Руки ее дрожали.
— Пойдем со мной, — промолвил он.
— Не могу, — прошептала Шатти.
— Но я люблю тебя, — произнес Кеннет, глядя ей в глаза.
По щеке ее поползла слезинка. Лэверок смахнул ее большим пальцем.
— Я тебя тоже люблю, — произнесла Шатти, неуверенно улыбаясь. — Но этого недостаточно.
Может статься, однажды я вспомню сегодняшнее прощание и пожалею, что не поехала с тобой. Но я не хочу, чтобы ты однажды раскаялся в том, что между нами было. А если мы останемся вместе, этого не избежать.
— Я люблю тебя, — повторил Кеннет. — И никогда ни в чем не раскаюсь.
Шатти провела пальцем по его губам. Жалко улыбнулась на прощание, давая понять, что в слова его не верит. Быстро чмокнула его в щеку и побежала к машине. Открыла дверцу и забралась внутрь, даже не оглянувшись. Серебристый «бентли», словно только того и ждал, тут же тронулся с места.
Кеннет понятия не имел, как долго он простоял на одном месте и сколько прохожих обошли его стороной, гадая, что такое увидел он в конце длинной, темной, безлюдной улицы. Но вот налетел холодный ветер, швырнул пригоршню снежинок ему в лицо — Лэверок очнулся от транса.
Быть того не может, чтобы их с Шатти невероятное приключение так вот сразу взяло и закончилось! Он ни за что не допустит, чтобы любимая ушла из его жизни, даже не объяснившись толком. Он без борьбы не сдастся! Если люди влюблены друг в друга, им полагается быть вместе. В любой шотландской балладе об этом говорится, если на то пошло.
Кеннет направился к своей машине и забрался внутрь. Включил зажигание… Но дальше дело не пошло.
— И чего это я так взвился? — пробормотал Кеннет себе под нос. — Поеду себе в Бретань — и выброшу девчонку из головы!
Но он знал: разлюбить Шатти Арран окажется куда как непросто. Молодая женщина прочно заняла место в его сердце. Расстаться с ней означает распроститься с надеждой на счастье, что вплоть до недавнего времени даже не представлялось возможным.
— Ну, как ты себя чувствуешь нынче утром, милый дедушка? — Шатти проскользнула в дверь спальни больного с серебряным подносом в руках и улыбнулась, видя, что Энгус, полусидя в постели, с наслаждением читает журнал «В седле».
— Да я в полном порядке. По-моему, мне давно пора встать с кровати и вернуться к нормальной жизни. А то совсем обленился. Говорю тебе: ничем я таким не болен.
Шатти села на краешек постели. Энгус и впрямь больным не выглядел. Щеки слегка зарумянились, поседевшие волосы эффектно подстрижены. Не далее как вчера, несмотря на протесты родных, дедушка призвал к себе парикмахера. В общем и целом вид такой, словно неотразимый Энгус собрался на очередной великосветский бал или на ужин с друзьями.
— Врач говорит, тебе нужен покой. Завтра сможешь встать на пару часов, но о верховых прогулках и думать забудь до будущего месяца!
— А вот тебе, во всяком случае, давно пора вернуться к своим делам насущным, — промолвил Энгус. — Нечего тратить молодость на недужного старика.
— Никакой ты не старик. Ты мой дедушка. И скажу я тебе, такого молодого восьмидесятилетнего джентльмена не найдется во всей Шотландии, а может, и в Англии тоже.
Дед потрепал внучку по руке.
— Посиди со мной рядышком, родная. Чайку выпьем.
Шатти разлила чай по чашкам и протянула одну из них Энгусу.
— До чего я рада, что тебе лучше! Я так волновалась!
— А я за тебя, по-твоему, не тревожился? — усмехнулся дед. — Вот уж не думал, что после наших с тобой задушевных бесед о приключениях ты возьмешь да и сбежишь из дому! — Старик поднял глаза на внучку. — У меня такое чувство, будто это я во всем виноват.
— Ты советовал мне взять жизнь в свои руки, — возразила Шатти. — Так я и поступила.
Дед отхлебнул чаю и поставил чашку обратно на поднос.
— Итак, ты с головой окунулась в жизнь, полную захватывающих приключений… Так отчего же вид у тебя такой печальный, детка?
Улыбнись-ка мне своей милой улыбкой и расскажи все, как есть.
Шатти тихонько рассмеялась.
— О, я перепробовала столько разных занятий! Кем только не работала! Где только не жила! — Она помолчала, борясь с накатившим волнением. — И вдобавок, ты представь только, влюбилась по уши.
Дедушка Энгус изогнул брови.
— Влюбилась по уши? Ну что ж, теперь понятно, отчего ты нос повесила. Не хочешь ли чистосердечно признаться старику, как все было?
— Чудесно, дедушка, просто чудесно! Он такой нежный, такой заботливый, такой благородный! Он думал, что я простая официантка в пабе, но ему было все равно. Он полюбил меня такой, какая я есть, а вовсе не из-за денег. Приютил меня, дал мне работу. Защищал от всех опасностей.
