Младенец срыгнул, и она ощутила тошнотворный запах кислого молока. Еще женщина заметила, как при виде ложки бледно-голубые глаза расширились, ротик раскрылся, обнажив обведенные красноватой каемкой десны, а крошечная ладошка попытались схватить ее за палец. У ребенка был жар, личико покраснело, он пускал пузыри, а Аркали растерялась и не знала, что делать.
Это был сынишка бедной Элты Мунди, еще нуждающийся в материнской груди, но уже осиротевший. Несчастное дитя. Аркали разрывалась между жалостью и брезгливостью; ей вдруг стало очень противно, что на нее взвалили обязанность кормить ребенка. Оставшись без горничной, она делала, что могла, однако Сюзи наверняка была бы возмущена самой идеей кормить новорожденного дуврской дрянью. Как этот малыш, да и все остальные дети кричали и плакали ночью! А когда шум и ужас обстрела достигли апогея, начались схватки у Бетрикс Рейнер. Она родила мертвую девочку-уродца; молодая кореянка-повитуха страшно перепугалась.
Среди укрывавшихся в городе хини и корейцев немедленно поползли суеверные слухи: а вы слыхали про жену молодого американского господина, Нового члена Совета? Того, которого МеТраКор собирался назначить следующим Контролером? Разве не знаете, что его жена родила двухголового демона в поросячьем образе? Говорят, его пришлось убить железным крюком, но перед смертью он все же успел наложить на город заклятие!
Аркали содрогнулась. Горничная пропала — скорее всего сбежала. Сбежали и почти все слуги, кроме одного-двух самых преданных, бросили своих хозяев еще до того, как включились силовые экраны. Этот бункер и несколько других подобных ему мест были единственными укрытиями, где можно спать спокойно, не опасаясь обстрела. Помещение бункера являло собой месиво из раскиданного повсюду белья, личных вещей и человеческих тел. Вниз отправляются только женщины и дети — такое правило установил Эллис Стрейкер. Мужчины и женщины порознь. А во время бодрствования все оказывают посильную помощь, по очереди, зачастую без всякого прикрытия, надеясь только на счастливое пси, да на удачу.
Аркали откинула с лица прядь волос и, переложив младенца поудобнее, принялась выскребать из чашки остатки дуврской пищи. Она смертельно устала. Она задыхалась в спертом воздухе бункера.
Это от изнеможения, сказала себе женщина. Я уже не помню лицо Хайдена; а закрыв глаза, наоборот, вижу перед собой только его лицо. О, мой дорогой, где ты? Неужели противный Боуэн вчера сказал правду? Почему тебя нет рядом, чтобы защитить меня? Пси милостивое, дай мне выбраться из этого кошмара! Я ненавижу Осуми и всех, кто здесь живет. Скоро нас снова запрут, и меня снова будут мучать плохие сны. Сколько это может продолжаться? Сколько еще Эллис Стрейкер будет держать нас в этой адской дыре? Пока не появятся наши корабли? А когда они прилетят — через несколько недель? Месяцев?
— Ничто не спасет вас, кроме благосклонного пси! — прокричал Стрейкер собравшимся вокруг него торговцам и служащим МеТраКора, когда грохот обстрела достиг кульминации. — Примиритесь с пси, и каньцы на собственной шкуре узнают, как мы умеем защищать то, что нам принадлежит!
Похоже, этот человек — законченный безумец. Животное! Разве нельзя было просто, цивилизованно договориться с китайцами?
Аркали больше не волновала судьба Каноя-Сити. Неужели минули всего один день и одна ночь с тех пор, как ее отец, подобно простому рабочему, снял пиджак и закатал рукава рубашки? Как чрезвычайные обстоятельства превратили Эллиса Стрейкера в ревущее чудовище, рыскающее повсюду с большой черной палкой в руках, в сопровождении неотступно следующего за ним урода Боуэна и обоих братьев Соломонов? Причем все четверо напускают на себя такой горделивый вид, точно они самураи и имеют право помыкать кем угодно. Пси милосердное, неужели я и вправду была согласна войти в семью Стрейкеров? Должно быть, я сошла с ума. Каким образом у бессердечного дьявола, вроде Эллиса Стрейкера, мог родиться такой сын — Хайден? Почему так произошло?
Духота становилась невыносимой. Аркали показалось, что она плывет. Воспоминания о Хайдене искажались, совсем как заливающий купол смертоносный ртутно-синий свет. Погиб он или нет? Нет. В этом она была уверена. Будь Хайден мертв, Аркали сразу бы почувствовала. Сердце обязательно подсказало бы ей… или нет?
А тут еще Боуэн.
