Он объявил, что поручил Эйзенхауэру атаковать противника «с нашей стороны компаса» навстречу победоносным войскам русских. Рузвельт сообщил американскому народу, что нашел общий язык с маршалом Сталиным. «Я полагаю, что мы найдем общую линию поведения с ним и русским народом». В этом выступлении президент заверил американцев, что они «могут смотреть в будущее с подлинной, обоснованной уверенностью», что «мир на земле, добрая воля в отношении народов могут быть утверждены и обеспечены… В Каире и Тегеране мы посвятили свои усилия выработке планов по созданию такого мира, который единственно может быть оправданием всех жертв войны».
Заметим, помимо прочего, что на Рождество 1944 г., когда Ленинград терял последнее дыхание, американские покупки на шестьдесят процентов превысили уровень лет «самых жирных коров» — уровень поздних двадцатых годов. Американская индустрия не только поставила феноменальное количество техники, но и развернула невиданный выпуск потребительских товаров.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
БАЛКАНЫ
Стояла весна 1944 г. В апреле курчатовская «лаборатория №2» — 74 человека — получила собственное помещение. В Соединенных Штатах был запрошен уран, но он не дошел до Курчатова. Геологи стали обращать внимание на Ферганскую долину. Курчатов пишет Берии: «Вокруг этой проблемы за границей создана невиданная по масштабу в истории мировой науки концентрация научных и инженерно-технических сил, уже добившихся ценнейших результатов» (выделено Курчатовым).
Союз Запада?
В мае 1944 г. Объединенныйкомитет начальников штабов рассматривал возможность создания западного блока государств, возглавляемых Соединенными Штатами. И генералы отвергли эту идею. Причиной была совершенно очевидная боязнь того, что Советский Союз в ответ создаст блок зависимых от него государств Восточной Европы. То был первый намек на возможность создания того, что станет Североатлантическим союзом. И Рузвельт и Черчилль пока проявляли чрезвычайную осторожность. Уинстон Черчилль пишет 25 ноября 1944 г., что он «не пришел еще к определенной точке зрения» по вопросу о западном блоке. В период очевидного сближения британский премьер хотел напомнить своему восточному союзнику о том, что в Западной Европе может появиться новая могучая сила. И в общем ряду здесь будут стоять Соединенные Штаты.
Нет никаких сомнений в том, что подобные проекции на будущее чрезвычайно интересовали Москву. В результате британский премьер Кларк Керр навестил Молотова и постарался успокоить его: англичане, мол, планируют создать западноевропейский блок для того, чтобы как-то сбалансировать русскую и американскую мощь; речь может идти о взаимной обороне.
Волнение Москвы видно и в вопросах советских представителей Шарлю де Голлю, посетившему Москву в декабре 1944 г. Но глава временного правительства Франции предпочел не распространяться.
Черчилль не желал строить мир будущего на неких нематериальных субстанциях. Доверие — в его понимании — должно было основываться на силе. В поисках нового места Британии Черчилль обратился к возможностям современной военной технологии.
Продолжение атомного сотрудничества США с Англией и отказ от работы в этой области с СССР обещало реализацию плана о превосходстве двух «полицейских» Запада над двумя «полицейскими» Востока. Этот курс имел достоинство уже наигранной схемы, она, казалось, гарантировала двумя западным державам доминирование на мировой арене на годы вперед. Но у этого курса были и свои недостатки, свои опасности. Столь очевидная демонстрация солидарности англосаксов бесспорно могла насторожить СССР. Однако Черчилль и Рузвельт неукоснительно шли своим курсом: 13 июня 1944 г. ими подписывается Соглашения и Декларации о доверии, в которой особо говорилось о том, что США и Великобритания будут сотрудничать исключительно друг с другом в деле овладения контролем над запасами урана и тория во время и после войны.
