, самоотверженностью. Теперь подобные добродетели совершенно исчезли, их место заняли роскошь и эгоизм, которые, подобно разрушительной болезни, потрясли основания государственных учреждений и привели к разложению общества. Плутарх говорит: «Положение государства требовало исцеления в образе монархии, и надлежало благодарить богов за то, что они в лице-Цезаря послали такого снисходительного врача». Но недальновидность и фанатизм не желали признавать это. Подобно Катону, которому положение государства представлялось настолько отчаянным, что в нем не мог больше жить ни один свободный человек, многие думали, что убийством императора они окажут величайшую услугу государству и заслужат бессмертную славу.
Одним из таких людей был Марк Брут, зять Катона, на которого он походил честностью и преклонением перед идеальной свободой. Его взгляды разделял и Гай Кассий Лонгий. И Бруту, и Кассию Цезарь оказывал знаки благоволения. Когда они, будучи приверженцами Помпея, были взяты в плен в Африке, Цезарь обоим даровал жизнь, а потом обоим дал звание преторов. Что касается Брута, то Цезарь, покровительствуя ему с малолетства ради его прекрасной матери Сервии, предполагал на следующий год сделать его консулом. Тем не менее оба питали непримиримую ненависть к Цезарю. На Брута и Кассия возлагали надежды и те, которые желали смерти Цезаря, особенно Цицерон.
Единомышленники составили заговор и решили поставить во главе его Брута, так как он был храбрый полководец, правдивый человек, весьма уважаем народом и поэтому мог придать дерзкому предприятию благородный характер.
Гай Кассий
Прежде всего постарались вывести Брута из его нерешительности всякого рода записками, которые он находил по утрам на своем преторском кресле. В одной из них говорилось: «Ты не истинный Брут», в другой было: «Ты спишь, Брут?» На статую старого Брута, его предка, изгнавшего некогда Тарквиниев, часто прилепливались записки типа: «О, если б ты жил теперь!»
Эти воззвания и речи Кассия пробудили юного, пылкого потомка старинного врага тиранов от нерешительности, и Брут стал во главе заговорщиков. Их число достигало 60 человек.
В мартовские иды (иды — середина месяца) 44 года должно было происходить заседание сената, на котором предполагалось провозгласить Цезаря царем перед парфянским походом. Этот день заговорщики избрали для исполнения своего замысла. Цезарь получил многочисленные предупреждения: один гадатель предупредил Цезаря, чтобы он опасался мартовских ид; Кальпурния видела дурной сон и умоляла Цезаря не идти на заседание, сославшись на болезнь. Но утром Цезаря посетил двоюродный брат Брута и сказал ему: «Не следует оскорблять сенат, отложив рассмотрение важного вопроса». Цезарь вышел из дома. На улице один из поджидавших его приверженцев передал ему записку с сообщением о готовящемся покушении, но Цезарь, не читая, передал ее своему писцу. По дороге он ветретил гадателя, предупреждавшего его об опасности. «Почему не сбывается твое предсказание? — насмешливо спросил Цезарь. — Иды марта пришли, а я еще жив». «Пришли, но не прошли», — ответил прорицатель. Когда Цезарь вошел в сенат и сел на золотое кресло, заговорщики окружили его. Один из них, Туллий Кимвр, подал ему просьбу о помиловании брата. Цезарь отклонил просьбу. Тогда остальные заговорщики приблизились к Цезарю, как бы желая лично поддержать просьбу Кимвра. Тот вдруг схватил Цезаря за тогу и стянул ее с плеч. Это было условленным знаком. Первый удар кинжалом нанес Каска, но столь неуверенно, что только легко ранил Цезаря в шею.