Женщина впала в прострацию. Да, Хайден, я знаю: ты жив. Вчера Боуэн подошел ко мне с раненой рукой. Я зашила рану, а потом стала расспрашивать, что да как. Сначала он отмалчивался — советовал обо всем разузнать у Стрейкера. Однако я настаивала. Поняв же, насколько я встревожена, Боуэн рассказал мне то, что я приняла за правду.
Хайден, мой дорогой, он считает, что ты приземлился благополучно. «Думаю, это вовсе не невозможно», — вот его собственные слова. А раз это возможно, то ты наверняка приземлился целым и невредимым. Если я переживу эту ночь, то, клянусь пси, пойду к твоему отцу и потребую, чтобы он сказал мне куда пси могло занести тебя. Ничего, скоро этот кошмар закончится и мы снова будем вместе. Я уверена.
Тут младенца стошнило прямо ей на руку и на одежду. Аркали беспомощно взглянула на женщину, которая попросила ее немного подержать отпрыска Мунди — крупную, жену одного из филиппинских торговцев, кормившую большой грудью собственного ребенка. Двухлетний мальчишка, прикрыв глаза, жадно сосал большой темный сосок, а другой, постарше, привалился к матери сбоку. Женщина равнодушно улыбалась. Даже здесь не утратила коровьего спокойствия.
Аркали отвернулась, с горечью подумав, что брак и ее когда-нибудь превратит в такую же корову. И сделает это семя Хайдена. Испытав боль секса, мое тело превратится во нечто чудовищное, с огромным животом и выменем, и я стану такой же коровой, окруженной выводком своих отпрысков — бестолковых, пищащих, визжащих, постоянно чего-то требующих и пачкающих все вокруг…
Новый звук оторвал ее от раздумий, и она поняла, что входная диафрагма убежища заперта на ионные замки. Отец, ты же обещал навестить меня до того, как пробьет шесть, подумала она. Ты не приходил весь день, а теперь охрана накрепко заперла нас, готовясь к тому моменту, когда корабли на орбите окажутся над городом и начнут обстрел. О, пси небесное милосердное, сделай так, чтобы сегодня ночью китайцы не ворвались в город…
— Да заткнись же ты наконец, выродок несчастный! Еще раз пикнешь, и я так тебя отделаю, что, клянусь, на всю жизнь запомнишь!
Взъерошенные детишки Соломонов жались к своим матерям и теткам в дальнем углу бункера, а самый старший — десятилетний парнишка, — сжав кулачки, сердито уставился на мать. Поскольку ни отца, ни дяди рядом не было, он не переставая требовал, чтобы его тоже выпустили наружу и дали бластер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181
Это был сынишка бедной Элты Мунди, еще нуждающийся в материнской груди, но уже осиротевший. Несчастное дитя. Аркали разрывалась между жалостью и брезгливостью; ей вдруг стало очень противно, что на нее взвалили обязанность кормить ребенка. Оставшись без горничной, она делала, что могла, однако Сюзи наверняка была бы возмущена самой идеей кормить новорожденного дуврской дрянью. Как этот малыш, да и все остальные дети кричали и плакали ночью! А когда шум и ужас обстрела достигли апогея, начались схватки у Бетрикс Рейнер. Она родила мертвую девочку-уродца; молодая кореянка-повитуха страшно перепугалась.
Среди укрывавшихся в городе хини и корейцев немедленно поползли суеверные слухи: а вы слыхали про жену молодого американского господина, Нового члена Совета? Того, которого МеТраКор собирался назначить следующим Контролером? Разве не знаете, что его жена родила двухголового демона в поросячьем образе? Говорят, его пришлось убить железным крюком, но перед смертью он все же успел наложить на город заклятие!
Аркали содрогнулась. Горничная пропала — скорее всего сбежала. Сбежали и почти все слуги, кроме одного-двух самых преданных, бросили своих хозяев еще до того, как включились силовые экраны. Этот бункер и несколько других подобных ему мест были единственными укрытиями, где можно спать спокойно, не опасаясь обстрела. Помещение бункера являло собой месиво из раскиданного повсюду белья, личных вещей и человеческих тел. Вниз отправляются только женщины и дети — такое правило установил Эллис Стрейкер. Мужчины и женщины порознь. А во время бодрствования все оказывают посильную помощь, по очереди, зачастую без всякого прикрытия, надеясь только на счастливое пси, да на удачу.
Аркали откинула с лица прядь волос и, переложив младенца поудобнее, принялась выскребать из чашки остатки дуврской пищи. Она смертельно устала. Она задыхалась в спертом воздухе бункера.