— А чем сей юный джентльмен занимается? — полюбопытствовал дед.
— Ну, состояния у него, в общем-то, нет…
Он писатель. Я помогала ему с его новой книгой. Он нанял меня в ассистентки.
— А целоваться он умеет, этот твой писатель?
— Дедушка! Как ты можешь спрашивать? — задохнулась Шатти.
— Послушай, мы с тобой всегда доверяли друг другу наши тайны. Честность — вот наш девиз.
Так что должен же я убедиться, что парень и впрямь достоин моей внучки!
— Ах ты, противный любопытный старикашка! Если хочешь знать, по части поцелуев он даже тебе сто очков вперед даст!.
— Значит, целуется он получше этого задохлика Мира?
— О, еще бы! — хихикнула Шатти.
— Вот и славно, — подвел итог дед, поглаживая руку внучки. — А то этого Мюира я всегда терпеть не мог. У него глаза так и бегают… Сразу видно: проныра из проныр!
— Всю свою жизнь я вела себя как хорошая девочка, слушалась родителей. Они мной гордились, — задумчиво произнесла Шатти, разом посерьезнев. — Но я понятия не имела, какова я на самом деле. И к замужеству я готова не была.
Ты ведь это сразу понял, верно?
Энгус кивнул.
— А теперь ты наконец-то разобралась в себе, детка?
— Думаю, да. Хотя бы отчасти.
— Благодаря этому твоему писателю?
— Да, — призналась Шатти. — С ним я чувствую себя свободной. Весь мир словно утрачивает значение, важно только то, что мы вместе.
— Так где же это чудо из чудес? Почему я еще не познакомился с этим замечательным молодым человеком?
— Сейчас он в Бретани, . — вздохнула Шатти, разглядывая сцепленные пальцы. — Он уехал вчера, на четыре месяца. Он звал меня с собой, но я сказала «нет».
— Так почему, во имя всего святого, ты сказала «нет», а не «да»?
— В силу многих причин, — потупилась Шатти.
— Надеюсь, что я в число этих «многих причин» не вхожу.
Она ласково сжала руку деда.
— Разве я могла не вернуться, услышав, что ты болен?
— Но мне уже лучше. Так поезжай себе в Бретань, к своему милому, и будь счастлива.
— Все куда сложнее, дедушка, — пожаловалась Шатти. — Он очень гордый человек, а я вся из себя богатая и титулованная… Боюсь, вместе нам не быть. Папа его в жизни не одобрит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Пойдем со мной, — промолвил он.
— Не могу, — прошептала Шатти.
— Но я люблю тебя, — произнес Кеннет, глядя ей в глаза.
По щеке ее поползла слезинка. Лэверок смахнул ее большим пальцем.
— Я тебя тоже люблю, — произнесла Шатти, неуверенно улыбаясь. — Но этого недостаточно.
Может статься, однажды я вспомню сегодняшнее прощание и пожалею, что не поехала с тобой. Но я не хочу, чтобы ты однажды раскаялся в том, что между нами было. А если мы останемся вместе, этого не избежать.
— Я люблю тебя, — повторил Кеннет. — И никогда ни в чем не раскаюсь.
Шатти провела пальцем по его губам. Жалко улыбнулась на прощание, давая понять, что в слова его не верит. Быстро чмокнула его в щеку и побежала к машине. Открыла дверцу и забралась внутрь, даже не оглянувшись. Серебристый «бентли», словно только того и ждал, тут же тронулся с места.
Кеннет понятия не имел, как долго он простоял на одном месте и сколько прохожих обошли его стороной, гадая, что такое увидел он в конце длинной, темной, безлюдной улицы. Но вот налетел холодный ветер, швырнул пригоршню снежинок ему в лицо — Лэверок очнулся от транса.
Быть того не может, чтобы их с Шатти невероятное приключение так вот сразу взяло и закончилось! Он ни за что не допустит, чтобы любимая ушла из его жизни, даже не объяснившись толком. Он без борьбы не сдастся! Если люди влюблены друг в друга, им полагается быть вместе. В любой шотландской балладе об этом говорится, если на то пошло.
Кеннет направился к своей машине и забрался внутрь. Включил зажигание… Но дальше дело не пошло.
— И чего это я так взвился? — пробормотал Кеннет себе под нос. — Поеду себе в Бретань — и выброшу девчонку из головы!
Но он знал: разлюбить Шатти Арран окажется куда как непросто. Молодая женщина прочно заняла место в его сердце. Расстаться с ней означает распроститься с надеждой на счастье, что вплоть до недавнего времени даже не представлялось возможным.
— Ну, как ты себя чувствуешь нынче утром, милый дедушка? — Шатти проскользнула в дверь спальни больного с серебряным подносом в руках и улыбнулась, видя, что Энгус, полусидя в постели, с наслаждением читает журнал «В седле».
— Да я в полном порядке. По-моему, мне давно пора встать с кровати и вернуться к нормальной жизни. А то совсем обленился. Говорю тебе: ничем я таким не болен.
