— Мой глубокий инструктаж был полным, хотя и поспешным. Но понятие мне не дается: препятствовать своими действиями естественному ходу вещей? Наши философы осознали, что Погибель — это на самом деле благодатный дар Природы для смягчения проблемы перенаселенности. Вы предлагаете вмешаться в осуществление Высшей Воли?
— Конечно, — согласился я. — Это ваше заболевание вызвано вирусом — конкурирующей формой жизни, — который вторгается в ваши ткани, уничтожает красные кровяные тельца, вызывает головные боли, лишает вас сил и в конце концов убивает вас. Но вас можно вылечить.
— Вы бредите, полковник, — возразил он. — Уж не считаете ли вы, что можно влиять на осуществление Воли?
— Мы постоянно это делаем, — сообщил я ему. — Это часть Воли — для этого и предназначено это здание. А зачем, по-вашему, мы вас сюда принесли?
— Конечно, чтобы самым утонченным способом убить меня, — сразу же ответил он. — Хоть вы и низшие существа, вы не могли не признать во мне во всем превосходящее вас создание и теперь предоставляете мне избрать высший ритуал смерти, подобающий моему званию. Я, конечно, признаю, что, по крайней мере в этом, вы поступаете, как должно. Я без содрогания жду момента ужасной истины. Зовите ваших шаманов! Делайте, что хотите! Я умру так, как подобает пэру Благородного Народа!
— Мы стараемся вылечить вас, а не прикончить, генерал, — сказал я ему устало. Я не спал столько времени, что уже не помню, когда это было.
— Теперь вы должны вложить мне в руки меч, — объявил он, как будто ожидал мгновенного повиновения. — Мой собственный освященный клинок остался в переместителе. Принесите его сейчас же!
— Если вы такие миролюбивые, то что это за разговоры об «освященном клинке»? Ножик есть ножик, разве не так?
— Ваше потрясающее невежество ниже моего презрения, — сказал он мне. — Корни Кодекса Чести уходят так глубоко в историю Благородного Народа, что… Но я вижу, что вы смеетесь надо мной, — передумал он. — Вы и сами не чужды Кодексу Воина — или вашей искаженной его версии.
Я не стал на это отвечать.
— Так у вас вовсе не существует медицины? — размышлял я вслух. — С вашей технологией, несомненно развитой в других областях, можно было бы ожидать…
— Фуй! — проскрипел он. — С тем же успехом можно требовать от науки управления погодой. Несомненно вы заметили, что по всем фазам, или, как вы их называете, А-Линиям, погода неизменна.
Я согласился, что заметил это.
— Даже здесь, так далеко за пределами формальных границ Управления, — добавил он. — Единственным исключением являются области Разрушений, где сами очертания суши были разбиты, изменив течения воздуха и воды.
— И вы пересекли Распад — или Разрушение, если вам так больше нравится,
— и выбрали нашу фазу среди всех остальных, — сказал я. — Почему не какую-нибудь Линию поближе, которая бы больше подходила на ваш родной мир? И почему вы сказали «Разрушения»? Распад только один.
— На окраинах наших владений, — достаточно охотно сообщил мне Свфт, — мы обнаружили свидетельства присутствия конкурирующей власти — вашей, как я теперь понимаю. С помощью математических методов мы рассчитали фокальную точку этого вмешательства — Другое Разрушение. Мы, конечно, уже знали о странном Разрушении, окружающем нашу собственную фазу. Когда я проводил исследования здесь, в этом Втором Разрушении, у меня не было оснований ожидать встречи с разумными существами. Мы пришли к заключению, что ваше звено погибло в ужасающем возмущении, создавшем ваш «Распад».
— Ваше «Разрушение», — сказал я ему, — несомненно, результат неудачных экспериментов с переместителем в близкородственных Линиях. Вы должны были бы понять, что второй район разрушений указывает на еще одну Линию с путешествиями по Сети. Но вы тут же бросились занимать якобы свободное пространство, — саркастически закончил я.
— После того, как предприятие было начато, — объяснил он мне таким тоном, словно говорил о самоочевидном, — поглотив последние наши ресурсы, назад пути не было. Можете ли вы вообразить, что я, разработчик этого плана, вернусь в Йлоккию всего лишь через несколько дней после нашего пышного отправления и доложу Благороднейшей, что оказался неспособным продолжать осуществлять план?
— Неловко, — согласился я. — Но вам все равно придется это сделать. Вы уже видели достаточно, чтобы понять, что у вас не получится придерживаться его.
