Афиняне вместо войска прислали поэта Тиртея. Своими пламенными песнопениями и военными песнями он водворил мир и согласие между враждовавшими до тех пор гражданами и вновь воодушевил и оживил их упавшее мужество. Однако мессенцы, благодаря храбрости Аристомена, и в открытом бою, и в набегах постоянно побеждали спартанцев. В конце концов, спартанцы прибегли к самому постыдному средству — предательству. Они подкупили аркадского царя Аристократа, приведшего к мессенцам вспомогательное войско. В самый разгар сражения он ушел со своими войсками и этим привёл мессенцев в такое расстройство, что спартанцы одержали над ними полную победу.
Мессенцам не оставалось другого выхода, как тот, к которому они прибегли уже в первую мессенскую войну. Они оставили за собой только западный берег. Жители остальной страны, в особенности способные сражаться, заняли укрепленную гору Иру. Отсюда Аристомен предпринимал такие успешные набеги, что спартанцы решили не обрабатывать полей в близлежащих областях Мессении и Лаконии, так как Аристомен уничтожал все посевы на них. Такое положение создало голод и повело к возмущению землевладельцев, которых с трудом усмирил Тиртей.
Аристомен становился все смелее и смелее. Он напал даже на город Амиклы и разграбил его. Но во время этого нападения он вместе со своими пятьюдесятью товарищами был схвачен спартанцами и брошен в пропасть с Тайгетской скалы, откуда сбрасывали осужденных на смерть. Отсюда, казалось, не могло быть никакого спасения, и спартанцы рассчитывали, что со смертью Аристомена будет окончена и война. Но к радости своих и к ужасу врага, случай, изукрашенный в легенде вымыслом, спас Аристомена от верной гибели. Из всех брошенных в пропасть мессенцев одному только Аристомену удалось спастись. Сначала, казалось, счастье совсем покинуло его, и он приготовился к мучительной смерти, но вдруг он услышал шорох и увидел лисицу, пожиравшую труп. Появление этого животного доказало ему возможность выхода из пропасти, и он возымел надежду найти для себя этот выход.
Незаметно и проворно схватил он одной рукой хвост лисицы, а другою при помощи плаща защищался от ее укусов. Следуя за лисицей, он достиг прохода, расширил его, насколько позволили силы, и убежал из пропасти к своим на гору Иру. Ликующие мессенцы собственными глазами убедились в спасении Аристомена, которого они считали умершим. Спартанцы не хотели верить случившемуся, но вскоре им пришлось убедиться в справедливости слухов: Аристомен напал на коринфян, шедших на помощь спартанцам, и рассеял их войско.
Спартанцы не пренебрегали ничем, чтобы обезвредить такого противника. По случаю наступления в Амиклах священного праздника Гиацинтий они заключили с мессенцами перемирие. Аристомен, полагаясь на договор, разъезжал по Мессении. Во время этих разъездов он был схвачен находившимися на жаловании у спартанцев критскими стрелками и, связанный, был отправлен в Спарту. Но дорогою во время остановки в доме одной мессенянки он был снова спасен ее дочерью от неминуемой гибели.
Аристомен и его народ казались непобедимыми. Но боги решили погубить Мессению, что и было возвещено оракулом. Для окончательного падения Мессении судьба воспользовалась минутой, когда полученная Аристоменом при одном набеге рана помешала его обычной бдительности и заботливости об охране и защите укрепленной горы Иры. Случилось так, что в одну дождливую и темную ночь в надежде, что спартанцы ничего не предпримут в такое время, мессенские часовые покинули свои посты и ушли домой.
Один спартанский беглец случайно спрятался в доме ушедшего со своего поста мессенского часового. Узнав таким образом о совершенной беззащитности крепостных стен, он поспешил в спартанский лагерь, рассчитывая за такую новость получить позволение вернуться в свое отечество. Спартанцы не замедлили воспользоваться этим и ворвались в крепость, прежде чем мессенцы успели их заметить. Пробужденные шумом мессенцы, еще три дня и три ночи отчаянно защищались под предводительством Аристомена.
