Я схватил ее, полистал и улыбнулся. Это была чековая книжка, из тех толстых чековых книжек, у которых на одной странице помещается три чека, а корешки остаются в вертикальной колонке с левой стороны.
Почти половина чеков была использована, о чем свидетельствовали корешки, заполненные черными чернилами. Корешки заинтересовали меня главным образом потому, что скорее всего были заполнены рукой Алексис — рукой жены Майка Сэнда, президента «Национального братства грузоперевозчиков».
Я бросил взгляд на книжицу в кожаном переплете, отметив, что страницы были исписаны пером, а не шариковой ручкой. Очевидно, это был какой-то регистрационный журнал. И я снова вернулся к чековой книжке. Я вознамерился поподробней рассмотреть корешки, когда во входной двери повернулся ключ.
Я выпрямился, услышав, как открылась дверь, затем поспешно сунул книжки, которые держал в руках, на место, прикрыв их кружевным дамским бельем. Кто-то шел через гостиную в спальню, где находился я.
Я закрыл чемодан и запихнул его под кровать, затем в мгновение ока перекатился через нее. Когда моя голова коснулась подушки, я увидел Алексис. Она замерла в дверном проеме спальни, глядя на меня во все глаза.
Я тотчас же сел.
— Привет, Алексис, — сказал я как можно приветливее. — Здравствуйте, миссис Сэнд!
Ее голубые глаза расширились еще больше, она с трудом перевела дыхание, потом спросила:
— Что... что вы тут делаете?
— Жду вас. И пока вы снова от меня не сбежали, давайте побеседуем. Только на этот раз начистоту.
Она взглянула на чемодан под кроватью и долго не отводила от него глаз. Потом перевела взгляд на меня:
— И давно вы здесь?
Я посмотрел на часы:
— Ровно четыре минуты. Теперь, возможно, уже пять. Если честно, я думал, что мне придется ждать гораздо дольше. Я пытался отыскать вас вчера и, можно считать, сегодня — ранним утром.
— Я... меня не было.
Алексис глубоко вздохнула, прошла в комнату и опустилась на шаткий стул. Она помолчала с минуту, потом спросила:
— Мистер Скотт, какого черта вы тут делаете? В Вашингтоне, я хочу сказать. И почему вы разговаривали со мной так... в таком непозволительном тоне... по телефону?
— В непозволительном тоне? Вот так так!
Я все ей объяснил. Поведал ей о том, что следил за ней, когда она вышла из моей квартиры утром в понедельник, и все остальное.
— И потом, тип, который ответил мне по телефону, наверняка был тем самым Драмом. Так что, наверное, я разговаривал с вами во вполне позволительном тоне, разве не так?
— Я могу все объяснить, Шелл. — В первый раз Алексис назвала меня по имени. Она улыбнулась, и это была очаровательная улыбка. Она умела-таки очаровательно улыбаться, когда хотела. — Правда могу.
— Давайте. И поподробнее. Я весь город облазил, разыскивая вас и Драма. Заглянул в штаб-квартиру «Братства грузоперевозчиков» и поболтал там с народом, включая вашего не слишком любимого там мужа...
— Вы беседовали с Майком? — Ее глаза беспокойно забегали. — Вы ведь не сказали ему, что я наняла вас? Ведь нет?
Алексис была в страшном смятении.
— Нет, не сказал. Я же обещал не разглашать вашего имени и держу свое обещание. Пока. Но я считаю, что ему следует об этом знать. Тогда не возникнет никаких недоразумений, если только...
— Именно поэтому я и не сказала вам, что я — миссис Сэнд. Вот почему я назвала свою девичью фамилию. Он не знает, что я вас наняла. Если бы Майк знал, он бы... о, не хочу говорить, что он сделал бы со мной! — Алексис помолчала, потом продолжила уже более спокойным тоном: — Пожалуйста, запомните, что моего отца нет дома и что в доме что-то искали. Мне казалось само собой разумеющимся, что он... что его силой увезли из дома. Я до сих пор не знаю, кто это сделал, но в тот момент я думала, что это сделал Майк. Вот почему я наняла вас и упомянула имя Майка.
— Но сейчас вы не думаете, что это был ваш муж?
— Нет. Я виделась с Майком. Исчезновение моего отца вызвало у него такое же недоумение, как и у меня.
— А почему же вы сразу решили, что это он похитил вашего отца, то есть отца собственной жены?
— Он на это способен. Я не хочу сказать, что он и в самом деле мог причинить отцу вред, но он мог кому-нибудь приказать... не допустить его выступления на заседаниях комиссии. Во всяком случае, тогда я думала, что он может так поступить. Я тогда была жутко расстроена, но сейчас я точно знаю, что Майк не имеет к этому никакого отношения.