Вопрос об атомном сотрудничестве был подвергнут наиболее интенсивному обсуждению 18 сентября 1944 года (уже после второй конференции в Квебеке) на встрече Рузвельта и Черчилля в Гайд-парке. Они сошлись на том, что монополия на атомное оружие будет значительным активом США и Англии в геополитическом соперничестве, которое может возникнуть у них с Советским союзом. Это обсуждение зафиксировано в памятной записке от 19 сентября 1944 года. В последнем параграфе ее говорится о мерах, которые должны быть приняты, чтобы «избежать утечки информации, особенно к русским». Нильс Бор, сторонник поделиться секретами с Москвой, был охарактеризован как опасный заблуждающийся ученый, способный передать военные секреты русским. Неизвестно, был ли инициатором такой оценки Черчилль (как утверждают американские источники), но фактом является обоюдное согласие двух сторон. Главный вывод меморандума звучал так: «Предложение об информировании мира относительно данного проекта… неприемлемо».
Нет сомнения в том, что Черчилль в 1944 году сделал приобщение Англии к ядерному проекту одной из гарантий сохранения Англией положения великой державы. Он добился того, что в указанной памятной записке США обещали «полностью сотрудничать в развитии атомного проекта в военных и мирных целях после поражения Японии». Черчилль с триумфом пишет в Лондон, что ему удалось добиться искомой договоренности. Англия попадала в атомный клуб, она, как предполагалось, получит доступ к сверхоружию, она одна стала избранным партнером США. Через десять дней после подписания меморандума Рузвельт писал К. Хэллу: «Нужно удержать Британию от полного банкротства в конце войны. Я не хотел бы, чтобы Британская империя попала в финансовый коллапс, а Германия в то же время восстановила бы свой военный арсенал». Атомное оружие должно было предотвратить такое развитие событий. Вооруженная атомным оружием Англия будет подлинным надзирателем над Европой, освобождая Америке простор для мировой инициативы.
Когда президент Рузвельт призвал 22 сентября 1944 года для беседы в Белый дом В. Буша, «он указал, — пишет Буш, — на необходимость сохранения сильной Британской империи и рассуждал о методах, какими это может быть достигнуто». У Буша, по его словам, после полуторачасовой беседы сложилось впечатление, что президент намерен сохранить американо-английскую монополию после войны.
Россия выходит к границам
А великий фронт от Балтики до Карпат бурно перемещался в июле — августе. В течение двух фантастических недель пять центральных фронтов прошли почти полтысячи километров, ослабив свой порыв только перед самой Варшавой. Западные специалисты спрашивают, почему Советский Союз не завершил войну в 1944 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237
Заметим, помимо прочего, что на Рождество 1944 г., когда Ленинград терял последнее дыхание, американские покупки на шестьдесят процентов превысили уровень лет «самых жирных коров» — уровень поздних двадцатых годов. Американская индустрия не только поставила феноменальное количество техники, но и развернула невиданный выпуск потребительских товаров.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
БАЛКАНЫ
Стояла весна 1944 г. В апреле курчатовская «лаборатория №2» — 74 человека — получила собственное помещение. В Соединенных Штатах был запрошен уран, но он не дошел до Курчатова. Геологи стали обращать внимание на Ферганскую долину. Курчатов пишет Берии: «Вокруг этой проблемы за границей создана невиданная по масштабу в истории мировой науки концентрация научных и инженерно-технических сил, уже добившихся ценнейших результатов» (выделено Курчатовым).
Союз Запада?
В мае 1944 г. Объединенныйкомитет начальников штабов рассматривал возможность создания западного блока государств, возглавляемых Соединенными Штатами. И генералы отвергли эту идею. Причиной была совершенно очевидная боязнь того, что Советский Союз в ответ создаст блок зависимых от него государств Восточной Европы. То был первый намек на возможность создания того, что станет Североатлантическим союзом. И Рузвельт и Черчилль пока проявляли чрезвычайную осторожность. Уинстон Черчилль пишет 25 ноября 1944 г., что он «не пришел еще к определенной точке зрения» по вопросу о западном блоке. В период очевидного сближения британский премьер хотел напомнить своему восточному союзнику о том, что в Западной Европе может появиться новая могучая сила. И в общем ряду здесь будут стоять Соединенные Штаты.
