До последнего времени все 16 земель имели собственную полицию, контролируя ее организацию, задачи и служебные права. Имперское министерство внутренних дел могло осуществлять только общий надзор, оказывая определенное влияние разве лишь путем инвестиций.
Реформаторы предлагали и эти права передать в ведение имперского правительства. А это привело бы к контролю за всей полицией со стороны министра внутренних дел. Любые распоряжения и наставления, передислокация подразделений, назначение на должности и присвоение званий (от майора и выше) должны были осуществляться только с его разрешения.
По сути дела, подобные предложения были предусмотрены и в программе Гиммлера, которую он представил доктору Бесту, — лишение земельных князьков права командовать полицией.
Поскольку о плане реформаторов за пределами имперского министерства внутренних дел не было еще ничего известно, Геринг произвел упреждающий маневр. 30 ноября 1933 года он издал распоряжение, по которому тайная государственная полиция становилась самостоятельной в рамках прусского земельного управления. Все дела, заводимые в земельном министерстве внутренних дел, должны были передаваться ей, а сама она подчинялась непосредственно премьер-министру Пруссии. Кроме того, он назначил инспектора, осуществлявшего контроль за гестапо и имевшего право назначения ее начальника. Тем самым по проекту реформы Вильгельма Фрика был нанесен мощный удар.
Министр внутренних дел рейха оказался бессильным что-либо изменить и поставить Геринга на колени, так как не пользовался доверием Гитлера (когда-то он поклялся в верности Грегору Штрассеру). Реформаторы поэтому посчитали, что делу может, пожалуй, помочь лишь Генрих Гиммлер, преследовавший, по сути дела, те же цели. К тому же он приобрел определенную власть — за счет осуществления контроля за полицией партии, подразделения которой находились уже в большинстве земель.
Подчиненные Фрика, явно не без согласия Гитлера, помогли централисту Гиммлеру начать акцию против прусского сепаратизма. И тот постепенно в одной земле за другой стал устанавливать свое политическое руководство полицией. Уже в ноябре 1933 года Гиммлер становится шефом политической полиции Гамбурга, Любека и Мекленбурга-Шверина. В декабре — Анхальта, Бадена, Бремена, Гессена, Тюрингии и Вюртемберга и в январе 1934 года — Брауншвейга, Ольденбурга и Саксонии. Ко времени подачи Фриком в январе 1934 года проекта закона «О реорганизации полиции рейха» в рейхстаг, Гиммлер контролировал политическую полицию всех земель, за исключением Пруссии и Шаумбург — Липпе.
Геринг, однако, не только не думал сдаваться, но и нанес новый удар. Когда 19 февраля 1934 года Фрик издал декрет, по которому «право командования всеми видами земельной полиции переходило к нему», Геринг 9 марта опубликовал распоряжение о том, что берет все полноту полицейской власти в свои руки и подчиняет себе начальника управления полиции прусского министерства внутренних дел.
Несмотря на оттяжку решения данного вопроса, морфинист Геринг все же понимал, что его игра проиграна. Более того, он ожидал еще большей опасности, тучи которой начали сгущаться на горизонте, нежели та, которую представляли собой Фрик и Гиммлер. По всей стране все громче раздавались звуки марширующих колонн, грохот барабанов, рев фанфар и боевые кличи четырехмиллионной организации штурмовиков — армии ничем не занятых людей, мечтавших о власти.
И он решил примириться с Фриком и Гиммлером. В конце марта Геринг начал переговоры с имперским министерством внутренних дел, выторговывая себе куш за передачу прусских министерств под юрисдикцию имперского правления, сохранив за собой министерство финансов и администрацию премьер-министра. Далюге перешел в министерство Фрика и возглавил всю гражданскую полицию рейха. Что же касается политической полиции, то Геринг пошел на известный компромисс, не передав ее полностью в подчинение рейхсминистерства внутренних дел, но назначив инспектором гестапо по пожеланию Гиммлера Гейдриха. Нёбе стал шефом земельной уголовной полиции.
Генрих Гиммлер достиг поворотного пункта своей карьеры. Немецкая полиция наконец-то попала под контроль СС. Праздновать победу было, однако, рано, поскольку отношения его с Герингом оставляли желать лучшего. Не успел Геринг, провозгласивший, что «не следует спотыкаться на каждом убитом», ввести новых хозяев на Принц-Альбрехт-штрассе, 8 и переправить своего близкого друга Дилса в безопасное место — в Кёльн в качестве начальника тамошнего окружного управления, как в гестапо поступили сведения, свидетельствовавшие о приближении тяжелого кризиса государства Адольфа Гитлера.