— Но ведь, чтобы задумать такое, он наверняка должен был знать, что доктор Фрост намерен свидетельствовать перед Хартселльской комиссией, верно?
— Я... нет. Я ничего ему не...
— Леди, неужели вы думаете, что я настолько глуп, чтобы поверить всему этому? Либо вы все время меня не за того принимали, либо...
— Хорошо. Теперь он, конечно, знает. Возможно, он узнал об этом некоторое время тому назад.
— Так знал или нет?
Алексис тяжело вздохнула:
— Мы оба знали. Майк откуда-то узнал и сказал мне. Именно об этом я собиралась поговорить с отцом в субботу вечером в Лос-Анджелесе. Я надеялась, что он не станет обвинять Майка.
— "Обвинять" — это слишком мягкое выражение применительно к Майку Сэнду, Алексис, даже учитывая, что он ваш муж. Но сейчас в ваших словах чуть больше смысла. А откуда Майк узнал, что доктор Фрост собирается давать показания?
— Я не знаю. Но теперь вы понимаете, почему я назвала вам свою девичью фамилию, не так ли? Если бы я даже намеком дала вам знать, что подозреваю Майка в причастности к исчезновению моего отца, и одновременно призналась, что он — мой муж, вы, возможно, вообще не взялись бы мне помогать. Вы могли бы подумать, что я вас обманываю.
— Я бы воспринял это подобающим образом.
— Но главное — в другом: я даже мысли не допускала, что Майк может узнать о содеянном мною. Мы сохраняли свой брак в тайне, пока этот репортеришка не раскрыл нашу тайну и не сделал ее достоянием всего мира. После этого, а особенно после того, как сенатор Хартселл публично заявил, что мой отец будет давать показания, все раскрылось. Но даже и после этого вы могли бы не узнать, что я — миссис Сэнд, если бы сдержали свое обещание не называть моего имени. — Алексис снова вздохнула. — Но все же мне удалось сделать так, чтобы Майк не узнал: это я вас наняла и я фактически призналась вам, что подозреваю его.
— А как он может поступить, если все-таки узнает об этом? Разрежет вас на мелкие кусочки?
Она пожала плечами:
— Может быть, и нет.
Только и всего. Она сказала: «Может быть, и нет». Может, он просто переломает ей руки и ноги и вырвет щипцами несколько зубов. Похоже, Алексис переменила свое мнение о муже, вернувшись в Вашингтон. Я стал об этом размышлять.
— Вот почему я не смог застать вас здесь вчера вечером, да? Следует понимать, что вы были с мужем где-то в другом месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Почти половина чеков была использована, о чем свидетельствовали корешки, заполненные черными чернилами. Корешки заинтересовали меня главным образом потому, что скорее всего были заполнены рукой Алексис — рукой жены Майка Сэнда, президента «Национального братства грузоперевозчиков».
Я бросил взгляд на книжицу в кожаном переплете, отметив, что страницы были исписаны пером, а не шариковой ручкой. Очевидно, это был какой-то регистрационный журнал. И я снова вернулся к чековой книжке. Я вознамерился поподробней рассмотреть корешки, когда во входной двери повернулся ключ.
Я выпрямился, услышав, как открылась дверь, затем поспешно сунул книжки, которые держал в руках, на место, прикрыв их кружевным дамским бельем. Кто-то шел через гостиную в спальню, где находился я.
Я закрыл чемодан и запихнул его под кровать, затем в мгновение ока перекатился через нее. Когда моя голова коснулась подушки, я увидел Алексис. Она замерла в дверном проеме спальни, глядя на меня во все глаза.
Я тотчас же сел.
— Привет, Алексис, — сказал я как можно приветливее. — Здравствуйте, миссис Сэнд!
Ее голубые глаза расширились еще больше, она с трудом перевела дыхание, потом спросила:
— Что... что вы тут делаете?
— Жду вас. И пока вы снова от меня не сбежали, давайте побеседуем. Только на этот раз начистоту.
Она взглянула на чемодан под кроватью и долго не отводила от него глаз. Потом перевела взгляд на меня:
— И давно вы здесь?
Я посмотрел на часы:
— Ровно четыре минуты. Теперь, возможно, уже пять. Если честно, я думал, что мне придется ждать гораздо дольше. Я пытался отыскать вас вчера и, можно считать, сегодня — ранним утром.
— Я... меня не было.
Алексис глубоко вздохнула, прошла в комнату и опустилась на шаткий стул. Она помолчала с минуту, потом спросила:
— Мистер Скотт, какого черта вы тут делаете? В Вашингтоне, я хочу сказать. И почему вы разговаривали со мной так... в таком непозволительном тоне... по телефону?
— В непозволительном тоне? Вот так так!
Я все ей объяснил. Поведал ей о том, что следил за ней, когда она вышла из моей квартиры утром в понедельник, и все остальное.
