Вот, я и работаю! Что такое работа? Удовольствие. Если знаешь как…
Он чиркнул спичкой и закурил. Зельда тяжело опустилась на стул.
„Работа — удовольствие", — звучало у нее в ушах. -Быть может, ему нравится быть одному лома. Или, быть может… быть может?… Удовольствие! А что такое удовольствие? — подумала она. Внезапно пришедшая ей в голову мысль чуть не заставила ее вскрикнуть. Так вот в чем дело! Она давно подозревала кое что, но ЭТО не пришло бы ей в голову никогда в жизни. Те половые щетки, что она нашла третьего дня под кроватью, и швабра в ведре, — ведь это все чужое. Где он мог их взять? Она, кажется, видела их где-то. Ах, да — у жены дворника!
— Не удивительно, что ему так нравится сидеть дома, — подумала она. — А я и забыла об этом. Мендель не зря полюбил работу.
Ее подозрение было основано лишь на предположении, но вместе с тем отдельные эпизоды соединились в одно целое, образуя яркую картину, не предвещавшую ничего хорошего.
III. УЗУРПАТОР
Однажды, вернувшись с работы, она застала Менделя сидящим на окне с папиросой в зубах. Скрестив ноги под фартуком и сложив руки на коленях, он мечтательно глядел в окно.
Зельда удивленно посмотрела вокруг. В квартире порядок, на кухне — чистота, белье высушено и выглажено, чисто вымытый пол прямо блестит. Самая образцовая хозяйка не сумела бы сделать лучше. Так рано, и уже сделана вся работа! Да еще как!
— Сарра, я хотела бы знать, кто все это сделал? — сказала она, обращаясь к дочери.
— А ты думаешь, кто? — невинно спросила Сарра.
— Разве ты никогда не замечала, как она на меня смотрит? — воскликнула Зельда. — Всегда смеется мне в глаза. Недаром она говорит соседям: „Какая она дура — сама работает, а муж развлекается". Недаром!
— О чем ты говоришь, мама? — удивленно спросила Сарра.
— Ни о чем! Твой милый папаша хорошо сам знает. Она все это делает. Ривка — жена дворника. Я знаю эту птицу, я не раз замечала, как она строит Менделю глазки. Она старше меня на четыре года, но красится, как вывеска, всегда взбивает волосы и думает, что мужчины от нее без ума. Спроси отца. Ему все это известно.
Мендель сидел, как огорошенный. И только удивленно таращил глаза.
— Довольно притворяться! — вскрикнула Зельда. — Знаем вас, мужчин, хорошо. Я работаю, как лошадь, а эта паршивая… Помни, мистер Маранц, что ты еще пожалеешь! — сквозь слезы выкрикнула она, размахивая кулаком под самым носом Менделя, и вышла из комнаты.
Менделю было жалко ее. Он повернул удивленное лицо к Сарре.
— Когда в доме все было вверх ногами, она говорила, что я сведу ее с ума. Теперь, когда в доме порядок, она меня сводит с ума. Что такое жена? Эпидемия. Если она не разразится тут, она разразится там.
На другой день Зельда не могла спокойно работать. Ей хотелось бросить работу, уйти домой и поймать их вместе — Менделя и Ривку, — выцарапать глаза старой мегере, вырвать волосы. Но она решила выждать. Ведь Мендель, наверное, ожидает нападения и скажет Ривке, чтобы она пока не приходила.
И она решила действовать хитро. Она сделает вид, что все забыла и простила.
Вечером, на площадке четвертого этажа она столкнулась с Ривкой, спускавшейся с пятого этажа. На пятом этаже было всего две квартиры. В одной жила миссис Цвак — вдова, ненавидевшая Ривку и никогда не пускавшая ее к себе в квартиру, а другой — Мендель Маранц с семьей. Откуда же шла Ривка?
В квартире у себя Зельда нашла тот же порядок, ту же чистоту. Говоря по правде, она сама не могла бы убрать так чисто. Квартира блестела, как зеркало.
Было ясно, что все это сделала та злая ведьма, которую она повстречала на лестнице.
Всю ночь Зельда не могла заснуть. А на работе у нее трещала голова, глаза застилало туманом, и она не могла шить. Разные мысли лезли ей в голову. Если бы все дело заключалось только в Менделе, то она, не задумываясь, ушла бы от него. Но дети! Дочь-невеста и целая куча малышей. Что скажут люди? А Мендель? Она не простит ему ни за что на свете. Так вот почему у него такая чистота и порядок! Вот почему он говорит, что работа для него удовольствие! Судя по работе, которую для него выполняла Ривка, Зельда считала, что их любовь развивается с угрожающей быстротой.
Она рисовала себе разные картины измены: Мендель вертится около Ривки, пятидесятилетней мегеры, в то время, как та моет ему посуду и стирает белье. Помешивая белье в котле, она, наверное, толкает его локтем в бок и говорит:
— Мендель, мой милый, что же ты равнодушен к моей красоте?