Это от изнеможения, сказала себе женщина. Я уже не помню лицо Хайдена; а закрыв глаза, наоборот, вижу перед собой только его лицо. О, мой дорогой, где ты? Неужели противный Боуэн вчера сказал правду? Почему тебя нет рядом, чтобы защитить меня? Пси милостивое, дай мне выбраться из этого кошмара! Я ненавижу Осуми и всех, кто здесь живет. Скоро нас снова запрут, и меня снова будут мучать плохие сны. Сколько это может продолжаться? Сколько еще Эллис Стрейкер будет держать нас в этой адской дыре? Пока не появятся наши корабли? А когда они прилетят — через несколько недель? Месяцев?
— Ничто не спасет вас, кроме благосклонного пси! — прокричал Стрейкер собравшимся вокруг него торговцам и служащим МеТраКора, когда грохот обстрела достиг кульминации. — Примиритесь с пси, и каньцы на собственной шкуре узнают, как мы умеем защищать то, что нам принадлежит!
Похоже, этот человек — законченный безумец. Животное! Разве нельзя было просто, цивилизованно договориться с китайцами?
Аркали больше не волновала судьба Каноя-Сити. Неужели минули всего один день и одна ночь с тех пор, как ее отец, подобно простому рабочему, снял пиджак и закатал рукава рубашки? Как чрезвычайные обстоятельства превратили Эллиса Стрейкера в ревущее чудовище, рыскающее повсюду с большой черной палкой в руках, в сопровождении неотступно следующего за ним урода Боуэна и обоих братьев Соломонов? Причем все четверо напускают на себя такой горделивый вид, точно они самураи и имеют право помыкать кем угодно. Пси милосердное, неужели я и вправду была согласна войти в семью Стрейкеров? Должно быть, я сошла с ума. Каким образом у бессердечного дьявола, вроде Эллиса Стрейкера, мог родиться такой сын — Хайден? Почему так произошло?
Духота становилась невыносимой. Аркали показалось, что она плывет. Воспоминания о Хайдене искажались, совсем как заливающий купол смертоносный ртутно-синий свет. Погиб он или нет? Нет. В этом она была уверена. Будь Хайден мертв, Аркали сразу бы почувствовала. Сердце обязательно подсказало бы ей… или нет?
А тут еще Боуэн.
Женщина впала в прострацию. Да, Хайден, я знаю: ты жив. Вчера Боуэн подошел ко мне с раненой рукой. Я зашила рану, а потом стала расспрашивать, что да как. Сначала он отмалчивался — советовал обо всем разузнать у Стрейкера. Однако я настаивала. Поняв же, насколько я встревожена, Боуэн рассказал мне то, что я приняла за правду.
Хайден, мой дорогой, он считает, что ты приземлился благополучно. «Думаю, это вовсе не невозможно», — вот его собственные слова. А раз это возможно, то ты наверняка приземлился целым и невредимым. Если я переживу эту ночь, то, клянусь пси, пойду к твоему отцу и потребую, чтобы он сказал мне куда пси могло занести тебя. Ничего, скоро этот кошмар закончится и мы снова будем вместе. Я уверена.
Тут младенца стошнило прямо ей на руку и на одежду. Аркали беспомощно взглянула на женщину, которая попросила ее немного подержать отпрыска Мунди — крупную, жену одного из филиппинских торговцев, кормившую большой грудью собственного ребенка. Двухлетний мальчишка, прикрыв глаза, жадно сосал большой темный сосок, а другой, постарше, привалился к матери сбоку. Женщина равнодушно улыбалась. Даже здесь не утратила коровьего спокойствия.
Аркали отвернулась, с горечью подумав, что брак и ее когда-нибудь превратит в такую же корову. И сделает это семя Хайдена. Испытав боль секса, мое тело превратится во нечто чудовищное, с огромным животом и выменем, и я стану такой же коровой, окруженной выводком своих отпрысков — бестолковых, пищащих, визжащих, постоянно чего-то требующих и пачкающих все вокруг…
Новый звук оторвал ее от раздумий, и она поняла, что входная диафрагма убежища заперта на ионные замки. Отец, ты же обещал навестить меня до того, как пробьет шесть, подумала она. Ты не приходил весь день, а теперь охрана накрепко заперла нас, готовясь к тому моменту, когда корабли на орбите окажутся над городом и начнут обстрел. О, пси небесное милосердное, сделай так, чтобы сегодня ночью китайцы не ворвались в город…
— Да заткнись же ты наконец, выродок несчастный! Еще раз пикнешь, и я так тебя отделаю, что, клянусь, на всю жизнь запомнишь!
Взъерошенные детишки Соломонов жались к своим матерям и теткам в дальнем углу бункера, а самый старший — десятилетний парнишка, — сжав кулачки, сердито уставился на мать. Поскольку ни отца, ни дяди рядом не было, он не переставая требовал, чтобы его тоже выпустили наружу и дали бластер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181