— И потом, тип, который ответил мне по телефону, наверняка был тем самым Драмом. Так что, наверное, я разговаривал с вами во вполне позволительном тоне, разве не так?
— Я могу все объяснить, Шелл. — В первый раз Алексис назвала меня по имени. Она улыбнулась, и это была очаровательная улыбка. Она умела-таки очаровательно улыбаться, когда хотела. — Правда могу.
— Давайте. И поподробнее. Я весь город облазил, разыскивая вас и Драма. Заглянул в штаб-квартиру «Братства грузоперевозчиков» и поболтал там с народом, включая вашего не слишком любимого там мужа...
— Вы беседовали с Майком? — Ее глаза беспокойно забегали. — Вы ведь не сказали ему, что я наняла вас? Ведь нет?
Алексис была в страшном смятении.
— Нет, не сказал. Я же обещал не разглашать вашего имени и держу свое обещание. Пока. Но я считаю, что ему следует об этом знать. Тогда не возникнет никаких недоразумений, если только...
— Именно поэтому я и не сказала вам, что я — миссис Сэнд. Вот почему я назвала свою девичью фамилию. Он не знает, что я вас наняла. Если бы Майк знал, он бы... о, не хочу говорить, что он сделал бы со мной! — Алексис помолчала, потом продолжила уже более спокойным тоном: — Пожалуйста, запомните, что моего отца нет дома и что в доме что-то искали. Мне казалось само собой разумеющимся, что он... что его силой увезли из дома. Я до сих пор не знаю, кто это сделал, но в тот момент я думала, что это сделал Майк. Вот почему я наняла вас и упомянула имя Майка.
— Но сейчас вы не думаете, что это был ваш муж?
— Нет. Я виделась с Майком. Исчезновение моего отца вызвало у него такое же недоумение, как и у меня.
— А почему же вы сразу решили, что это он похитил вашего отца, то есть отца собственной жены?
— Он на это способен. Я не хочу сказать, что он и в самом деле мог причинить отцу вред, но он мог кому-нибудь приказать... не допустить его выступления на заседаниях комиссии. Во всяком случае, тогда я думала, что он может так поступить. Я тогда была жутко расстроена, но сейчас я точно знаю, что Майк не имеет к этому никакого отношения.
— Но ведь, чтобы задумать такое, он наверняка должен был знать, что доктор Фрост намерен свидетельствовать перед Хартселльской комиссией, верно?
— Я... нет. Я ничего ему не...
— Леди, неужели вы думаете, что я настолько глуп, чтобы поверить всему этому? Либо вы все время меня не за того принимали, либо...
— Хорошо. Теперь он, конечно, знает. Возможно, он узнал об этом некоторое время тому назад.
— Так знал или нет?
Алексис тяжело вздохнула:
— Мы оба знали. Майк откуда-то узнал и сказал мне. Именно об этом я собиралась поговорить с отцом в субботу вечером в Лос-Анджелесе. Я надеялась, что он не станет обвинять Майка.
— "Обвинять" — это слишком мягкое выражение применительно к Майку Сэнду, Алексис, даже учитывая, что он ваш муж. Но сейчас в ваших словах чуть больше смысла. А откуда Майк узнал, что доктор Фрост собирается давать показания?
— Я не знаю. Но теперь вы понимаете, почему я назвала вам свою девичью фамилию, не так ли? Если бы я даже намеком дала вам знать, что подозреваю Майка в причастности к исчезновению моего отца, и одновременно призналась, что он — мой муж, вы, возможно, вообще не взялись бы мне помогать. Вы могли бы подумать, что я вас обманываю.
— Я бы воспринял это подобающим образом.
— Но главное — в другом: я даже мысли не допускала, что Майк может узнать о содеянном мною. Мы сохраняли свой брак в тайне, пока этот репортеришка не раскрыл нашу тайну и не сделал ее достоянием всего мира. После этого, а особенно после того, как сенатор Хартселл публично заявил, что мой отец будет давать показания, все раскрылось. Но даже и после этого вы могли бы не узнать, что я — миссис Сэнд, если бы сдержали свое обещание не называть моего имени. — Алексис снова вздохнула. — Но все же мне удалось сделать так, чтобы Майк не узнал: это я вас наняла и я фактически призналась вам, что подозреваю его.
— А как он может поступить, если все-таки узнает об этом? Разрежет вас на мелкие кусочки?
Она пожала плечами:
— Может быть, и нет.
Только и всего. Она сказала: «Может быть, и нет». Может, он просто переломает ей руки и ноги и вырвет щипцами несколько зубов. Похоже, Алексис переменила свое мнение о муже, вернувшись в Вашингтон. Я стал об этом размышлять.
— Вот почему я не смог застать вас здесь вчера вечером, да? Следует понимать, что вы были с мужем где-то в другом месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86