Нет никаких сомнений в том, что подобные проекции на будущее чрезвычайно интересовали Москву. В результате британский премьер Кларк Керр навестил Молотова и постарался успокоить его: англичане, мол, планируют создать западноевропейский блок для того, чтобы как-то сбалансировать русскую и американскую мощь; речь может идти о взаимной обороне.
Волнение Москвы видно и в вопросах советских представителей Шарлю де Голлю, посетившему Москву в декабре 1944 г. Но глава временного правительства Франции предпочел не распространяться.
Черчилль не желал строить мир будущего на неких нематериальных субстанциях. Доверие — в его понимании — должно было основываться на силе. В поисках нового места Британии Черчилль обратился к возможностям современной военной технологии.
Продолжение атомного сотрудничества США с Англией и отказ от работы в этой области с СССР обещало реализацию плана о превосходстве двух «полицейских» Запада над двумя «полицейскими» Востока. Этот курс имел достоинство уже наигранной схемы, она, казалось, гарантировала двумя западным державам доминирование на мировой арене на годы вперед. Но у этого курса были и свои недостатки, свои опасности. Столь очевидная демонстрация солидарности англосаксов бесспорно могла насторожить СССР. Однако Черчилль и Рузвельт неукоснительно шли своим курсом: 13 июня 1944 г. ими подписывается Соглашения и Декларации о доверии, в которой особо говорилось о том, что США и Великобритания будут сотрудничать исключительно друг с другом в деле овладения контролем над запасами урана и тория во время и после войны.
Вопрос об атомном сотрудничестве был подвергнут наиболее интенсивному обсуждению 18 сентября 1944 года (уже после второй конференции в Квебеке) на встрече Рузвельта и Черчилля в Гайд-парке. Они сошлись на том, что монополия на атомное оружие будет значительным активом США и Англии в геополитическом соперничестве, которое может возникнуть у них с Советским союзом. Это обсуждение зафиксировано в памятной записке от 19 сентября 1944 года. В последнем параграфе ее говорится о мерах, которые должны быть приняты, чтобы «избежать утечки информации, особенно к русским». Нильс Бор, сторонник поделиться секретами с Москвой, был охарактеризован как опасный заблуждающийся ученый, способный передать военные секреты русским. Неизвестно, был ли инициатором такой оценки Черчилль (как утверждают американские источники), но фактом является обоюдное согласие двух сторон. Главный вывод меморандума звучал так: «Предложение об информировании мира относительно данного проекта… неприемлемо».
Нет сомнения в том, что Черчилль в 1944 году сделал приобщение Англии к ядерному проекту одной из гарантий сохранения Англией положения великой державы. Он добился того, что в указанной памятной записке США обещали «полностью сотрудничать в развитии атомного проекта в военных и мирных целях после поражения Японии». Черчилль с триумфом пишет в Лондон, что ему удалось добиться искомой договоренности. Англия попадала в атомный клуб, она, как предполагалось, получит доступ к сверхоружию, она одна стала избранным партнером США. Через десять дней после подписания меморандума Рузвельт писал К. Хэллу: «Нужно удержать Британию от полного банкротства в конце войны. Я не хотел бы, чтобы Британская империя попала в финансовый коллапс, а Германия в то же время восстановила бы свой военный арсенал». Атомное оружие должно было предотвратить такое развитие событий. Вооруженная атомным оружием Англия будет подлинным надзирателем над Европой, освобождая Америке простор для мировой инициативы.
Когда президент Рузвельт призвал 22 сентября 1944 года для беседы в Белый дом В. Буша, «он указал, — пишет Буш, — на необходимость сохранения сильной Британской империи и рассуждал о методах, какими это может быть достигнуто». У Буша, по его словам, после полуторачасовой беседы сложилось впечатление, что президент намерен сохранить американо-английскую монополию после войны.
Россия выходит к границам
А великий фронт от Балтики до Карпат бурно перемещался в июле — августе. В течение двух фантастических недель пять центральных фронтов прошли почти полтысячи километров, ослабив свой порыв только перед самой Варшавой. Западные специалисты спрашивают, почему Советский Союз не завершил войну в 1944 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237