Эти указания прямо и беззастенчиво нарушают нормы гуманного обращения с военнопленными, установленные еще в конце XIX в. и закрепленные Гаагской конвенцией 1907 г. и Женевской конвенцией 1929 г. Руководствуясь постановлениями этих конвенций, большинство государств мира разработали для своих воинских сил специальные инструкции, основной принцип которых сводился к следующему: «Воспрещается… убивать или ранить неприятеля, который, положив оружие или не имея более средств защищаться, безусловно сдался».
По своей звериной жестокости гитлеровские «Указания» были больше под стать племени каннибалов, нежели цивилизованному государству.
«Указания об обращении с политическими комиссарами» вошли в историю как «Приказ о комиссарах», или «Комиссарен-Эрлас».
И речь в них, действительно, идет о комиссарах. Но германские убийцы, которым предстояло выполнять эти указания, прекрасно знали, кого называет фюрер «еврейско-большевистскими комиссарами» и кого приказывает уничтожать «Комиссарен-Эрлас».
И когда через две недели первые попавшие в плен советские солдаты обреченно поднимут руки, нацистский выродок прохрипит им в лицо: «Жиды и комиссары, шаг вперед!»
Этот шаг будет шагом к смерти!
На процессе главных немецких военных преступников в Нюрнберге сами преступники свидетельствовали о том, что «Комиссарен-Эрлас» предполагал уничтожение не только комиссаров, но и евреев.
ИЗ ПОКАЗАНИЙ
ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТА КУРТА ФОН ЭСТЕРРЕЙХА
28 декабря 1945
В июне 1941 г., через два дня после вторжения Германии на территорию Советского Союза, я получил еще приказ Ставки Верховного командования, подписанный начальником управления по делам военнопленных генералом Рейнеке.
В этом документе, так называемом Комиссарен-Эрлас, именем фюрера немецким воинским частям, находившимся в походе, и администрации лагерей для военнопленных приказывалось расстреливать всех поголовно русских военнопленных, принадлежащих к политическому составу Красной армии, коммунистов и евреев…
Полученные мною приказы Ставки я передал для исполнения подчиненным мне комендантам шталагов ХХ-Б майору Зегеру, полковнику Больману и подполковнику Дульнингу. Полковник Дульнинг, выполняя этот приказ, сразу же расстрелял свыше 300 человек военнопленных политических работников Красной армии, коммунистов и евреев.
Вражеский плен, по своей сути, во все времена был унизительным и мучительным для попавших в плен солдат и офицеров. Но несравнимо более мучительным был, конечно, во время Второй мировой войны германский плен, в который так или иначе попали более 5 000 000 советских бойцов. Этот плен был связан с огромными нравственными и физическими страданиями, издевательствами, которые во многих случаях заканчивались смертью. Но если комиссары-русские или украинцы по национальности, не всегда уничтожались, то для комиссаров-евреев и солдат-евреев гитлеровский плен всегда означал смерть. И если, зная об ожидающей их участи, евреи не всегда делали «шаг вперед», их выдавали предатели или же выявляли сами нацисты. Главной целью гитлеровских убийц было именно выявить среди советских военнопленных евреев, а не комиссаров, как предписывал «Комиссарен-Эрлас».
Доктор Арон Шнеер приводит найденные им в архивах страшные свидетельства расправ нацистов с евреями-военнопленными. Так, в июле 1941 г., в городе Житомире было расстреляно 187 пленных солдат-евреев. В августе 1941 г. в херсонском лагере для военнопленных было расстреляно 500 евреев. В октябре 1941 г. в лагере для военнопленных в Борисполе было расстреляно 357 евреев, в их числе 78 раненых, переданных на уничтожение лагерным врачом.
В лагере военнопленных «Дулаг № 230» в Вязьме в ходе проверки пленных было обнаружено 200 евреев и около 60 политруков. Все они были расстреляны. Через несколько дней в том же лагере была устроена повторная проверка, на которой было «выявлено» еще 40 евреев и 6 политруков. И снова расстрел. Этот список можно продолжить бесконечно. Немедленный расстрел был иногда для евреев даже «счастьем». Гораздо страшнее были муки, уготованные им палачами перед расстрелом. Людей травили собаками, выкалывали глаза, отсекали руки, вырезали на спинах шестиконечную звезду и надпись: «юде».
