— Конечно.
Я набрал номер домашнего телефона сенатора Хартселла.
Он сам взял трубку.
— Что за черт, куда это ты запропастился? — забасил он. — Я отправил одного из наших шпиков во Фронт-Ройал, чтобы снять тебя с крючка. Когда он приехал, тебя там уже не было.
— Это долгая история. Он все еще там? Там есть одна девушка по имени Хоуп Дерлет, которая...
— Я уже все о ней знаю. Ее отпустили, когда ее брат признался в убийстве Таунсенда Хольта.
— Признался?! — повторил я, ничего не понимая. — Чарли Дерлет признался?!
— Совершенно верно, признался. Но у меня есть для тебя и более важная новость.
— Где Хоуп?
— Дома. Она под охраной, не волнуйся. Комиссия прислала ей повестку в суд. Мы можем воспользоваться показаниями этой девушки. Мы не дадим им и пальцем ее тронуть.
— У меня тоже есть одна важная новость для вас, — сказал я, но все мысли мои были о Чарли Дерлете. Почему-то мне не верилось, что это он убил Хольта. Я рассказал сенатору о сходке профсоюзных деятелей и о том, как я туда попал. — Это где-то в Тайдуотере, штат Мэриленд, вероятно за Беннинг-роуд. Заброшенный гараж. Перед ним противоциклонное заграждение и флаг. Полагаю, я смогу найти это место.
Сенатор ликовал:
— Это просто здорово, Чет! Если мы устроим облаву и добудем профсоюзные бумаги, у нас будет кое-что, пока не найдется доктор Фрост. Давай встретимся в моем кабинете как можно скорее. Мы начнем поиски немедленно. Поспишь в самолете.
— В самолете? А куда я лечу?
— Вот об этом-то я и хотел тебе сказать. Звонил Моуди.
— Из Лос-Анджелеса? — уточнил я.
Алексис посмотрела на меня:
— Точно. Он влез во что-то большое. Возможно, ниточка приведет к доктору Фросту. Ему нужна помощь. Ты полетишь?
Я быстро прикинул. Хоуп в безопасности. Ее брат пока не собирается отказываться от своего признания. Возможно, при данных обстоятельствах самое лучшее место для Чарли — в каталажке Фронт-Ройала. И если я дам наводку на место тайной сходки за Беннинг-роуд, облаву смогут организовать и без меня.
— Конечно, — сказал я. — Я буду у вас в кабинете через двадцать минут.
Я повесил трубку, и Алексис сказала:
— Вы говорите, что Майк — один из тех, кто может остановить Аббамонте. Вы действительно так думаете?
— Майку решать. Вы его знаете лучше, чем я. Ему придется ради этого провести опрос общественного мнения.
Алексис надула губки:
— Майк — парень крутой, поверьте мне. Такой крутой, что вам и представить себе трудно. Не обманывайтесь на его счет из-за того, что произошло сегодня. Вся эта игра Аббамонте была громом среди ясного неба. Это было для Майка шоком, но он не покорится. Я его знаю.
И тут — словно в доказательство ее правоты — Майк Сэнд проснулся. Алексис пошла в спальню и через несколько секунд вернулась оттуда вместе с Майком. Синяк у него на подбородке стал совсем темным.
— ...рядовые члены, — говорил он. — Вот чего нет у Аббы и никогда не будет.
— Будь благоразумен, Майк. Тебе нужно отдохнуть.
— Мне нужно действовать.
Майк Сэнд еще нетвердо держался на ногах. Он опирался о плечо Алексис, и она поддерживала его за талию. Сэнд втянул в легкие воздух и осторожно отодвинул ее от себя. Его лицо побледнело.
— Я должен действовать, и немедленно.
— Что ты собираешься делать, Майк? Ты ранен.
Он моргнул, зашатался и снова втянул в себя воздух.
— Мне нужно начинать объединять профсоюзных клерков и бригадиров.
— Послушай, Майк...