А Мендель, прижимаясь к ней отвечает:
— Что такое красота? Вино. Чем старее, тем лучше. — Затем, положив голову ей на грудь, он, наверное, скажет нежно:
— А ты — толстушка. Приятно обнимать тебя.
Затем Ривка прижмется головой к его груди, посмотрит на него своими дьявольскими глазами и начнет шептать:
— Люби! Люби меня, Мендель. Я — твоя!
А Мендель, крепко упираясь ногами в пол, чтобы сдержать тяжесть ее тела, обнимет ее в страстном порыве, шепча:
— Что такое любовь? Метла. Она сметает тебя с лица земли…
Не будучи в состоянии дольше владеть собой, Зельда, в одиннадцать часов ушла домой. Тяжело дыша, она подбежала к дому. Поднимаясь по лестнице, она несколько раз споткнулась. Наконец, подошла к двери и прислушалась.
Что это? Как будто разговор? Нет, это ее воображение. Нет, разговор. Сперва мужской голос, потом — женский, затем — смех. Толкнув дверь, она влетела в комнату и застыла на месте.
Перед ней стояла Ривка. Стоит и смеется прямо ей в глаза. Тут же стоит Мендель. Но еще тут же стоит дворник — муж Ривки. И еще два человека! В цилиндрах, сюртуках и лакированных штиблетах. Наверное — сыщики, которых привел дворник, чтобы уличить жену в неверности и арестовать Менделя. А вот еще Мортон, племянник Менделя — Адвокат.
— Ой! И адвокат… Ну, теперь все пропало! — простонала она.
Зельда чуть не упала в обморок, но тут к ней подошел Мендель взял ее за руку и сказал:
— Это моя жена. Она во всем виновата. Заставила меня сделать это.
— Вы сейчас поедете с нами, — сказал один из джентльменов в цилиндрах, обращаясь к Менделю.
— Скажите мне, скажите, в чем тут дело? — воскликнула, наконец, Зельда.
— Мне нужно ехать с ними, — сказал Мендель. — Но ты можешь спросить Ривку, — добавил он многозначительно. — Ей все известно.
Мендель, его племянник и оба незнакомца ушли, прежде, чем она успела опомниться. С горящими глазами она повернулась к Ривке-потаскухе.
— Я хотела бы, чтобы и моего мужа взяли туда, куда взяли твоего, — начала Ривка. — Ты сама не знаешь, что у тебя за муж. О нем теперь будут писать в газетах. Он здесь что-то делал. Эти мужчины только таращили глаза и прыгали, как сумасшедшие.
— Что же такое он сделал? — спросила Зельда, вся настораживаясь. — Наверное, ты тут замешана.
— Я? А он говорит, что ты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Он чиркнул спичкой и закурил. Зельда тяжело опустилась на стул.
„Работа — удовольствие", — звучало у нее в ушах. -Быть может, ему нравится быть одному лома. Или, быть может… быть может?… Удовольствие! А что такое удовольствие? — подумала она. Внезапно пришедшая ей в голову мысль чуть не заставила ее вскрикнуть. Так вот в чем дело! Она давно подозревала кое что, но ЭТО не пришло бы ей в голову никогда в жизни. Те половые щетки, что она нашла третьего дня под кроватью, и швабра в ведре, — ведь это все чужое. Где он мог их взять? Она, кажется, видела их где-то. Ах, да — у жены дворника!
— Не удивительно, что ему так нравится сидеть дома, — подумала она. — А я и забыла об этом. Мендель не зря полюбил работу.
Ее подозрение было основано лишь на предположении, но вместе с тем отдельные эпизоды соединились в одно целое, образуя яркую картину, не предвещавшую ничего хорошего.
III. УЗУРПАТОР
Однажды, вернувшись с работы, она застала Менделя сидящим на окне с папиросой в зубах. Скрестив ноги под фартуком и сложив руки на коленях, он мечтательно глядел в окно.
Зельда удивленно посмотрела вокруг. В квартире порядок, на кухне — чистота, белье высушено и выглажено, чисто вымытый пол прямо блестит. Самая образцовая хозяйка не сумела бы сделать лучше. Так рано, и уже сделана вся работа! Да еще как!
— Сарра, я хотела бы знать, кто все это сделал? — сказала она, обращаясь к дочери.
— А ты думаешь, кто? — невинно спросила Сарра.
— Разве ты никогда не замечала, как она на меня смотрит? — воскликнула Зельда. — Всегда смеется мне в глаза. Недаром она говорит соседям: „Какая она дура — сама работает, а муж развлекается". Недаром!
— О чем ты говоришь, мама? — удивленно спросила Сарра.
— Ни о чем! Твой милый папаша хорошо сам знает. Она все это делает. Ривка — жена дворника. Я знаю эту птицу, я не раз замечала, как она строит Менделю глазки. Она старше меня на четыре года, но красится, как вывеска, всегда взбивает волосы и думает, что мужчины от нее без ума. Спроси отца. Ему все это известно.
Мендель сидел, как огорошенный. И только удивленно таращил глаза.