Владея лучшей в мире разведкой, Сталин прекрасно знал о том, что задуманная Гитлером война будет войной на уничтожение гражданского населения страны. Знал еще до начала войны, точно так же, как знал обо всех планах Гитлера по операции «Барбаросса». Ну, а в первые дни после начала войны он имел возможность убедиться в том, что информация разведки была верна — гитлеровская война была «истребительной войной». Страшно сказать, но такая война устраивала Сталина.
Это поняли даже сами гитлеровцы. Свидетельствует Вальтер Шелленберг: «…Специалисты по России также считали, что Сталин только приветствует жестокие меры немцев, такие, например, как „Приказ о комиссарах“…»
Бесчеловечная жестокость нацистов, убийство пленных и гражданского населения вызывали справедливый гнев всего советского народа и превращали войну с Германией в Отечественную войну.
До начала операции «Барбаросса» осталось всего 11 дней. 10 июня 1941. Берлин
Сигнал «Дортмунд»
«Директива № 21», подписанная Гитлером полгода назад, 18 ноября 1940 г., требовала закончить приготовления к нападению на Россию к 15 мая 1941 г. А само «внезапное» нападение в первоначальном варианте должно было совершиться в конце мая. Однако Югославская кампания смешала карты Гитлера.
Первый намек о новой дате начала операции «Барбаросса» Гитлер сделал своим генералам на утреннем совещании 30 апреля 1941 г. Фюрер заявил тогда, что командующий 11 германской армией генерал-полковник фон Шоберт должен принять командование союзными румынскими войсками за шесть недель до начала операции и не позднее 15 мая 1941 г. Это указание фюрера, фактически, обозначило новый срок начала операции «Барбаросса», примерно 22 июня 1941 г.
С тех пор прошло больше месяца. С 22 мая 1941 г. Германия приступила к последнему этапу подготовки к нападению, сосредоточению своей многомиллионной армии на советских границах.
И сегодня, 10 июня 1941 г., когда и этот последний этап почти закончен, фюрер окончательно утвердил дату нападения.
Роковая дата «22 июня 1941 года» — стала днем «Д».
ИЗ РАСПОРЯЖЕНИЯ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО
СУХОПУТНЫХ ВОЙСК
10 июня 1941
Днем «Д» предлагается считать 22 июня.
В 13.00 21 июня в войска будет передан один из двух следующих сигналов: а) сигнал «Дортмунд». Он означает, что наступление, как и запланировано, начнется 22 июня и можно приступать к открытому выполнению приказов; б) сигнал «Альтона». Он означает, что наступление переносится на другой срок;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
По своей звериной жестокости гитлеровские «Указания» были больше под стать племени каннибалов, нежели цивилизованному государству.
«Указания об обращении с политическими комиссарами» вошли в историю как «Приказ о комиссарах», или «Комиссарен-Эрлас».
И речь в них, действительно, идет о комиссарах. Но германские убийцы, которым предстояло выполнять эти указания, прекрасно знали, кого называет фюрер «еврейско-большевистскими комиссарами» и кого приказывает уничтожать «Комиссарен-Эрлас».
И когда через две недели первые попавшие в плен советские солдаты обреченно поднимут руки, нацистский выродок прохрипит им в лицо: «Жиды и комиссары, шаг вперед!»
Этот шаг будет шагом к смерти!
На процессе главных немецких военных преступников в Нюрнберге сами преступники свидетельствовали о том, что «Комиссарен-Эрлас» предполагал уничтожение не только комиссаров, но и евреев.
ИЗ ПОКАЗАНИЙ
ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТА КУРТА ФОН ЭСТЕРРЕЙХА
28 декабря 1945
В июне 1941 г., через два дня после вторжения Германии на территорию Советского Союза, я получил еще приказ Ставки Верховного командования, подписанный начальником управления по делам военнопленных генералом Рейнеке.
В этом документе, так называемом Комиссарен-Эрлас, именем фюрера немецким воинским частям, находившимся в походе, и администрации лагерей для военнопленных приказывалось расстреливать всех поголовно русских военнопленных, принадлежащих к политическому составу Красной армии, коммунистов и евреев…
Полученные мною приказы Ставки я передал для исполнения подчиненным мне комендантам шталагов ХХ-Б майору Зегеру, полковнику Больману и подполковнику Дульнингу. Полковник Дульнинг, выполняя этот приказ, сразу же расстрелял свыше 300 человек военнопленных политических работников Красной армии, коммунистов и евреев.