— Возможно, — заметил он. — Возможно, что план неосуществим в том виде, как он был задуман, но есть и другие подходы, более тонкие, которые еще могут обеспечить успех. Не все ваши местные фазы так хорошо организованы и информированы, как эта ваша координата Ноль-ноль.
— Такими разговорами вы доведете себя до тюремной одиночки, — предостерег я его. — Весь наш разговор, естественно, записывается, и в имперском правительстве найдется немало людей, которые остерегутся освобождать вражеского агента, если он собирается продолжать деятельность, угрожающую миру и правопорядку Империи. Мы тоже заметили признаки Сетевой деятельности — вашей, как я полагаю, — за пределами нашей Зоны Главных Интересов. Мы планировали когда-нибудь проследить их до их источника, и…
— Я замолчал, внезапно вспомнив о мрачной области, которую мы назвали Желтая Зона.
— И вторгнуться к НАМ, — подсказал тот.
— Идея упреждающего удара выдвигалась, — вынужден был признать я, — но мы надеялись установить сотрудничество, как это было сделано с другими державами Сети.
— Я боюсь, что происшедшая здесь бойня устранила такую возможность, — вздохнул он. — И с вашей точки зрения, и с нашей. Возможно, об этом следует пожалеть. Но, откровенно говоря, я сомневаюсь, чтобы наш народ смог преодолеть свое инстинктивное отвращение к племенам монгов.
— Похоже, нам с вами это не слишком мешает, — напомнил я ему. — Я уже больше не думаю о вас, как о родственнике усатых канализационных крыс.
— Я имел возможность прочитать об этом в вашей литературе в течение нулевого времени, — сказал мне генерал-чужак. — Я был возмущен жестоким обращением, которое вы позволяете себе в отношении дальних родственников Благородного Народа. Но я признаюсь, что наше собственное преследование мерзких йилпов тоже граничит с геноцидом.
— Возможно, с обеих сторон были сделаны ошибки, — высказал я предположение, — но в настоящий момент проблема состоит в том, что ваши воины по-прежнему прибывают сюда со скоростью более миллиона в день.
— Три миллиона, — отрывисто поправил он меня. — Наша перенаселенность достигла чрезвычайной степени.
— Но не через пересылочный пункт из Страндвеген, — бросил я ему вызов,
— мы достаточно долго следили за ним, так что мы знаем.
— Имеется одиннадцать основных пунктов массовой пересылки, — сообщил он, — включая несколько в действительно пустынных районах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
— Конечно, — согласился я. — Это ваше заболевание вызвано вирусом — конкурирующей формой жизни, — который вторгается в ваши ткани, уничтожает красные кровяные тельца, вызывает головные боли, лишает вас сил и в конце концов убивает вас. Но вас можно вылечить.
— Вы бредите, полковник, — возразил он. — Уж не считаете ли вы, что можно влиять на осуществление Воли?
— Мы постоянно это делаем, — сообщил я ему. — Это часть Воли — для этого и предназначено это здание. А зачем, по-вашему, мы вас сюда принесли?
— Конечно, чтобы самым утонченным способом убить меня, — сразу же ответил он. — Хоть вы и низшие существа, вы не могли не признать во мне во всем превосходящее вас создание и теперь предоставляете мне избрать высший ритуал смерти, подобающий моему званию. Я, конечно, признаю, что, по крайней мере в этом, вы поступаете, как должно. Я без содрогания жду момента ужасной истины. Зовите ваших шаманов! Делайте, что хотите! Я умру так, как подобает пэру Благородного Народа!
— Мы стараемся вылечить вас, а не прикончить, генерал, — сказал я ему устало. Я не спал столько времени, что уже не помню, когда это было.
— Теперь вы должны вложить мне в руки меч, — объявил он, как будто ожидал мгновенного повиновения. — Мой собственный освященный клинок остался в переместителе. Принесите его сейчас же!
— Если вы такие миролюбивые, то что это за разговоры об «освященном клинке»? Ножик есть ножик, разве не так?
— Ваше потрясающее невежество ниже моего презрения, — сказал он мне. — Корни Кодекса Чести уходят так глубоко в историю Благородного Народа, что… Но я вижу, что вы смеетесь надо мной, — передумал он. — Вы и сами не чужды Кодексу Воина — или вашей искаженной его версии.
Я не стал на это отвечать.
— Так у вас вовсе не существует медицины? — размышлял я вслух. — С вашей технологией, несомненно развитой в других областях, можно было бы ожидать…
— Фуй! — проскрипел он. — С тем же успехом можно требовать от науки управления погодой. Несомненно вы заметили, что по всем фазам, или, как вы их называете, А-Линиям, погода неизменна.