— Довольно притворяться! — вскрикнула Зельда. — Знаем вас, мужчин, хорошо. Я работаю, как лошадь, а эта паршивая… Помни, мистер Маранц, что ты еще пожалеешь! — сквозь слезы выкрикнула она, размахивая кулаком под самым носом Менделя, и вышла из комнаты.
Менделю было жалко ее. Он повернул удивленное лицо к Сарре.
— Когда в доме все было вверх ногами, она говорила, что я сведу ее с ума. Теперь, когда в доме порядок, она меня сводит с ума. Что такое жена? Эпидемия. Если она не разразится тут, она разразится там.
На другой день Зельда не могла спокойно работать. Ей хотелось бросить работу, уйти домой и поймать их вместе — Менделя и Ривку, — выцарапать глаза старой мегере, вырвать волосы. Но она решила выждать. Ведь Мендель, наверное, ожидает нападения и скажет Ривке, чтобы она пока не приходила.
И она решила действовать хитро. Она сделает вид, что все забыла и простила.
Вечером, на площадке четвертого этажа она столкнулась с Ривкой, спускавшейся с пятого этажа. На пятом этаже было всего две квартиры. В одной жила миссис Цвак — вдова, ненавидевшая Ривку и никогда не пускавшая ее к себе в квартиру, а другой — Мендель Маранц с семьей. Откуда же шла Ривка?
В квартире у себя Зельда нашла тот же порядок, ту же чистоту. Говоря по правде, она сама не могла бы убрать так чисто. Квартира блестела, как зеркало.
Было ясно, что все это сделала та злая ведьма, которую она повстречала на лестнице.
Всю ночь Зельда не могла заснуть. А на работе у нее трещала голова, глаза застилало туманом, и она не могла шить. Разные мысли лезли ей в голову. Если бы все дело заключалось только в Менделе, то она, не задумываясь, ушла бы от него. Но дети! Дочь-невеста и целая куча малышей. Что скажут люди? А Мендель? Она не простит ему ни за что на свете. Так вот почему у него такая чистота и порядок! Вот почему он говорит, что работа для него удовольствие! Судя по работе, которую для него выполняла Ривка, Зельда считала, что их любовь развивается с угрожающей быстротой.
Она рисовала себе разные картины измены: Мендель вертится около Ривки, пятидесятилетней мегеры, в то время, как та моет ему посуду и стирает белье. Помешивая белье в котле, она, наверное, толкает его локтем в бок и говорит:
— Мендель, мой милый, что же ты равнодушен к моей красоте?
А Мендель, прижимаясь к ней отвечает:
— Что такое красота? Вино. Чем старее, тем лучше. — Затем, положив голову ей на грудь, он, наверное, скажет нежно:
— А ты — толстушка. Приятно обнимать тебя.
Затем Ривка прижмется головой к его груди, посмотрит на него своими дьявольскими глазами и начнет шептать:
— Люби! Люби меня, Мендель. Я — твоя!
А Мендель, крепко упираясь ногами в пол, чтобы сдержать тяжесть ее тела, обнимет ее в страстном порыве, шепча:
— Что такое любовь? Метла. Она сметает тебя с лица земли…
Не будучи в состоянии дольше владеть собой, Зельда, в одиннадцать часов ушла домой. Тяжело дыша, она подбежала к дому. Поднимаясь по лестнице, она несколько раз споткнулась. Наконец, подошла к двери и прислушалась.
Что это? Как будто разговор? Нет, это ее воображение. Нет, разговор. Сперва мужской голос, потом — женский, затем — смех. Толкнув дверь, она влетела в комнату и застыла на месте.
Перед ней стояла Ривка. Стоит и смеется прямо ей в глаза. Тут же стоит Мендель. Но еще тут же стоит дворник — муж Ривки. И еще два человека! В цилиндрах, сюртуках и лакированных штиблетах. Наверное — сыщики, которых привел дворник, чтобы уличить жену в неверности и арестовать Менделя. А вот еще Мортон, племянник Менделя — Адвокат.
— Ой! И адвокат… Ну, теперь все пропало! — простонала она.
Зельда чуть не упала в обморок, но тут к ней подошел Мендель взял ее за руку и сказал:
— Это моя жена. Она во всем виновата. Заставила меня сделать это.
— Вы сейчас поедете с нами, — сказал один из джентльменов в цилиндрах, обращаясь к Менделю.
— Скажите мне, скажите, в чем тут дело? — воскликнула, наконец, Зельда.
— Мне нужно ехать с ними, — сказал Мендель. — Но ты можешь спросить Ривку, — добавил он многозначительно. — Ей все известно.
Мендель, его племянник и оба незнакомца ушли, прежде, чем она успела опомниться. С горящими глазами она повернулась к Ривке-потаскухе.
— Я хотела бы, чтобы и моего мужа взяли туда, куда взяли твоего, — начала Ривка. — Ты сама не знаешь, что у тебя за муж. О нем теперь будут писать в газетах. Он здесь что-то делал. Эти мужчины только таращили глаза и прыгали, как сумасшедшие.
— Что же такое он сделал? — спросила Зельда, вся настораживаясь. — Наверное, ты тут замешана.
— Я? А он говорит, что ты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42