В сообщениях отражалось брожение, царившее в рядах штурмовиков, руководство которых давало ясно понять, что оно не согласно с курсом, взятым «Адольфом» после 30 января 1933 года.
Глава 5
НОЧЬ ДЛИННЫХ НОЖЕЙ
В пивных, где обычно собирались штурмовики, недовольство Адольфом Гитлером росло. Широкое распространение получил лозунг: «Адольф предает нас!» Даже мелкие лидеры чувствовали, что восхвалявшаяся до недавних пор революционная армия национал-социализма стала превращаться в чужеродную организацию.
В течение долгих лет штурмовиков готовили к взятию власти. Когда же этот день наступил и она была взята мирно, в соответствии с конституцией, партия не знала, что теперь делать с СА. Перед штурмовиками была поставлена задача «воспитания» молодежи и предполагалось слияние с ними рейхсвера с целью создания многомиллионной национал-социалистской народной армии.
Начальник штаба СА Эрнст Рём, усматривал в своей организации ядро будущих вооруженных сил, часто заявлял: «Я — Шарнхорст новой армии».
На деле же офицеры рейхсвера его не признавали, а президент Гинденбург не подавал ему руки, считая Рёма гомосексуалистом и бузотером. Будучи командиром роты во время Первой мировой войны на Западном фронте, Рём понял, что прусская военная школа уже не соответствует требованиям времени и условиям ведения современной войны. Он заявил: «Необходимы нововведения. Нужны новая дисциплина и другой организационный принцип. Генералы — сапожники. Новые идеи им даже не придут в голову».
При этом Рём полагал, что знает, в чем заключается эта новая идея: милицейский принцип и народная армия, основу которой должны составить его штурмовики. Необходимо только научить их военному делу и как следует вымуштровать. А когда произойдет замена рейхсвера, он, как реформатор, встанет во главе вооруженных сил новой Германии.
Кадры для народной армии уже имелись. В распоряжении Рёма находились пятисоттысячная армада, в пять раз превышавшая численность рейхсвера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
Реформаторы предлагали и эти права передать в ведение имперского правительства. А это привело бы к контролю за всей полицией со стороны министра внутренних дел. Любые распоряжения и наставления, передислокация подразделений, назначение на должности и присвоение званий (от майора и выше) должны были осуществляться только с его разрешения.
По сути дела, подобные предложения были предусмотрены и в программе Гиммлера, которую он представил доктору Бесту, — лишение земельных князьков права командовать полицией.
Поскольку о плане реформаторов за пределами имперского министерства внутренних дел не было еще ничего известно, Геринг произвел упреждающий маневр. 30 ноября 1933 года он издал распоряжение, по которому тайная государственная полиция становилась самостоятельной в рамках прусского земельного управления. Все дела, заводимые в земельном министерстве внутренних дел, должны были передаваться ей, а сама она подчинялась непосредственно премьер-министру Пруссии. Кроме того, он назначил инспектора, осуществлявшего контроль за гестапо и имевшего право назначения ее начальника. Тем самым по проекту реформы Вильгельма Фрика был нанесен мощный удар.
Министр внутренних дел рейха оказался бессильным что-либо изменить и поставить Геринга на колени, так как не пользовался доверием Гитлера (когда-то он поклялся в верности Грегору Штрассеру). Реформаторы поэтому посчитали, что делу может, пожалуй, помочь лишь Генрих Гиммлер, преследовавший, по сути дела, те же цели. К тому же он приобрел определенную власть — за счет осуществления контроля за полицией партии, подразделения которой находились уже в большинстве земель.
Подчиненные Фрика, явно не без согласия Гитлера, помогли централисту Гиммлеру начать акцию против прусского сепаратизма. И тот постепенно в одной земле за другой стал устанавливать свое политическое руководство полицией. Уже в ноябре 1933 года Гиммлер становится шефом политической полиции Гамбурга, Любека и Мекленбурга-Шверина. В декабре — Анхальта, Бадена, Бремена, Гессена, Тюрингии и Вюртемберга и в январе 1934 года — Брауншвейга, Ольденбурга и Саксонии. Ко времени подачи Фриком в январе 1934 года проекта закона «О реорганизации полиции рейха» в рейхстаг, Гиммлер контролировал политическую полицию всех земель, за исключением Пруссии и Шаумбург — Липпе.