Наконец, когда превосходство сил все прибывавших спартанских войск сделало сопротивление невозможным, Аристомен постарался спасти остаток своего народа. Он собрал его вокруг себя, стал сам во главе его, свободно прошел сквозь расступившиеся ряды спартанцев, которые не пожелали купить победу над этой горсткой врагов слишком дорогой, кровавой ценой, и направился в Аркадию. Отсюда спасшиеся бегством мессенцы, соединившись с другой толпой своих соотечественников, населяющих западную часть Мессении, отправились в Сицилию. Там они овладели городом Занкле и назвали его Мессаною.
Аристомен отправился на остров Родос к царю Дамагету. Дамагет, повинуясь Дельфийскому оракулу, повелевавшему ему жениться на дочери лучшего из греков, вступил в брак с дочерью Аристомена. Мессенский герой умер на этом острове, собираясь ехать сначала к мидийскому, а от него к лидийскому царю. Оставшиеся в своей области мессенские жители были обращены спартанцами в илотов, а вся земля их была разделена между спартанцами.
С победой над мессенцами Спарта получила решительный перевес над государствами Пелопоннеса, что и было ими признано. Только один Аргос выражал неудовольствие и впоследствии, завидуя гегемонии Спарты, держался от нее в отдалении.
Даже за пределами своего отечества Спарта как сильнейшее государство Греции пользовалась в VI веке до Р. X. большим уважением, что доказывает, например, тот факт, что Крез обратился к Спарте с предложением принять участие в его войне против Кира.
6. Солон — законодатель Афинский
(594 г. до Р. X.)
Гораздо позднее и совсем в ином духе перешло к прочной форме правления афинское государство.
Переход этот совершился благодаря деятельности Солона, государственные способности которого, подобно Ликургу в Спарте, были настоятельно необходимы, чтобы вывести государство из обуревавших его смут. Между царями и благородными родами — эвпатридами — вспыхнула борьба. Царское достоинство было принесено в жертву греческому духу свободы, но при этом по отношению к последнему царю сохранилось чувство признательности и благоговения.
Дорийцы во время своего переселения, овладев всем Пелопоннесом, проникли до области Мегары. Афиняне, желая изгнать из этой важной области чужеземное и враждебное племя, начали войну с дорийцами. Оракул обещал в этой войне победу дорийцам, если они не убьют тогдашнего афинского царя Кодра. Но Кодр, узнав о таком прорицании, принял героическое решение доставить афинянам победу ценой своей жизни. Он переоделся крестьянином, отправился в неприятельский стан и, оскорбив одного дорийца, затеял спор и был убит в драке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246
Мессенцам не оставалось другого выхода, как тот, к которому они прибегли уже в первую мессенскую войну. Они оставили за собой только западный берег. Жители остальной страны, в особенности способные сражаться, заняли укрепленную гору Иру. Отсюда Аристомен предпринимал такие успешные набеги, что спартанцы решили не обрабатывать полей в близлежащих областях Мессении и Лаконии, так как Аристомен уничтожал все посевы на них. Такое положение создало голод и повело к возмущению землевладельцев, которых с трудом усмирил Тиртей.
Аристомен становился все смелее и смелее. Он напал даже на город Амиклы и разграбил его. Но во время этого нападения он вместе со своими пятьюдесятью товарищами был схвачен спартанцами и брошен в пропасть с Тайгетской скалы, откуда сбрасывали осужденных на смерть. Отсюда, казалось, не могло быть никакого спасения, и спартанцы рассчитывали, что со смертью Аристомена будет окончена и война. Но к радости своих и к ужасу врага, случай, изукрашенный в легенде вымыслом, спас Аристомена от верной гибели. Из всех брошенных в пропасть мессенцев одному только Аристомену удалось спастись. Сначала, казалось, счастье совсем покинуло его, и он приготовился к мучительной смерти, но вдруг он услышал шорох и увидел лисицу, пожиравшую труп. Появление этого животного доказало ему возможность выхода из пропасти, и он возымел надежду найти для себя этот выход.
Незаметно и проворно схватил он одной рукой хвост лисицы, а другою при помощи плаща защищался от ее укусов. Следуя за лисицей, он достиг прохода, расширил его, насколько позволили силы, и убежал из пропасти к своим на гору Иру. Ликующие мессенцы собственными глазами убедились в спасении Аристомена, которого они считали умершим. Спартанцы не хотели верить случившемуся, но вскоре им пришлось убедиться в справедливости слухов: Аристомен напал на коринфян, шедших на помощь спартанцам, и рассеял их войско.