Вражеский плен, по своей сути, во все времена был унизительным и мучительным для попавших в плен солдат и офицеров. Но несравнимо более мучительным был, конечно, во время Второй мировой войны германский плен, в который так или иначе попали более 5 000 000 советских бойцов. Этот плен был связан с огромными нравственными и физическими страданиями, издевательствами, которые во многих случаях заканчивались смертью. Но если комиссары-русские или украинцы по национальности, не всегда уничтожались, то для комиссаров-евреев и солдат-евреев гитлеровский плен всегда означал смерть. И если, зная об ожидающей их участи, евреи не всегда делали «шаг вперед», их выдавали предатели или же выявляли сами нацисты. Главной целью гитлеровских убийц было именно выявить среди советских военнопленных евреев, а не комиссаров, как предписывал «Комиссарен-Эрлас».
Доктор Арон Шнеер приводит найденные им в архивах страшные свидетельства расправ нацистов с евреями-военнопленными. Так, в июле 1941 г., в городе Житомире было расстреляно 187 пленных солдат-евреев. В августе 1941 г. в херсонском лагере для военнопленных было расстреляно 500 евреев. В октябре 1941 г. в лагере для военнопленных в Борисполе было расстреляно 357 евреев, в их числе 78 раненых, переданных на уничтожение лагерным врачом.
В лагере военнопленных «Дулаг № 230» в Вязьме в ходе проверки пленных было обнаружено 200 евреев и около 60 политруков. Все они были расстреляны. Через несколько дней в том же лагере была устроена повторная проверка, на которой было «выявлено» еще 40 евреев и 6 политруков. И снова расстрел. Этот список можно продолжить бесконечно. Немедленный расстрел был иногда для евреев даже «счастьем». Гораздо страшнее были муки, уготованные им палачами перед расстрелом. Людей травили собаками, выкалывали глаза, отсекали руки, вырезали на спинах шестиконечную звезду и надпись: «юде».
Владея лучшей в мире разведкой, Сталин прекрасно знал о том, что задуманная Гитлером война будет войной на уничтожение гражданского населения страны. Знал еще до начала войны, точно так же, как знал обо всех планах Гитлера по операции «Барбаросса». Ну, а в первые дни после начала войны он имел возможность убедиться в том, что информация разведки была верна — гитлеровская война была «истребительной войной». Страшно сказать, но такая война устраивала Сталина.
Это поняли даже сами гитлеровцы. Свидетельствует Вальтер Шелленберг: «…Специалисты по России также считали, что Сталин только приветствует жестокие меры немцев, такие, например, как „Приказ о комиссарах“…»
Бесчеловечная жестокость нацистов, убийство пленных и гражданского населения вызывали справедливый гнев всего советского народа и превращали войну с Германией в Отечественную войну.
До начала операции «Барбаросса» осталось всего 11 дней. 10 июня 1941. Берлин
Сигнал «Дортмунд»
«Директива № 21», подписанная Гитлером полгода назад, 18 ноября 1940 г., требовала закончить приготовления к нападению на Россию к 15 мая 1941 г. А само «внезапное» нападение в первоначальном варианте должно было совершиться в конце мая. Однако Югославская кампания смешала карты Гитлера.
Первый намек о новой дате начала операции «Барбаросса» Гитлер сделал своим генералам на утреннем совещании 30 апреля 1941 г. Фюрер заявил тогда, что командующий 11 германской армией генерал-полковник фон Шоберт должен принять командование союзными румынскими войсками за шесть недель до начала операции и не позднее 15 мая 1941 г. Это указание фюрера, фактически, обозначило новый срок начала операции «Барбаросса», примерно 22 июня 1941 г.
С тех пор прошло больше месяца. С 22 мая 1941 г. Германия приступила к последнему этапу подготовки к нападению, сосредоточению своей многомиллионной армии на советских границах.
И сегодня, 10 июня 1941 г., когда и этот последний этап почти закончен, фюрер окончательно утвердил дату нападения.
Роковая дата «22 июня 1941 года» — стала днем «Д».
ИЗ РАСПОРЯЖЕНИЯ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО
СУХОПУТНЫХ ВОЙСК
10 июня 1941
Днем «Д» предлагается считать 22 июня.
В 13.00 21 июня в войска будет передан один из двух следующих сигналов: а) сигнал «Дортмунд». Он означает, что наступление, как и запланировано, начнется 22 июня и можно приступать к открытому выполнению приказов; б) сигнал «Альтона». Он означает, что наступление переносится на другой срок;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202