Издали, на фоне залитой солнцем степи, передний край выделяется черно-серой полосой дыма, похожей на большой земляной вал. Наша артиллерия и минометы подавляют оборону врага, расчищая путь пехоте и танкам. Вблизи отчетливо видно, как артиллерийский огонь бурлит и, растекаясь вширь, заливает вражескую оборону. Плотность орудий здесь достигает 230 стволов на километр фронта.
В небе на разных высотах идут несколько десятков Пе-2, эшелонами надвигаются Ил-2, свободно резвятся в высоте истребители. Больше сотни бомбардировщиков и штурмовиков Воронежского фронта за пятнадцать минут до перехода в наступление наземных войск наносят сосредоточенный удар по обороне противника на участке прорыва. Рядом действует авиация Степного фронта. До рассвета здесь уже поработали ночные бомбардировщики, дезорганизуя управление врага и изнуряя войска.
Пикируют наши «илы». Видно, как бомбы и снаряды накрывают какие-то укрепления и склады противника. От взрывной волны вздрагивают самолеты. Бушующий вал дыма и огня ширится к югу. Штурмовики, встав в круг и еще больше снизившись, поливают фашистов огнем из пушек и пулеметов. В воздухе пока никакой вражеской авиации. Наши истребители тоже пошли на штурмовку, разряжая оружие по наземному противнику.
— Маленькие! Маленькие! — слышится торопливый голос в наушниках наземной радиостанции. — Появились «мессеры». Будьте внимательны!
Четверка «яков» Сачкова после предупреждения разом уходит вверх. Иван Моря со своим ведомым Емельяном Чернышевым, застигнув вне укрытий группу немцев, продолжают штурмовку. Ну и пусть!
Где же вражеские истребители? А, вот они, немного выше наших.
«Мессеров» уже атакуют Ла-5.
— Может, продолжим штурмовку? — спрашивает меня Сачков.
— Там и без вас хватит, — отвечают ему с земли. — Лучше помолчите.
«Илы» отработались и на бреющем полете под нашей охраной пошли к себе.
После артиллерийской и авиационной подготовки в восемь часов утра пехота кинулась вперед и в первую половину дня вклинилась в оборону противника до семи километров. Это создало условия для ввода в действие 1-й и 5-й танковых армий.
3
С утра и до вечера мы летали со штурмовиками и только раз видели немецких истребителей. Противник явно не ожидал наступления. Даже с Харьковского направления, как потом выяснилось, гитлеровцы сняли и направили в Донбасс несколько танковых дивизий. Правда, после своих неудач под Курском немцы усилили авиацию на Белгородско-Харьковском направлении, но все равно по численности она почти в два раза уступала нашей. Подавленные внезапным ударом, в первый день фашисты не сумели оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления ни в воздухе, ни на земле.
— Братцы, с «горбатыми» не работа: вкалывали, вкалывали целый день, а ни одного воздушного боя, — возмущался Лазарев, когда мы вечером ехали на ужин. — То ли дело прикрывать войска — сами себе хозяева, всегда можно отыскать противника, а тут от «илов» ни на шаг, ходишь как на привязи.
Многим моим однополчанам не нравилось летать со штурмовиками. Вероятно, сказывалась наступательная природа истребителей, привыкших самостоятельно искать и уничтожать врага. Давало себя знать и другое: при сопровождении «ильюшиных» приходится много летать над территорией противника, а это требует выдержки, внутреннего напряжения и спокойствия, чего не всегда хватает молодым летчикам.
— Подождите хорохориться! — улыбается рассудительный капитан Рогачев. — Придется еще вдоволь налетаться на всякие задания.
И предсказание его сбылось. На другой день полк послали на прикрытие наземных войск. Немецкая авиация, стараясь сдержать наш наступательный порыв, с рассвета перешла к активным действиям. С новой силой вспыхнули воздушные бои.
Прежде чем подать команду «По самолетам!», оглядываю каждого летчика и убеждаюсь в том, что все они готовы выполнить задание.
Мой ведомый, лейтенант Дмитрий Аннин, исполнительный, степенный и вдумчивый человек. В воздухе, где порой действия опережают мысли, он бывает медлителен, но это восполняется другими его качествами, и в особенности смелостью. Смелость может проявляться по-разному. У одних она холодно-расчетливая, у других — необузданно-отчаянная, у третьих — наивная. Поэтому особенности характера летчика нельзя не учитывать. Порой они определяют построение боевого порядка группы, атаку и успех боя. А уж в подборе пар тем более. Летчики в паре всегда должны быть близкими друзьями и дополнять друг друга — слабость одного компенсируется умением другого. Такой подбор расширяет и усиливает боевые возможности каждого и пары в целом.
