Позавчера, в самый разгар бури он предупредил всех крестьян. Сгрудившись вокруг трупа белокожего человека, односельчане жадно разглядывали его. Несмотря на ветер, от тела, подобно злой силе, исходил отчетливый запах смерти. Никто, за исключением брата Розея, никогда в жизни не видел американца, тем более мертвого.
— Ну-ка пропустите, — резко велел Розей. — А теперь послушайте, что я вам скажу! Вы знаете, кто был вместе с ним? С ним был не простой самурай! С ним был сын самого даймё, а женщина — супруга сына даймё. Я не знаю, чем мы прогневили богов, но это не кто иной, как Хидеки Синго-сама! У нас в деревне! Понимаете, что это значит?
— Он страшный человек! — выпучив от страха глаза, сказал старший сын Розея. — Видно, Владыка Каннон решил наказать нас.
— Ты хороший мальчик, Кендзи-сан! Совсем не такой скряга, как твой отец. — Теща Розея, поставив на землю кувшин с водой, неприязненно взглянула на мужа дочери.
— Будьте осторожны, все вы! Отец Синго-самы — владыка нашего мира! Поэтому он будет требовать от нас должного уважения и если сочтет, что мы недостаточно почтительны, то в два счета уничтожит.
— Будь ты проклят, Розей-сан! Зачем ты спас их? И после этого еще осмеливаешься называть себя старостой деревни? Разве ты не понимаешь, что нам в любом случае светят одни несчастья?
— Цыц, женщина! А ты разве не знаешь, что все зло плохого человека переходит в того, кто его убьет?
Теща испуганно уставилась на Розея:
— Во всяком случае, не было нужды возвращать к жизни гайдзина, да еще с таким трудом.
— Будда сказал, что жизнь священна. И что хорошего дала бы нам его смерть? Зато теперь мы на этом человеке что-нибудь заработаем. Разве все американцы не богачи? Только посмотрите, как они одеты. И взгляните на их страшно оружие. Уж наверняка это какой-нибудь американский самурай. И я ни капли не сомневаюсь, что его слуги, узнав, где находится хозяин, сумеют отблагодарить нас. Неужели непонятно? Они спасут нас от войны!
Брат Розея фыркнул.
— Война, война, война! Прям больше ни о чем говорить не можешь. О да, они нас спасут! Не иначе, вот этот — без головы. А может, тот, что еще жив? Нет. А почему? Потому что они так же бессильны против самураев, как и мы.
Невестка согласно закивала.
— Во всем виноваты именно эти самые гайдзины. Лучше бы им убраться на свои собственные миры и оставить нас в покое. Почему ты не дал второму гайдзину умереть?
— Масае-сан, какой покой может быть при Хидеки? — мрачно спросил Розей. — Они обирают нас до нитки. Их чиновники грабят и насилуют всех кого ни попадя по всему миру. А ветви клана постоянно враждуют между собой. И нет таких законов, которые бы защищали от грабежа таких, как мы. Даймё слишком заняты интригами, им некогда думать о каких-то жалких хини. А чтобы оплачивать свою роскошную жизнь и развлечения в Мияконодзё, они доводят нас до голода налогами. Мы живем в непростые времена. И говорю вам: надвигается еще одна большая война. Я чувствую. А во время войны больше всего страдают крестьяне. Защищать деревню — моя прямая обязанность и я считаю, что лучшая наша защита — вот это!
Розей высоко поднял перстень; под завывание ветра селяне как завороженные уставились на украшение.
— Лично я считаю, что это дар Владыки Каннона. Его благословение. Совсем как в прошлый раз.
— Но ты же украл его у мертвеца… — заметил кто-то.
— Почему бы тогда заодно не забрать и оружие? — едко подхватил другой. — Оно, возможно, стоит целую тысячу коку риса!
— Но если одно оружие стоит целую тысячу коку, то представьте себе, насколько больше стоит живой человек!
— А что, если он умрет? — похоронным голосом спросил Бокудо-пастух, поплотнее запахиваясь в фундоси. — Ты нарушаешь законы касты…
— Он не умрет!
— Да, уж лучше бы ему не умирать. Если хочешь знать, то я вот думаю…
— Отправляйся обратно к колодцу, Масае-сан! Он не умрет. Я достаточно много знаю о войне и сам решу, что нам делать. Повторяю: этот перстень — благословение Владыки Каннона. А теперь принимайтесь за работу. И не забудьте: тот, кто поднимет глаза на супругу сына даймё, тут же превратится в камень!
Угрюмо перешептываясь, толпа постепенно разошлась.
Интересно, неужели они и теперь, после смерти Сюндзё, верят, что перстень и впрямь благословение Владыки Каннона? — думал Розей, чувствуя, как от страха сжимаются внутренности. Какое несчастье, что Синго-сама оказался здесь! До сих пор поверить не могу! Сын самого даймё в нашей бедной деревушке! Как я мог ослушаться его приказа и не отправить Кендзи-сана гонцом в Мияконодзё? Почему не повиновался своему господину?.. И, что еще старшее, младшего-то я послал в Каноя-Сити.
Розей заметил свою жену; та шла по деревне, и, дойдя до трупа монаха, резко обогнула его, спугнув стайку домашней птицы. Она права, подумал он. Ты нарушаешь основной закон жизни: знай свое место и не высовывайся. Организуй сбор урожая и заплати налоги. Никогда не задавай вопросов. И никогда, никогда не лезь в господские дела.
Ведь вытаскивать из огня трех незнакомцев было совершенно не моим делом, и тем не менее я их вытащил. Откуда ж мне было знать, кто они такие? Разве мог я предположить, что прикасаюсь руками к сыну моего сеньора? Но даже если б я знал, иного выхода у меня не было. Ведь Синго-сама — повелитель наших земель. Так что спасти его и служить ему чем только можно — моя прямая обязанность.
Кроме того, я ведь несу ответственность и за жителей моей деревни. Если вспыхнет война, то здесь появятся корейские наемники, которые запросто могут осквернить наши храмы. Кое для кого из них осквернение храмов даже является непосредственной задачей. Да и самураи с других миров ничуть не лучше. Если начнется война, сюда заявятся и люди даймё, набирающие солдат для его армии. И снова поднимутся налоги. Вот тогда-то мы уж точно погибли. Деревня и сейчас беднее некуда. Так что же мне сделать? Милостивый Владыка Каннон, умоляю тебя, укажи верный путь!
Тут на память Розею пришло самое болезненное воспоминание молодости. Айии! Ведь о войнах я знаю все. В тот раз каньцы под командованием Чжу Юаня явились сюда на своих летающих машинах. Сожгли все дома и долго пытали моего отца, выведывая, где спрятаны наши священные реликвии. Отец умер через три дня после того, как каньцы ушли, оставив после себя только пепелище. Теперь за все отвечаю я и, в память об отце, должен заботиться и о деревне, и наших реликвиях, как заботился отец — независимо от того, появился у нас сын повелителя Осуми или нет.
Розей еще раз взглянул на хрупкую фигурку спешащей по своим делам жены. Она, конечно, хорошая женщина, но и ей не понять. Ведь убийцы Чжу Юаня могут и не вернуться. Кто осмелится с уверенностью утверждать, что война и в этот раз обрушится на наши головы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181