Марк Юний Брут
Цезарь быстро к нему повернулся и воскликнул: «Негодяй Каска! Что ты делаешь?» и схватил его за руку. Но в то же мгновение на Цезаря посыпались удары в грудь и в лицо. Убийцы действовали с такой поспешностью, что переранили друг друга. Куда бы ни поворачивался Цезарь, всюду его встречали удары. Весь в крови, он вдруг увидел, что на него устремляется и Брут. Тогда Цезарь воскликнул: «И ты, Брут?» После этого он закрыл лицо тогой и пораженный двадцатью тремя ударами пал к подножию статуи Помпея, которая стояла недалеко от его кресла. С безмолвным ужасом смотрели сенаторы на эту ужасную сцену и, не подав Цезарю помощи, бежали в залы заседания. Когда Брут после кровавого деяния хотел обратиться к сенаторам с речью, то все места оказались покинутыми.
Исполнив свой ужасный замысел, заговорщики бросились на форум и стали призывать народ к свободе. Народ встретил это известие безмолвно; не выражая ни одобрения, ни неудовольствия. Обманутые в своих ожиданиях, страшась за свою безопасность, заговорщики укрылись в храме Капитолия. Отсюда они начали переговоры с консулом Марком Антонием и сенатом. В сенате они встретили одобрение своему злодеянию и, по предложению Цицерона, были прощены. Но Антоний не согласился на такой исход дела. Он устоил Цезарю торжественные похороны и при этом произнес горячую речь, в которой обрисовал добродетели, заслуги и сердечную заботливость Цезаря о благосостоянии народа. Когда Антоний прочел духовное завещание, по которому Цезарь завещал народу свои сады, а каждому римскому гражданину по 75 динариев, раздался громкий ропот:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246
Цезарь представил сенату план похода против парфян. Сторонники его распространили по городу слухи, будто в древних книгах сказано, что Рим может победить парфян только тогда, когда во главе войска будет стоять царь. Опираясь на это пророчество, приверженцы Цезаря предложили разрешить ему присвоить царский титул за пределами Италии. Они полагали, что при возвращении из Парфии увенчанному славой победителю уже ничто не помешает получить царский титул. Но судьба решила иначе: уже был отточен кинжал, который готовил конец жизни и с нею вместе конец всем обширным планам Цезаря.
Римляне уже почти 550 лет не знали единовластия. В лице монарха им представлялся деспот вроде последнего римского царя Тарквиния Гордого, и они с ненавистью встречали всякую попытку преобразовать республиканское государственное устройство в монархию. Хотя в Риме часто проклинали пагубное господство черни, но всякий раз восставали против единственного средства, которое могло положить конец ее власти — монархического правления. Старое государственное устройство считалось превосходным, и нужно было лишь незначительно изменить и улучшить его. Но при этом упускалось из виду то огромное различие в положении вещей, которое было во времена предков и в данное время. Республиканское государственное устройство, при котором каждый способный гражданин мог достигать соответствующего положения в обществе, больше всего соответствовало тем временам, когда люди отличались республиканскими добродетелями: простотой, чистотой нравов, самоотверженностью. Теперь подобные добродетели совершенно исчезли, их место заняли роскошь и эгоизм, которые, подобно разрушительной болезни, потрясли основания государственных учреждений и привели к разложению общества. Плутарх говорит: «Положение государства требовало исцеления в образе монархии, и надлежало благодарить богов за то, что они в лице-Цезаря послали такого снисходительного врача». Но недальновидность и фанатизм не желали признавать это. Подобно Катону, которому положение государства представлялось настолько отчаянным, что в нем не мог больше жить ни один свободный человек, многие думали, что убийством императора они окажут величайшую услугу государству и заслужат бессмертную славу.
Одним из таких людей был Марк Брут, зять Катона, на которого он походил честностью и преклонением перед идеальной свободой. Его взгляды разделял и Гай Кассий Лонгий. И Бруту, и Кассию Цезарь оказывал знаки благоволения. Когда они, будучи приверженцами Помпея, были взяты в плен в Африке, Цезарь обоим даровал жизнь, а потом обоим дал звание преторов. Что касается Брута, то Цезарь, покровительствуя ему с малолетства ради его прекрасной матери Сервии, предполагал на следующий год сделать его консулом. Тем не менее оба питали непримиримую ненависть к Цезарю. На Брута и Кассия возлагали надежды и те, которые желали смерти Цезаря, особенно Цицерон.
