(10) Те, кто находился на кораблях, еще не слышали о том, что совершило войско на суше, не знали, что делать, и, спустив паруса, послали за вестями в Меркурий; узнав о событиях в Дециме, они поплыли дальше, преисполненные радости. (11) Поскольку дул попутный ветер, они оказались в ста пятидесяти стадиях от Карфагена. Тут Архелай и воины, боясь нарушить приказ главнокомандующего, потребовали остановиться, но моряки не хотели слушаться. (12) Они говорили, что здесь нет гаваней и что, вероятно, очень скоро поднимется обычная для этих мест сильная буря, которую местные жители называют Киприанами. (13) По их предсказаниям, если остаться здесь, то окажется невозможным спасти хотя бы корабль. И это была правда. (14) Спустив на короткое время паруса и посоветовавшись, они решили, что не следует плыть в Мандракий (15) (они боялись нарушить строгий приказ Велисария, а, кроме того, подозревали, что вход в Мандракий закрыт цепями, не говоря уже о том, что весь флот в этой гавани не поместился бы); поэтому они сочли за благо остановиться в Стагноне, отстоявшем от Карфагена стадий на сорок; вход в него был беспрепятственный, и был он достаточно велик, чтобы вместить целый флот. (16) Они явились туда в сумерки и стали там на якорь все, кроме Калонима, который вместе с некоторыми моряками, презрев приказ главнокомандующего и общее решение, тайком отправился в Мандракий, поскольку никто не отважился ему помешать, и разграбил имущество живущих у моря купцов, иноземных и карфагенских.
(17) На следующий день Велисарий приказал всем, кто находился на кораблях, высадиться и, выстроив войско в боевой порядок, вступил в Карфаген: он опасался, что его ждет вражеская засада. (18) Тут он неустанно напоминал воинам, сколько счастья видели они с того времени, как начали проявлять умеренность по отношению к ливийцам, настойчиво убеждал их со всем тщанием сохранять добропорядочное поведение и в Карфагене. (19) Он говорил, что ливийцы издревле являлись римлянами, оказались под властью вандалов не по собственной воле и испытали от этих варваров много беззаконий. (20) Именно поэтому василевс и начал войну с вандалами, и с их стороны было бы просто святотатством причинить зло людям, для освобождения которых (ибо такова причина войны) они двинулись против вандалов.
(21) После этих увещеваний он вступил в Карфаген и, поскольку никаких враждебных действий не было заметно, поднялся во дворец и сел на трон Гелимера. (22) Тут к Велисарию с великим криком явилась толпа купцов и других карфагенян, дома которых находились у моря. Они жаловались, что прошлой ночью моряки разграбили их. (23) Велисарий заставил Калонима поклясться в том, что все украденное будет немедленно возвращено. (24) Калоним же клятву дал, но пренебрег ею, присвоив себе эти богатства. Немного времени спустя, однако, в Византии его постигло возмездие. (25) Пораженный болезнью, которая называется апоплексией, он сошел с ума, изгрыз собственный язык и затем умер. Но это случилось впоследствии.
XXI. Так как подошло время, Велисарий велел устроить обед там, где Гелимер обычно угощал вандальских вождей. (2) Римляне называют такое помещение Дельфика, заимствовав это слово из греческого языка. В Палатии в Риме, там, где обыкновенно стоят царские ложа, издревле находился треножник, на который царские виночерпии ставили кубки. (3) Дельфикой римляне называют этот треножник потому, что впервые он был поставлен в Дельфах, а затем и в Виз?нтии, и везде, где есть царские ложа, это помещение называют Дельфикой подобно тому, как царский дом римляне, подражая грекам, называют Палатием. (4) Поскольку некий Паллад, родом эллин, еще до взятия Трои поселился в этом месте и построил здесь замечательный дом, они стали именовать это строение Палатием; Август, став автократором, решил сделать его своим местопребыванием, и с того времени Палатием называют помещение, в котором пребывает царь. (5) В такой Дельфике обедал Велисарий и знать войска. (6) Случилось так, что за день до этого для Гелимера был приготовлен здесь обед. И мы наслаждались теми самыми кушаньями, которые предназначались для него, и прислуга Гелимера служила нам и разливала вино и угождала во всем остальном. (7) Таким образом, можно было наблюдать судьбу во всем ее блеске; она как бы показывала, что все принадлежит ей, у человека же нет ничего, что могло бы считаться его собственным. (8) В этот день Велисарию пришлось услышать столько прославлений, сколько не досталось на долю никому ни из его современников, ни из тех, кто жил в древности. (9) Римских воинов, не привыкших даже в количестве пятисот человек без шума входить в покоренный город, причем взятый неожиданно, этот военачальник держал в таком порядке, что жители не испытали от них ни оскорблений, ни угроз. (10) Даже деловой жизни не причинено было никаких помех, но в городе, захваченном войском, изменившем свое государственное устройство, пережившем перемену власти, ни одно помещение не оказалось закрытым, а секретари, составив списки, разместили, как полагается, солдат по домам, и те сами, покупая на рынке то, что каждый хотел к завтраку, жили спокойно.
(11) После этого Велисарий дал твердое обещание безопасности бежавшим в храмы вандалам и занялся восстановлением стен, которые оказались настолько заброшены, что во многих местах любой мог подняться на них и легко произвести нападение. (12) Значительная их часть лежала в развалинах, и карфагеняне говорили, что из-за этого Гелимер не остался в городе. (13) Он считал, что нечего и думать о приведении их в столь короткий срок в пригодное состояние. (14) Говорили также, что в Карфагене в древние времена дети, играя, произносили старинное прорицание, что гамма прогонит бету, и что опять бета прогонит гамму. (15) Тогда это дети произносили во время игры и оставалось оно неразрешимой загадкой, теперь же, напротив, все стало ясно. (16) Ведь вначале Гизерих прогнал Бонифация, а теперь Велисарий — Гелимера. Была ли это народная молва или Предсказание, но таким образом оно исполнилось.
(17) Тогда же стал понятным и сон, нередко виденный в прежние времена многими карфагенянами, которым было неясно, каким образом он сбудется. Сон этот гаков. Больше всего карфагеняне почитают святого мужа Киприана. (18) Во имя его они построили на берегу поря перед городом замечательный храм, совершали в нем священные обряды и справляли праздник, который они называют Киприанами; по его имени моряки привыкли называть и ту бурю, о которой я недавно упоминал, так как она обычно разражается приблизительно в то же самое время, когда ливийцы по установленному обычаю справляют этот праздник. (19) Во время правления Гонориха вандалы силой отняли этот храм у христиан. (20) Тотчас изгнав отсюда с великим бесчестием их священнослужителей, они в дальнейшем стали выполнять свои обряды, как полагается арианам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155