Геринг, однако, не только не думал сдаваться, но и нанес новый удар. Когда 19 февраля 1934 года Фрик издал декрет, по которому «право командования всеми видами земельной полиции переходило к нему», Геринг 9 марта опубликовал распоряжение о том, что берет все полноту полицейской власти в свои руки и подчиняет себе начальника управления полиции прусского министерства внутренних дел.
Несмотря на оттяжку решения данного вопроса, морфинист Геринг все же понимал, что его игра проиграна. Более того, он ожидал еще большей опасности, тучи которой начали сгущаться на горизонте, нежели та, которую представляли собой Фрик и Гиммлер. По всей стране все громче раздавались звуки марширующих колонн, грохот барабанов, рев фанфар и боевые кличи четырехмиллионной организации штурмовиков — армии ничем не занятых людей, мечтавших о власти.
И он решил примириться с Фриком и Гиммлером. В конце марта Геринг начал переговоры с имперским министерством внутренних дел, выторговывая себе куш за передачу прусских министерств под юрисдикцию имперского правления, сохранив за собой министерство финансов и администрацию премьер-министра. Далюге перешел в министерство Фрика и возглавил всю гражданскую полицию рейха. Что же касается политической полиции, то Геринг пошел на известный компромисс, не передав ее полностью в подчинение рейхсминистерства внутренних дел, но назначив инспектором гестапо по пожеланию Гиммлера Гейдриха. Нёбе стал шефом земельной уголовной полиции.
Генрих Гиммлер достиг поворотного пункта своей карьеры. Немецкая полиция наконец-то попала под контроль СС. Праздновать победу было, однако, рано, поскольку отношения его с Герингом оставляли желать лучшего. Не успел Геринг, провозгласивший, что «не следует спотыкаться на каждом убитом», ввести новых хозяев на Принц-Альбрехт-штрассе, 8 и переправить своего близкого друга Дилса в безопасное место — в Кёльн в качестве начальника тамошнего окружного управления, как в гестапо поступили сведения, свидетельствовавшие о приближении тяжелого кризиса государства Адольфа Гитлера.
В сообщениях отражалось брожение, царившее в рядах штурмовиков, руководство которых давало ясно понять, что оно не согласно с курсом, взятым «Адольфом» после 30 января 1933 года.
Глава 5
НОЧЬ ДЛИННЫХ НОЖЕЙ
В пивных, где обычно собирались штурмовики, недовольство Адольфом Гитлером росло. Широкое распространение получил лозунг: «Адольф предает нас!» Даже мелкие лидеры чувствовали, что восхвалявшаяся до недавних пор революционная армия национал-социализма стала превращаться в чужеродную организацию.
В течение долгих лет штурмовиков готовили к взятию власти. Когда же этот день наступил и она была взята мирно, в соответствии с конституцией, партия не знала, что теперь делать с СА. Перед штурмовиками была поставлена задача «воспитания» молодежи и предполагалось слияние с ними рейхсвера с целью создания многомиллионной национал-социалистской народной армии.
Начальник штаба СА Эрнст Рём, усматривал в своей организации ядро будущих вооруженных сил, часто заявлял: «Я — Шарнхорст новой армии».
На деле же офицеры рейхсвера его не признавали, а президент Гинденбург не подавал ему руки, считая Рёма гомосексуалистом и бузотером. Будучи командиром роты во время Первой мировой войны на Западном фронте, Рём понял, что прусская военная школа уже не соответствует требованиям времени и условиям ведения современной войны. Он заявил: «Необходимы нововведения. Нужны новая дисциплина и другой организационный принцип. Генералы — сапожники. Новые идеи им даже не придут в голову».
При этом Рём полагал, что знает, в чем заключается эта новая идея: милицейский принцип и народная армия, основу которой должны составить его штурмовики. Необходимо только научить их военному делу и как следует вымуштровать. А когда произойдет замена рейхсвера, он, как реформатор, встанет во главе вооруженных сил новой Германии.
Кадры для народной армии уже имелись. В распоряжении Рёма находились пятисоттысячная армада, в пять раз превышавшая численность рейхсвера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202