Единомышленники составили заговор и решили поставить во главе его Брута, так как он был храбрый полководец, правдивый человек, весьма уважаем народом и поэтому мог придать дерзкому предприятию благородный характер.
Гай Кассий
Прежде всего постарались вывести Брута из его нерешительности всякого рода записками, которые он находил по утрам на своем преторском кресле. В одной из них говорилось: «Ты не истинный Брут», в другой было: «Ты спишь, Брут?» На статую старого Брута, его предка, изгнавшего некогда Тарквиниев, часто прилепливались записки типа: «О, если б ты жил теперь!»
Эти воззвания и речи Кассия пробудили юного, пылкого потомка старинного врага тиранов от нерешительности, и Брут стал во главе заговорщиков. Их число достигало 60 человек.
В мартовские иды (иды — середина месяца) 44 года должно было происходить заседание сената, на котором предполагалось провозгласить Цезаря царем перед парфянским походом. Этот день заговорщики избрали для исполнения своего замысла. Цезарь получил многочисленные предупреждения: один гадатель предупредил Цезаря, чтобы он опасался мартовских ид; Кальпурния видела дурной сон и умоляла Цезаря не идти на заседание, сославшись на болезнь. Но утром Цезаря посетил двоюродный брат Брута и сказал ему: «Не следует оскорблять сенат, отложив рассмотрение важного вопроса». Цезарь вышел из дома. На улице один из поджидавших его приверженцев передал ему записку с сообщением о готовящемся покушении, но Цезарь, не читая, передал ее своему писцу. По дороге он ветретил гадателя, предупреждавшего его об опасности. «Почему не сбывается твое предсказание? — насмешливо спросил Цезарь. — Иды марта пришли, а я еще жив». «Пришли, но не прошли», — ответил прорицатель. Когда Цезарь вошел в сенат и сел на золотое кресло, заговорщики окружили его. Один из них, Туллий Кимвр, подал ему просьбу о помиловании брата. Цезарь отклонил просьбу. Тогда остальные заговорщики приблизились к Цезарю, как бы желая лично поддержать просьбу Кимвра. Тот вдруг схватил Цезаря за тогу и стянул ее с плеч. Это было условленным знаком. Первый удар кинжалом нанес Каска, но столь неуверенно, что только легко ранил Цезаря в шею.
Марк Юний Брут
Цезарь быстро к нему повернулся и воскликнул: «Негодяй Каска! Что ты делаешь?» и схватил его за руку. Но в то же мгновение на Цезаря посыпались удары в грудь и в лицо. Убийцы действовали с такой поспешностью, что переранили друг друга. Куда бы ни поворачивался Цезарь, всюду его встречали удары. Весь в крови, он вдруг увидел, что на него устремляется и Брут. Тогда Цезарь воскликнул: «И ты, Брут?» После этого он закрыл лицо тогой и пораженный двадцатью тремя ударами пал к подножию статуи Помпея, которая стояла недалеко от его кресла. С безмолвным ужасом смотрели сенаторы на эту ужасную сцену и, не подав Цезарю помощи, бежали в залы заседания. Когда Брут после кровавого деяния хотел обратиться к сенаторам с речью, то все места оказались покинутыми.
Исполнив свой ужасный замысел, заговорщики бросились на форум и стали призывать народ к свободе. Народ встретил это известие безмолвно; не выражая ни одобрения, ни неудовольствия. Обманутые в своих ожиданиях, страшась за свою безопасность, заговорщики укрылись в храме Капитолия. Отсюда они начали переговоры с консулом Марком Антонием и сенатом. В сенате они встретили одобрение своему злодеянию и, по предложению Цицерона, были прощены. Но Антоний не согласился на такой исход дела. Он устоил Цезарю торжественные похороны и при этом произнес горячую речь, в которой обрисовал добродетели, заслуги и сердечную заботливость Цезаря о благосостоянии народа. Когда Антоний прочел духовное завещание, по которому Цезарь завещал народу свои сады, а каждому римскому гражданину по 75 динариев, раздался громкий ропот:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246