Дэвид посмотрел на свою тарелку, где единственным доказательством только что съеденной порции запеченных хондриков остались тонкая масляная пленка на дне и несколько желтоватых несъедобных панцирей.
Мальчик вновь поблагодарил доктора Медфорда за угощение.
– Спасибо, сэр. Думаю, что я попробовал уже все, до чего смог дотянуться.
Доктор прищурился и внимательно посмотрел на Дэвида из-под огромных кустистых бровей. Кончики еще более огромных усов приподнялись вверх. На большой залысине заиграло отражение от лампы. Медфорд молча перевел глаза на дочь, а затем вновь взглянул на мальчика.
– Значит, хондрики тебе понравились, и ты уже наелся? Или они пришлись не по вкусу, и ты не хочешь даже смотреть на блюдо?
Дэвид выпрямился на стуле, не зная, что ответить. Его мать всегда учила говорить только правду, но при данных обстоятельствах, как ему казалось, требовалось что-то еще.
Мальчик притворно раскашлялся в кулак, сделав вид, что один из запеченных кусочков застрял у него в горле. Наконец, Медфорд догадалась ответить за своего товарища.
– Дэвид ненавидит их, папа. Я же говорила, что они ему страшно не нравятся, – девочка улыбнулась и подсела поближе к Дэвиду. – Не беспокойся. Хондрики запекает только папа, когда мама задерживается на работе. Она не будет угощать тебя этой отравой.
– Пусть мальчик сам говорит за себя, Кина, – проворчал доктор Медфорд. Он оперся локтями о стол и строгим голосом спросил у гостя:
– Скажи мне, Дэвид, тебе поправилось блюдо или нет?
– Все в порядке, – вмешалась Кина и положила свою ладонь на руку Дэвида. – Можешь сказать правду, папа не рассердится.
– Ну, в общем-то... – опустив глаза, начал мальчик. – Я.., как бы это.., ну, в общем, они мне не понравились.
Долгое время старший Медфорд молча сидел, неподвижным взглядом уставившись на гостя. Дэвиду показалось, что он вот-вот вылетит из-за стола за проявление своей неблагодарности.
Черты лица доктора постепенно потеплели, а густые брови поползли вверх.
– Хорошо. По крайней мере, ты честен, – произнес Медфорд. – А что, все было, действительно, так плохо?
Ободренный спокойным тоном хозяина, Дэвид кивнул.
– Хуже я ничего еще не ел.
Неожиданно Кина Медфорд взвизгнула от изумления, хлопнула в ладоши и громко рассмеялась. Ее отец, в замешательстве секунду-другую рассматривая дочь, расхохотался еще громче.
Поддавшись общему веселью, мальчик нерешительно улыбнулся. – Сказать по правде, это хуже, чем самое худшее блюдо на свете. Это просто...
Доктор Медфорд поднял свою мясистую руку.
– Хватит. Столько критики человек вынести не в состоянии, – сквозь смех произнес он. – Но от десерта, я думаю, ты не откажешься.
Неожиданно лицо его дочери приняло самое серьезное выражение. Сжав губы, девочка с притворно предостерегающим видом взглянула на своего товарища. Поняв намек, Дэвид замер в ожидании дальнейших действий хозяина.
– Думаю, это будет вкуснее, – произнес доктор Мэдфорд и поднялся со своего места. – Вы подождите здесь, а я принесу домашнего мороженого. Скажу честно, мне не хочется, чтобы Дэвид рассказал своей матери, что мы пытались его здесь отравить.
Он подмигнул мальчику и получил одобрительный кивок.
– Ладно. – Подождав, пока отец отойдет за мороженым, Кина склонилась к уху Дэвида и прошептала:
– Мне кажется, ты ему очень нравишься. Знаешь, это прекрасно, потому что отец вообще никого не любит.
– Мне он тоже понравился, – признался Дэвид, наблюдая, как доктор Мэдфорд открыл холодильник и достал из него маленький металлический ящичек. – Мне кажется, он из тех людей.., которые держат слово, – закончил мальчик.
– Я тоже так думаю, – согласилась Мэдфорд.
– Спасибо, что помогла мне разобраться с хондриками, – поблагодарил Дэвид.
– Когда мою маму пригласили на ужин в честь прибытия корабля и она узнала, что и твоя мама тоже там будет... – разоткровенничалась девочка. – Ей страшно не захотелось, чтобы ты ужинал в одиночестве.
Маркусов приглашали и Пфефферы, и Чилтоны. Но Дэвид был рад, что его мать приняла приглашение Медфордов. У Чилтонов не было детей, а Кину Медфорд он предпочел бы компании Уилла Пфеффера. "Конечно, – думал Дэвид, – если бы у меня, как у всех, был отец, то отпала бы всякая надобность ходить на ужины в чужие семьи. Я ел бы со своим отцом и повсюду появлялся только с ним.
– Твоя мама была такая задумчивая... – произнес Дэвид.
– Я тоже это заметила, – призналась Медфорд и, чуть подумав, спросила:
– Мы же с тобой друзья, правда? Друзья всегда и во всем должны быть вместе.
– Это точно, – улыбнулся мальчик. – Но мы же вместе, разве не так?
Девочка заговорщически понизила голос.
– Ты видел кого-нибудь из них? Я имею в виду людей с корабля?
– Мама просила держаться от них подальше, что я и делаю.
– А тебе хочется на них посмотреть? Хоть одним глазком?
Дэвид задумался над вопросом Кины.
– Да нет, вообще-то. Мама говорила, что это обычные люди, как и все.
– А мне любопытно. Я слышала, что они прилетели сюда вовсе не для медицинской проверки.
– А из-за чего же еще? – спросил мальчик, с удивлением посмотрев на Кину, которая, в свою очередь, внимательно наблюдала за отцом.
Заметив, что он не слышит их разговора, девочка объяснила:
– Говорят, они хотят оценить нас. Поставить оценку, как это делает в нашей школе мистер Фредерике. И если нам поставят плохую оценку... – Она выразительно приставила к своему горлу ладонь ребром.
– Кажется, это называется расходным материалом, – вспомнил мальчик.
– Колонистский расходный материал, – подсказала Кина. – Они обрежут финансирование нашей колонии быстрее, чем ты расскажешь об этим Джеку Робинсону. Так сказала мама моему отцу.
Не понимая значения всех произнесенных слов, Дэвид, тем не менее, расстроился. Обрезать финансирование? И это после того, как его мать с таким трудом зарабатывает немного на жизнь?
– Кажется, это не очень честно, – ухватил мальчик суть вопроса.
На том разговор Дэвида с Киной прервался, потому что они увидели, как доктор Медфорд направляется к столу с тремя большими фужерами ледяного желтого мороженого в руках. Между его толстыми пальцами торчали три чайные ложечки.
– Пожалуйста, – слащаво пригласил доктор. – Все, как я обещал.
Подойдя к столу, он поставил сначала мороженое перед Дэвидом, затем перед дочкой и, наконец, перед собой. Десерт выглядел, действительно, великолепно, настолько красиво и аппетитно, что все мрачные мысли Дэвида о судьбе колонии отодвинулись на задний план.
Усевшись на свое место, доктор Медфорд напомнил:
– Пожалуйста, ложкой, ребята, – затем он обратился к Дэвиду:
– Ты говорил, тебе еще очень хочется хондриков, а у нас закончился шоколад.
Мальчик, воткнув ложку в мороженое, застыл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62