Шатти села на краешек постели. Энгус и впрямь больным не выглядел. Щеки слегка зарумянились, поседевшие волосы эффектно подстрижены. Не далее как вчера, несмотря на протесты родных, дедушка призвал к себе парикмахера. В общем и целом вид такой, словно неотразимый Энгус собрался на очередной великосветский бал или на ужин с друзьями.
— Врач говорит, тебе нужен покой. Завтра сможешь встать на пару часов, но о верховых прогулках и думать забудь до будущего месяца!
— А вот тебе, во всяком случае, давно пора вернуться к своим делам насущным, — промолвил Энгус. — Нечего тратить молодость на недужного старика.
— Никакой ты не старик. Ты мой дедушка. И скажу я тебе, такого молодого восьмидесятилетнего джентльмена не найдется во всей Шотландии, а может, и в Англии тоже.
Дед потрепал внучку по руке.
— Посиди со мной рядышком, родная. Чайку выпьем.
Шатти разлила чай по чашкам и протянула одну из них Энгусу.
— До чего я рада, что тебе лучше! Я так волновалась!
— А я за тебя, по-твоему, не тревожился? — усмехнулся дед. — Вот уж не думал, что после наших с тобой задушевных бесед о приключениях ты возьмешь да и сбежишь из дому! — Старик поднял глаза на внучку. — У меня такое чувство, будто это я во всем виноват.
— Ты советовал мне взять жизнь в свои руки, — возразила Шатти. — Так я и поступила.
Дед отхлебнул чаю и поставил чашку обратно на поднос.
— Итак, ты с головой окунулась в жизнь, полную захватывающих приключений… Так отчего же вид у тебя такой печальный, детка?
Улыбнись-ка мне своей милой улыбкой и расскажи все, как есть.
Шатти тихонько рассмеялась.
— О, я перепробовала столько разных занятий! Кем только не работала! Где только не жила! — Она помолчала, борясь с накатившим волнением. — И вдобавок, ты представь только, влюбилась по уши.
Дедушка Энгус изогнул брови.
— Влюбилась по уши? Ну что ж, теперь понятно, отчего ты нос повесила. Не хочешь ли чистосердечно признаться старику, как все было?
— Чудесно, дедушка, просто чудесно! Он такой нежный, такой заботливый, такой благородный! Он думал, что я простая официантка в пабе, но ему было все равно. Он полюбил меня такой, какая я есть, а вовсе не из-за денег. Приютил меня, дал мне работу. Защищал от всех опасностей.
— А чем сей юный джентльмен занимается? — полюбопытствовал дед.
— Ну, состояния у него, в общем-то, нет…
Он писатель. Я помогала ему с его новой книгой. Он нанял меня в ассистентки.
— А целоваться он умеет, этот твой писатель?
— Дедушка! Как ты можешь спрашивать? — задохнулась Шатти.
— Послушай, мы с тобой всегда доверяли друг другу наши тайны. Честность — вот наш девиз.
Так что должен же я убедиться, что парень и впрямь достоин моей внучки!
— Ах ты, противный любопытный старикашка! Если хочешь знать, по части поцелуев он даже тебе сто очков вперед даст!.
— Значит, целуется он получше этого задохлика Мира?
— О, еще бы! — хихикнула Шатти.
— Вот и славно, — подвел итог дед, поглаживая руку внучки. — А то этого Мюира я всегда терпеть не мог. У него глаза так и бегают… Сразу видно: проныра из проныр!
— Всю свою жизнь я вела себя как хорошая девочка, слушалась родителей. Они мной гордились, — задумчиво произнесла Шатти, разом посерьезнев. — Но я понятия не имела, какова я на самом деле. И к замужеству я готова не была.
Ты ведь это сразу понял, верно?
Энгус кивнул.
— А теперь ты наконец-то разобралась в себе, детка?
— Думаю, да. Хотя бы отчасти.
— Благодаря этому твоему писателю?
— Да, — призналась Шатти. — С ним я чувствую себя свободной. Весь мир словно утрачивает значение, важно только то, что мы вместе.
— Так где же это чудо из чудес? Почему я еще не познакомился с этим замечательным молодым человеком?
— Сейчас он в Бретани, . — вздохнула Шатти, разглядывая сцепленные пальцы. — Он уехал вчера, на четыре месяца. Он звал меня с собой, но я сказала «нет».
— Так почему, во имя всего святого, ты сказала «нет», а не «да»?
— В силу многих причин, — потупилась Шатти.
— Надеюсь, что я в число этих «многих причин» не вхожу.
Она ласково сжала руку деда.
— Разве я могла не вернуться, услышав, что ты болен?
— Но мне уже лучше. Так поезжай себе в Бретань, к своему милому, и будь счастлива.
— Все куда сложнее, дедушка, — пожаловалась Шатти. — Он очень гордый человек, а я вся из себя богатая и титулованная… Боюсь, вместе нам не быть. Папа его в жизни не одобрит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39