Я согласился, что заметил это.
— Даже здесь, так далеко за пределами формальных границ Управления, — добавил он. — Единственным исключением являются области Разрушений, где сами очертания суши были разбиты, изменив течения воздуха и воды.
— И вы пересекли Распад — или Разрушение, если вам так больше нравится,
— и выбрали нашу фазу среди всех остальных, — сказал я. — Почему не какую-нибудь Линию поближе, которая бы больше подходила на ваш родной мир? И почему вы сказали «Разрушения»? Распад только один.
— На окраинах наших владений, — достаточно охотно сообщил мне Свфт, — мы обнаружили свидетельства присутствия конкурирующей власти — вашей, как я теперь понимаю. С помощью математических методов мы рассчитали фокальную точку этого вмешательства — Другое Разрушение. Мы, конечно, уже знали о странном Разрушении, окружающем нашу собственную фазу. Когда я проводил исследования здесь, в этом Втором Разрушении, у меня не было оснований ожидать встречи с разумными существами. Мы пришли к заключению, что ваше звено погибло в ужасающем возмущении, создавшем ваш «Распад».
— Ваше «Разрушение», — сказал я ему, — несомненно, результат неудачных экспериментов с переместителем в близкородственных Линиях. Вы должны были бы понять, что второй район разрушений указывает на еще одну Линию с путешествиями по Сети. Но вы тут же бросились занимать якобы свободное пространство, — саркастически закончил я.
— После того, как предприятие было начато, — объяснил он мне таким тоном, словно говорил о самоочевидном, — поглотив последние наши ресурсы, назад пути не было. Можете ли вы вообразить, что я, разработчик этого плана, вернусь в Йлоккию всего лишь через несколько дней после нашего пышного отправления и доложу Благороднейшей, что оказался неспособным продолжать осуществлять план?
— Неловко, — согласился я. — Но вам все равно придется это сделать. Вы уже видели достаточно, чтобы понять, что у вас не получится придерживаться его.
— Возможно, — заметил он. — Возможно, что план неосуществим в том виде, как он был задуман, но есть и другие подходы, более тонкие, которые еще могут обеспечить успех. Не все ваши местные фазы так хорошо организованы и информированы, как эта ваша координата Ноль-ноль.
— Такими разговорами вы доведете себя до тюремной одиночки, — предостерег я его. — Весь наш разговор, естественно, записывается, и в имперском правительстве найдется немало людей, которые остерегутся освобождать вражеского агента, если он собирается продолжать деятельность, угрожающую миру и правопорядку Империи. Мы тоже заметили признаки Сетевой деятельности — вашей, как я полагаю, — за пределами нашей Зоны Главных Интересов. Мы планировали когда-нибудь проследить их до их источника, и…
— Я замолчал, внезапно вспомнив о мрачной области, которую мы назвали Желтая Зона.
— И вторгнуться к НАМ, — подсказал тот.
— Идея упреждающего удара выдвигалась, — вынужден был признать я, — но мы надеялись установить сотрудничество, как это было сделано с другими державами Сети.
— Я боюсь, что происшедшая здесь бойня устранила такую возможность, — вздохнул он. — И с вашей точки зрения, и с нашей. Возможно, об этом следует пожалеть. Но, откровенно говоря, я сомневаюсь, чтобы наш народ смог преодолеть свое инстинктивное отвращение к племенам монгов.
— Похоже, нам с вами это не слишком мешает, — напомнил я ему. — Я уже больше не думаю о вас, как о родственнике усатых канализационных крыс.
— Я имел возможность прочитать об этом в вашей литературе в течение нулевого времени, — сказал мне генерал-чужак. — Я был возмущен жестоким обращением, которое вы позволяете себе в отношении дальних родственников Благородного Народа. Но я признаюсь, что наше собственное преследование мерзких йилпов тоже граничит с геноцидом.
— Возможно, с обеих сторон были сделаны ошибки, — высказал я предположение, — но в настоящий момент проблема состоит в том, что ваши воины по-прежнему прибывают сюда со скоростью более миллиона в день.
— Три миллиона, — отрывисто поправил он меня. — Наша перенаселенность достигла чрезвычайной степени.
— Но не через пересылочный пункт из Страндвеген, — бросил я ему вызов,
— мы достаточно долго следили за ним, так что мы знаем.
— Имеется одиннадцать основных пунктов массовой пересылки, — сообщил он, — включая несколько в действительно пустынных районах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54