Ошибка Александра Выборнова, которому было приказано прикрывать атакующих, а он «забыл» об этом и сам кинулся на противника, подсказала нам, что главной чертой ведомого должна быть исполнительность и зоркость. Дмитрий Аннин, пожалуй, больше, чем многие другие летчики, обладал этой чертой, поэтому, приняв третью эскадрилью, я предложил ему летать со мной ведомым. Он охотно согласился.
Вторая пара — Алексей Карнаухов и Сергей Лазарев. Карнаухов осторожный, даже излишне осторожный, всегда расчетливый. Ведомым у него Сергей. Как летчик он еще не созрел, горяч и суетлив, часто допускает ошибки. Летая с осторожным ведущим, стал более вдумчив, расчетлив и постепенно изживает залихватскую резвость. Сегодня утром он явился на полеты прямо из села с вечеринки. Парторг эскадрильи старший лейтенант Георгий Васильевич Скрябин, сам бывший летчик, понимал, что значит управлять самолетом без отдыха, и предложил отстранить Лазарева от полетов, дать ему выспаться. Летчик капризно, с развязностью ухаря-вояки, которому все нипочем, выразил недовольство:
— Что я, маленький и не знаю, что делать?
Пришлось сделать ему внушение.
Восемнадцатилетним юношей в самом начале войны окончил Лазарев летное училище. Тогда даже и для хорошо подготовленных летчиков не хватало самолетов. Он долгое время находился в тылу без дела, но рвался на фронт, мечтал померяться силами с врагом.
Вот и сейчас упрашивает взять его на задание, доказывает, что успел уже отдохнуть.
Меня, терзают сомнения, подумываю об отстранении его от полетов. Но бравый вид летчика и рвение берут верх над сомнениями.
Иван Моря, проявляя буйное нетерпение, переминается с ноги на ногу. Рядом с ним — ведомый Емельян Чернышев, тоже человек с богатырской комплекцией, спокойный и уравновешенный. Емельян, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, обладает быстрой сообразительностью и светлой головой. Тесная дружба помогает летчикам хорошо понимать друг друга в воздухе. Случается, без единого слова, без заметного движения самолета они согласуют маневр и даже замысел боя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
В небе на разных высотах идут несколько десятков Пе-2, эшелонами надвигаются Ил-2, свободно резвятся в высоте истребители. Больше сотни бомбардировщиков и штурмовиков Воронежского фронта за пятнадцать минут до перехода в наступление наземных войск наносят сосредоточенный удар по обороне противника на участке прорыва. Рядом действует авиация Степного фронта. До рассвета здесь уже поработали ночные бомбардировщики, дезорганизуя управление врага и изнуряя войска.
Пикируют наши «илы». Видно, как бомбы и снаряды накрывают какие-то укрепления и склады противника. От взрывной волны вздрагивают самолеты. Бушующий вал дыма и огня ширится к югу. Штурмовики, встав в круг и еще больше снизившись, поливают фашистов огнем из пушек и пулеметов. В воздухе пока никакой вражеской авиации. Наши истребители тоже пошли на штурмовку, разряжая оружие по наземному противнику.
— Маленькие! Маленькие! — слышится торопливый голос в наушниках наземной радиостанции. — Появились «мессеры». Будьте внимательны!
Четверка «яков» Сачкова после предупреждения разом уходит вверх. Иван Моря со своим ведомым Емельяном Чернышевым, застигнув вне укрытий группу немцев, продолжают штурмовку. Ну и пусть!
Где же вражеские истребители? А, вот они, немного выше наших.
«Мессеров» уже атакуют Ла-5.
— Может, продолжим штурмовку? — спрашивает меня Сачков.
— Там и без вас хватит, — отвечают ему с земли. — Лучше помолчите.
«Илы» отработались и на бреющем полете под нашей охраной пошли к себе.
После артиллерийской и авиационной подготовки в восемь часов утра пехота кинулась вперед и в первую половину дня вклинилась в оборону противника до семи километров. Это создало условия для ввода в действие 1-й и 5-й танковых армий.
