А когда приходила весна, в город возвращались цыгане, пилигримы и бродячие актеры и на каждой площади ставили сцены и разыгрывали спектакли, то многие пьесы были посвящены королевскому семейству и Вину Богов.
Седрик по-прежнему оставался премьер-министром и верховным главнокомандующим и работе предавался с извечным энтузиазмом, а посему его многочисленные агенты заботились о том, чтобы в разговорах горожан правда мешалась с солидной порцией неправды, а потому истинной правды не знал никто. Поэтому, когда Вальдо-узурпатор, с каждым годом становившийся все более злобным и желчным на почве измывательства над соседствующим с Королевством Загорьем, засылал в столицу лазутчиков, дабы те вынюхивали в городе все, что только могли, оные лазутчики возвращались, повествуя о мире и процветании в Королевстве. Стоит ли говорить о том, как Вальдо мечтал положить конец миру и процветанию в Королевстве! Однако, кроме того, лазутчики рассказывали также байки о какой-то магической защите и могущественной волшебной силе. Расписывая своему повелителю прелести жизни народа, целиком и полностью погруженного в радость бытия, шпионы Вальдо не забывали упомянуть о неких тайных проклятиях и договорах с темными силами, заключенными членами королевского семейства в незапамятные времена ради безопасности страны.
Но самое главное было вот что: когда лазутчики Вальдо принимались разглагольствовать по поводу проблемы наследования престола, они говорили о том, что принц Аматус упорно отвергает предлагающихся ему в качестве потенциальных невест принцесс одну за другой, упрямо не желает вступать в брак и сохраняет нежные чувства к леди Каллиопе. Подобная привязанность принца мешала ему связать себя брачными узами с какой-либо особой, женитьба на которой была бы верна со стратегической точки зрения, и тем самым поведение принца было весьма на руку Вальдо. Слухи же о том, что и сама леди Каллиопа — персона королевских кровей, доходившие до Вальдо, казались ему не более достоверными, чем любые другие сплетни, стекавшиеся в мрачную цитадель узурпатора — Оппидум Оптимум, насквозь пропахшую излишествами и неопрятностью. Там, в верхних покоях, все еще тлели останки членов семейства Каллиопы. Вальдо склонялся к тому, что Каллиопа именно та, за кого себя выдает — довольно привлекательная дочка заштатного аристократа, с которой у принца любовная интрижка. В конце концов, имя Каллиопа было весьма распространенным, в том числе и в простонародной среде.
От нападения на Королевство Вальдо удерживало и другое. Хотя его войско и состояло из отборных головорезов, он знал, что Королевство — страна немаленькая, сильная и богатая и потому может себе позволить содержать многочисленную армию. Дело в том, что Седрик, выдающийся мастер экономии и сведения концов с концами, добился своими усилиями того, что Королевство имело такую армию, которая ему вроде бы была и не по средствам.
Вероятно также, что в немалой степени от нападения на соседнее государство Вальдо удерживали и размышления о том странном уродливом великане, что всюду, неотступно, словно тень, следовал за принцем Аматусом и был готов выступить на его защиту при малейших признаках опасности. Некогда этот человек явился ко двору Бонифация в числе остальных Спутников принца и, стало быть, наверняка что-то соображал в волшебстве. Но трудно сказать, из-за чего Вальдо так побаивался Кособокого — то ли из-за его чудовищной силы, то ли из-за неясности его происхождения, то ли из-за того, что четырежды подосланные в Королевство наемные убийцы, имевшие указания прикончить Кособокого, так и не вернулись обратно, а лазутчикам Вальдо, как они ни старались, не удалось выведать, как сложилась судьба этих террористов. Дело в том, что и самих лазутчиков затем обнаружили убитыми на окраинах столицы Королевства. Кое-кто из них напоролся на кинжал герцога Вассанта, других отправили на тот свет меткие мушкетные выстрелы сэра Джона Слитгиз-зарда, а третьим кто-то просто аккуратно свернул головы, а уж на такое был способен только сам Кособокий собственной персоной.
Не приходилось Вальдо рассчитывать и на измену среди подданных Бонифация. Аматус был щедр и заботился о том, чтобы служившие ему друзья не бедствовали. С каждым днем он ощущал себя во все более неоплатном долгу перед теми, кто без страха выходил на городские улицы по ночам и истреблял злодеев. Между тем сознание того, что принц и его товарищи многим друг другу обязаны, вовсе не сказывалось на их дружбе.
Отношения у них оставались самые теплые — такие, словно ничего, кроме дружбы, их не связывало.
И вот как-то раз солнечным весенним днем, расправившись с сытным обедом, дружная компания восседала на Верхней Террасе, потягивая расчудесный подогретый гравамен — дар владельца «Серого хорька». С террасы открывался великолепный вид на город, на западные холмы, перераставшие в горы. А за горами, к западу и югу, лежали земли, захваченные Вальдо-узурпатором.
Среди присутствующих был герцог Вассант, изрядно потучневший, но по-прежнему ловкий и сильный и ничуть не утративший былой остроты ума. Он сидел, забросив ноги на невысокий широкий парапет, окружавший балкон, и грел на солнышке ушибы и ссадины на плече и голени — результаты страстного преследования вражеских лазутчиков и самозабвенной охоты на газебо. Правда, относись герцог Вассант к разряду людей рефлексирующих, он бы заметил, что и при такой безудержно активной жизни годы берут свое и даже к нему беспощадны.
Рядом с Аматусом, положив голову ему на плечо, сидела Каллиопа, пребывавшая в полном расцвете красоты. В кругу друзей присутствовал и Седрик, выбравшийся на солнышко, дабы погреть свои старые косточки и насладиться миром и покоем. Густая борода и шевелюра Седрика основательно поседели. Утром у него состоялся необычайно тяжелый разговор с королем Бонифацием на предмет угрозы безопасности Королевства, вот старик и поднялся на террасу, дабы больше никто не испортил ему чудесный вечер разговорами обо всяческих угрозах и страхах.
— Не странно ли, — рассеянно проговорил герцог Вассант, — живем мы вроде бы в сказке, а при этом с запада на нас надвигается зло?
Дело в том, что в последнее время, по примеру Аматуса, герцог увлекся науками. В частности, особенно его интересовали древние предания, а в Королевстве издавна укоренилась уверенность в том, что события грядущие непременно должны походить на те, что уже некогда происходили.
Седрик едва заметно пошевелился, но глаза не приоткрыл. Он сейчас походил на старого пса, которому снится, как он охотится за кроликом. Сэр Джон, подмигнув и улыбнувшись, указал приятелям на старого премьер-министра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87