Спартанцы не пренебрегали ничем, чтобы обезвредить такого противника. По случаю наступления в Амиклах священного праздника Гиацинтий они заключили с мессенцами перемирие. Аристомен, полагаясь на договор, разъезжал по Мессении. Во время этих разъездов он был схвачен находившимися на жаловании у спартанцев критскими стрелками и, связанный, был отправлен в Спарту. Но дорогою во время остановки в доме одной мессенянки он был снова спасен ее дочерью от неминуемой гибели.
Аристомен и его народ казались непобедимыми. Но боги решили погубить Мессению, что и было возвещено оракулом. Для окончательного падения Мессении судьба воспользовалась минутой, когда полученная Аристоменом при одном набеге рана помешала его обычной бдительности и заботливости об охране и защите укрепленной горы Иры. Случилось так, что в одну дождливую и темную ночь в надежде, что спартанцы ничего не предпримут в такое время, мессенские часовые покинули свои посты и ушли домой.
Один спартанский беглец случайно спрятался в доме ушедшего со своего поста мессенского часового. Узнав таким образом о совершенной беззащитности крепостных стен, он поспешил в спартанский лагерь, рассчитывая за такую новость получить позволение вернуться в свое отечество. Спартанцы не замедлили воспользоваться этим и ворвались в крепость, прежде чем мессенцы успели их заметить. Пробужденные шумом мессенцы, еще три дня и три ночи отчаянно защищались под предводительством Аристомена.
Наконец, когда превосходство сил все прибывавших спартанских войск сделало сопротивление невозможным, Аристомен постарался спасти остаток своего народа. Он собрал его вокруг себя, стал сам во главе его, свободно прошел сквозь расступившиеся ряды спартанцев, которые не пожелали купить победу над этой горсткой врагов слишком дорогой, кровавой ценой, и направился в Аркадию. Отсюда спасшиеся бегством мессенцы, соединившись с другой толпой своих соотечественников, населяющих западную часть Мессении, отправились в Сицилию. Там они овладели городом Занкле и назвали его Мессаною.
Аристомен отправился на остров Родос к царю Дамагету. Дамагет, повинуясь Дельфийскому оракулу, повелевавшему ему жениться на дочери лучшего из греков, вступил в брак с дочерью Аристомена. Мессенский герой умер на этом острове, собираясь ехать сначала к мидийскому, а от него к лидийскому царю. Оставшиеся в своей области мессенские жители были обращены спартанцами в илотов, а вся земля их была разделена между спартанцами.
С победой над мессенцами Спарта получила решительный перевес над государствами Пелопоннеса, что и было ими признано. Только один Аргос выражал неудовольствие и впоследствии, завидуя гегемонии Спарты, держался от нее в отдалении.
Даже за пределами своего отечества Спарта как сильнейшее государство Греции пользовалась в VI веке до Р. X. большим уважением, что доказывает, например, тот факт, что Крез обратился к Спарте с предложением принять участие в его войне против Кира.
6. Солон — законодатель Афинский
(594 г. до Р. X.)
Гораздо позднее и совсем в ином духе перешло к прочной форме правления афинское государство.
Переход этот совершился благодаря деятельности Солона, государственные способности которого, подобно Ликургу в Спарте, были настоятельно необходимы, чтобы вывести государство из обуревавших его смут. Между царями и благородными родами — эвпатридами — вспыхнула борьба. Царское достоинство было принесено в жертву греческому духу свободы, но при этом по отношению к последнему царю сохранилось чувство признательности и благоговения.
Дорийцы во время своего переселения, овладев всем Пелопоннесом, проникли до области Мегары. Афиняне, желая изгнать из этой важной области чужеземное и враждебное племя, начали войну с дорийцами. Оракул обещал в этой войне победу дорийцам, если они не убьют тогдашнего афинского царя Кодра. Но Кодр, узнав о таком прорицании, принял героическое решение доставить афинянам победу ценой своей жизни. Он переоделся крестьянином, отправился в неприятельский стан и, оскорбив одного дорийца, затеял спор и был убит в драке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246