— Теперь меньше, — ответил Витька.
Инка была на пляже. Она вернулась из Симферополя утренним поездом и сидела с девочками возле Зои. Игорь играл под навесом в шахматы. Мы не виделись с Инкой с позавчерашнего вечера, а мне казалось, что я не видел ее целую вечность.
— Общий привет, — сказал Сашка.
— Володя! — позвала Инка. Она указательным пальцем написала на песке «Ленинград?» и кивнула головой. — Да? — спросила Инка. Я тоже кивнул головой и стал раздеваться.
Потом я пошел к Игорю под навес, чтобы не оставаться возле Инки: она бы у меня в два счета все выведала. Инка ничего не понимала. Сначала она попробовала просто не обращать на меня внимания, но не выдержала. Она подошла и села рядом со мной.
— Я иду купаться, — сказала она. — Пойдем?
Игорь доигрывал партию.
— Будем купаться? — спросил я.
— Конечно, — ответил Игорь.
По берегу у самой воды прогуливался Джон Данкер и рядом женщина, с которой он был на пляже два дня назад. Я ее сразу узнал. Сашке надо было зачем-то домой. Катя тоже с ним пошла. Уходя, Сашка крикнул:
— В девятнадцать ноль-ноль встречаемся у «Поплавка».
Инка посмотрела на меня и улыбнулась.
11
Мимо нас прошел мужчина в белых брюках и синем пиджаке. Он пропустил на мостик, похожий на корабельные сходни, свою спутницу, чуть поддерживая ее локоть. Многие ждали очереди, чтобы войти в «Поплавок», и толпились перед входом на узкой терраске. Мы тоже ждали, но не на терраске, а перед мостиком на пляжном песке.
— Что мы здесь стоим? Пойдем на терраску. Ну, что мы здесь стоим? — говорила Инка.
— Пить неприятно. Зато потом хорошо, — сказал Витька.
— Еще два-три события — и Витька станет алкоголиком, — сказал я.
— А что? Стану. Только пока пьешь — неприятно.
— Перестань. Противно слушать, — сказала Женя. Женя, конечно, была в своей новой соломенной шляпке.
— Стоим и стоим, как бедные родственники. Войдем на терраску, — сказала Инка.
— Живешь — до всего доживешь.
— Скорей бы твой папа придумал что-нибудь новенькое.
Мы говорили все, что взбредет в голову, потому что не хотели входить на терраску. Мы помнили концерт и боялись снова оказаться не на своем месте. На маленький балкон над терраской вышла Катя и замахала нам рукой. Первой на мостик вошла Инка. Я хотел поддержать ее локоть, но не успел. Мы пробирались гуськом между теми, кто ждал очереди. Маруся, Катина сестра, ждала нас у входа. Она сказала швейцару, похожему на боцмана с парусной шхуны:
— Мироныч, пропустите их.
— Прошу пропустить: заказной столик, — сказал швейцар.
Мужчина в синем пиджаке чуть посторонился.
— Юные мужи и девы торопятся приобщиться, — сказал он.
Я прошел последним, и швейцар опустил за мной коричневую доску. На крутой, как трап, лестнице внутри «Поплавка» пахло жареным луком, чебуреками и вином. Мы поднялись на веранду и пошли между столиками. Наш стол был в углу веранды у самых перил. Я не очень хорошо помню, как до него добрался: не так-то легко идти между столиками, когда все на тебя смотрят. Главное, не торопиться. Я все время об этом думал. Но Витька путался под ногами, и я подталкивал его в спину. Катя уже сидела. Сашка подсел к ней и стал разглядывать бутылки. У меня тоже глаза разбежались: столько закусок я никогда не видел. Теперь-то я понимаю: к нашим тридцати рублям Маруся, наверно, добавила свои. Мы уселись за стол и сразу забыли, что сидим на веранде не одни.
— Первый тост за Марусю, — сказал Сашка.
— Пейте за кого хотите. Только вино наливай в бокалы, а это фужеры для воды, — сказала Маруся.
— В чем дело, будем пить из бокалов, — сказал Сашка. Он уже успел налить вино в то, что Маруся назвала фужерами, и теперь переливал вино в бокалы.
У меня за спиной засмеялись. Я оглянулся. За соседним столом сидел Жестянщик с компанией. Жестянщик не смеялся, смеялись другие. Жестянщик даже не смотрел в нашу сторону.
— Ша, Володя. Сначала пьем за Марусю. Потом мы с ним рассчитаемся, — сказал Сашка.
Но потом мы забыли про Жестянщика и его компанию и выпили за девочек, за себя, за нашу историчку Веру Васильевну, за то, чтобы она наконец вышла замуж. Женя сказала:
— За тех, кто в море!
Женя, конечно, ничего плохого не думала. Но так уж у нее получалось, что и не думая она могла испортить настроение. Солнце садилось в море, и стекло на нашем столе горело.
— Надо выдохнуть воздух, а потом пить, — сказал я Инке.
Но Инка меня не слушала: она пила маленькими глотками и совершенно не морщилась. Вино было холодным и кисло-сладким, совсем не таким, как мы пили у Попандопуло. В тот вечер я заподозрил, что на свете существует очень много вин, — до этого я просто о винах не думал. Подошла Маруся: она часто подходила к нашему столику.
— Не спешите, — сказала она. — И как следует закусывайте.
— Куда нам спешить? За таким столом можно просидеть до утра, — сказал Сашка.
— Мальчики, в ресторане полагается ухаживать мужчинам. Саша, я на тебя надеюсь, — сказала Маруся и отошла: ее позвали к другому столику.
— Пожалуйста, — ответил Сашка. Он взял салат и положил себе на тарелку.
— Это по-сашкиному называется ухаживать, — сказал я.
— А что? Ах да… — Сашка передал салатницу Кате и стал смотреть, что бы такое взять еще. Я уверен, что он не притворялся. Просто мы начали хмелеть и забывали, что говорим и что делаем. Волны катились под «Поплавком», а мне казалось, что плывет веранда к розовому горизонту. Тогда я оглядывался на пляж, и все сразу становилось на свое место. За столом Жестянщика смеялись. Лицом к нам сидела женщина. Она смотрела на нас и была немного пьяна. Она подпирала щеку рукой и улыбалась.
— Самое время выпить, чтобы они сдохли, — сказал Витька.
— Кто они? — спросила Катя.
— Володя, объясни.
— Разве мало на свете разного дерьма? В общем, кто-то кому-то всегда мешает жить. Чтобы не мешал, пускай сдохнет.
— А кто? — спросила Катя. — Я так просто не хочу.
— Я знаю кто. Давайте выпьем, — сказала Женя.
— Степик тебя устраивает? — спросил Сашка.
— Ладно. Степик пусть сдохнет. Степика мне не жалко, — сказала Катя.
Инка сказала:
— Володя, давай выпьем, чтоб она сдохла. Давай?
— Кто она?
— Ну та… — сказала Инка, и замолчала, и стала смотреть в море. — Ну, помнишь, на которую ты смотрел на пляже, — Инка засмеялась и заглянула мне в глаза.
— Пожалуйста, — ответил я. И когда пил, мне даже в голову не пришло, что женщина, о которой говорила Инка, была на пляже с Джоном Данкером. Инка пила и вдруг протянула над столом свой бокал. Я оглянулся. Женщина за соседним столиком улыбалась Инке и держала перед собой бокал. Она встала и подошла к нам.
— Можно?
Жестянщик принес ей стул и вернулся на свое место.
— Кончили десять классов? — спросила женщина.
— Кто вам сказал?
Женщина пожала плечами:
— Нетрудно догадаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60