— Если хочешь что-то сказать мне, можешь сделать это в лифте. Я пошел.
Алексис бросила на меня взгляд, словно говоривший: «А что я вам говорила?» Не важно, в разводе они или нет, но она гордилась Майком. Майк так и не удостоил меня взглядом. Я был для него неодушевленным предметом, частью меблировки. Они вышли в коридор вместе.
Аббамонте и Сэнд готовы вцепиться друг другу в глотку.
Похоже, дело обстоит именно так, и мне это понравилось.
Я закурил сигарету. И тут зазвонил телефон.
— Это телефонистка, сэр. Вам звонят из Лос-Анджелеса.
— Из Лос-Анджелеса?
— Да, сэр.
— Да. Конечно. Соедините.
И тут я услышал голос Шелла Скотта.
Скотт и Рейген? Я удивился и продолжал удивляться еще минуты две, пока Скотт не попросил меня вытащить Алексис из постели. Основное правило нашей работы — никогда не называть по телефону имя клиента, но я вел расследование по поручению Хартселльской комиссии, и Скотту, похоже, пришлось с этим смириться, к тому же он, видно, забеспокоился насчет повестки в суд. И это объясняло, почему Скотт не мог назвать имя своего клиента: человеком, который поручил Скотту найти исчезнувшего доктора Фроста, мог быть только Джон Рейген.
Я зажал микрофон трубки рукой, судорожно соображая, что бы это значило, и как раз в этот момент вернулась Алексис.
— Кто звонит? — спросила она.
— Скотт... Из Лос-Анджелеса, — неожиданно для себя добавил я. — Но вы, кажется, сказали, что никогда даже не слыхали о нем.
— Верно, — поспешно подтвердила она. — Не слыхала. А что ему нужно?
— Кто-то, возможно Рейген, поручил ему разыскать доктора Фроста.
Она вылупила на меня глаза:
— Правда?
— Правда.
Если она лгала, то это у нее великолепно получилось. Но зачем ей было лгать? Нет ничего необычного в том, что Скотт, разыскивающий доктора Фроста, позвонил его дочери.
Я передал ей трубку.
— Мистер Скотт?
Ее глаза снова полезли на лоб.
— Я могу это объяснить. Мы держали свой брак в секрете, пока какой-то репортеришка не отловил нас здесь ночью в понедельник. У вас есть новости о моем отце?
Тут от злости ее глаза сощурились до щелочек.
— Я не понимаю, о чем вы говорите!
Еще некоторое время Алексис слушала Скотта, затем выпалила:
— Вы лжете!
Мгновение она смотрела на трубку, а потом бросила ее на рычаг.
— Что случилось? — поинтересовался я.
— Я знаю, вы спасли меня от больших неприятностей, мистер Драм. Я вам очень благодарна.
— Но вы не можете мне сказать, чего хочет от вас ваш приятель?
— Приятель? О, понимаю, вы имеете в виду мистера Скотта? Нет. Увольте. Не могу. Хотя вы правы. Он действительно занят поисками моего отца.
Я встал.
— Значит, Майк собирается остановить Аббамонте, да? Значит, грузоперевозчики будут прыгать от радости? Он ведь годами разорял их.
И прежде чем Алексис успела ответить, если она вообще собиралась отвечать, я вышел из ее номера, спустился вниз и подозвал такси.
— Здание сената, — сказал я шоферу.
Шелл Скотт кует железо, пока горячо
Вашингтон, 4 ч. 30 мин., четверг, 17 декабря
Реактивный лайнер быстро катил по посадочной полосе вашингтонского Национального аэропорта. Здесь, в Вашингтоне, было половина пятого утра и валил снег.
Этого только не хватало!
На мне была одежда, соответствовавшая погоде в Южной Калифорнии: габардиновые брюки песочного цвета, желтая тенниска, разрисованная ярко-розовыми банкнотами достоинством в один шиллинг, и пиджак песочного цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86