3
С утра и до вечера мы летали со штурмовиками и только раз видели немецких истребителей. Противник явно не ожидал наступления. Даже с Харьковского направления, как потом выяснилось, гитлеровцы сняли и направили в Донбасс несколько танковых дивизий. Правда, после своих неудач под Курском немцы усилили авиацию на Белгородско-Харьковском направлении, но все равно по численности она почти в два раза уступала нашей. Подавленные внезапным ударом, в первый день фашисты не сумели оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления ни в воздухе, ни на земле.
— Братцы, с «горбатыми» не работа: вкалывали, вкалывали целый день, а ни одного воздушного боя, — возмущался Лазарев, когда мы вечером ехали на ужин. — То ли дело прикрывать войска — сами себе хозяева, всегда можно отыскать противника, а тут от «илов» ни на шаг, ходишь как на привязи.
Многим моим однополчанам не нравилось летать со штурмовиками. Вероятно, сказывалась наступательная природа истребителей, привыкших самостоятельно искать и уничтожать врага. Давало себя знать и другое: при сопровождении «ильюшиных» приходится много летать над территорией противника, а это требует выдержки, внутреннего напряжения и спокойствия, чего не всегда хватает молодым летчикам.
— Подождите хорохориться! — улыбается рассудительный капитан Рогачев. — Придется еще вдоволь налетаться на всякие задания.
И предсказание его сбылось. На другой день полк послали на прикрытие наземных войск. Немецкая авиация, стараясь сдержать наш наступательный порыв, с рассвета перешла к активным действиям. С новой силой вспыхнули воздушные бои.
Прежде чем подать команду «По самолетам!», оглядываю каждого летчика и убеждаюсь в том, что все они готовы выполнить задание.
Мой ведомый, лейтенант Дмитрий Аннин, исполнительный, степенный и вдумчивый человек. В воздухе, где порой действия опережают мысли, он бывает медлителен, но это восполняется другими его качествами, и в особенности смелостью. Смелость может проявляться по-разному. У одних она холодно-расчетливая, у других — необузданно-отчаянная, у третьих — наивная. Поэтому особенности характера летчика нельзя не учитывать. Порой они определяют построение боевого порядка группы, атаку и успех боя. А уж в подборе пар тем более. Летчики в паре всегда должны быть близкими друзьями и дополнять друг друга — слабость одного компенсируется умением другого. Такой подбор расширяет и усиливает боевые возможности каждого и пары в целом.
Ошибка Александра Выборнова, которому было приказано прикрывать атакующих, а он «забыл» об этом и сам кинулся на противника, подсказала нам, что главной чертой ведомого должна быть исполнительность и зоркость. Дмитрий Аннин, пожалуй, больше, чем многие другие летчики, обладал этой чертой, поэтому, приняв третью эскадрилью, я предложил ему летать со мной ведомым. Он охотно согласился.
Вторая пара — Алексей Карнаухов и Сергей Лазарев. Карнаухов осторожный, даже излишне осторожный, всегда расчетливый. Ведомым у него Сергей. Как летчик он еще не созрел, горяч и суетлив, часто допускает ошибки. Летая с осторожным ведущим, стал более вдумчив, расчетлив и постепенно изживает залихватскую резвость. Сегодня утром он явился на полеты прямо из села с вечеринки. Парторг эскадрильи старший лейтенант Георгий Васильевич Скрябин, сам бывший летчик, понимал, что значит управлять самолетом без отдыха, и предложил отстранить Лазарева от полетов, дать ему выспаться. Летчик капризно, с развязностью ухаря-вояки, которому все нипочем, выразил недовольство:
— Что я, маленький и не знаю, что делать?
Пришлось сделать ему внушение.
Восемнадцатилетним юношей в самом начале войны окончил Лазарев летное училище. Тогда даже и для хорошо подготовленных летчиков не хватало самолетов. Он долгое время находился в тылу без дела, но рвался на фронт, мечтал померяться силами с врагом.
Вот и сейчас упрашивает взять его на задание, доказывает, что успел уже отдохнуть.
Меня, терзают сомнения, подумываю об отстранении его от полетов. Но бравый вид летчика и рвение берут верх над сомнениями.
Иван Моря, проявляя буйное нетерпение, переминается с ноги на ногу. Рядом с ним — ведомый Емельян Чернышев, тоже человек с богатырской комплекцией, спокойный и уравновешенный. Емельян, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, обладает быстрой сообразительностью и светлой головой. Тесная дружба помогает летчикам хорошо понимать друг друга в воздухе. Случается, без единого слова, без заметного движения самолета они согласуют маневр и даже замысел боя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73