Свобода! Жить по собственной воле — что может быть прекрасней и трудней? Ромили была по-настоящему счастлива, если бы не перчинка грусти. Как было бы здорово пройтись по улицам с Раэлем! Пусть бы он тоже порадовался!..
Утром в канун Праздника зимы ее разбудил снег, падающий в прорехи крыши. Нет, она вовсе не замерзла — как можно было дрожать от холода в ворохе теплой, уютной соломы! Ее разбудили снежинки, таявшие на лбу и щеках. За стенами конюшни завывал ветер, в щели мело — кое-где по углам уже обозначились небольшие сугробы. Ветер прилетел сюда, сорвавшись со Стены Мира, нагнал тучи, засыпал монастырский двор мелкой снежной крупой.
Однако становилось прохладно — Ромили жаль было расставаться с воспоминаниями о доме, о Раэле, но раз наступило утро, значит, пора за дело. Зачем валяться и травить душу? Она свободна — этим все сказано. Она надела обе пары носков, шерстяную фуфайку и накидку, которой с ней — тут девушка хихикнула — поделился Рори. И не беда, что на дворе ее пробрало до костей; пусть зубы отбивают дробь, пусть вода в рукомойнике замерзла и ей пришлось ломать корку льда!.. Вон ученики босиком бегают по снегу, при этом кричат и хохочут как оглашенные. Не забывают метнуть друг в друга на ходу слепленный снежок. Взгляните, какие они румяные, а у нее руки посинели от холода!
Ромили бегом вернулась в конюшню и замерла на пороге. Вот так дела! Лошади дома Карло не было в стойле! Ее украли? Или дом Карло куда-то тайком ускакал поутру и даже такой буран был ему не помеха? Мело по-прежнему — сильно, с надувом, с подвывом. Снежинки залетали в щели в стенах, небо над монастырем низкое. Вращающееся крошево, а не небо. Она уже было совсем собралась бежать доложить, как заметила идущего в направлении конюшни Орейна. Ромили бросилась к нему.
— Нет кобылы дома Карло!..
— Помолчи, парень, — тихо и очень веско ответил тот. — Ни слова! Его жизнь с этой минуты в твоих руках. Никому ни слова!!!
Ромили ничего не поняла, но, перепугавшись, покорно кивнула.
— Вот и ладушки. Какой ты понятливый, парень… После полудня мы с тобой отправимся в город. Возможно… Кто знает, может, я сделаю тебе подарок к празднику, ведь тебе нечего ждать, что тебя вспомнят дома, в семье.
Должно быть, он читает ее мысли? Ромили смутилась, пожала плечами:
— Я не жду подарков, мой господин.
Откуда он узнал, как смог угадать? Орейн таинственно усмехнулся и бросил напоследок:
— Помни, в полдень…
После завтрака Ромили решила позаниматься с птицами. Ничего, решила она, что валит снег и дует ветер, птиц тоже не следует приучать к особым нежностям. А перед кормежкой совсем неплохо размять крылья.
Не тут-то было! Стервятники, почуяв, что их собираются выносить на мороз, да еще запускать в неприглядное, посыпающее землю белым пеплом небо, возмущенно заголосили. Сразу принялись клевать линьки, которые Ромили привязала к их ногам. Ромили решила: она-то зачем себя мучает, у нее уже от глубокого снега, набившегося в голенища, ноги подмокли! Тут еще Кэрил появился — этакий здоровый румяный мальчик, жизнерадостный и морозостойкий… Подбежал к ней и простодушно поинтересовался:
— Ты замерзла?
— А тебе разве не холодно?
Он засмеялся и отрицательно покачал головой.
— Это самый первый урок, который дают нам монахи. Прежде всего нас учат, как можно согреть себя изнутри. Это можно сделать посредством дыхательных упражнений. Некоторые из старых монахов могут облить себя водой и потом высушить на себе одежду, невзирая на температуру воздуха. У меня это пока еще не получается, но уж себя согреть — нет проблем. Когда меня привезли сюда, мне сначала тоже было холодно. Раньше я вообще не видал снега. Бедный Румал, у тебя нос совсем посинел. Давай я научу, что надо делать.
Он протянул руку и пересадил туда Благоразумие — при этом очень серьезно начал объяснять птице:
— Давай, птичка, тебе обязательно надо полетать. Я знаю, тебе не нравится, когда падает снег, но ничего не поделаешь, нельзя же все время сидеть на жердочке, ты можешь совсем разучиться летать, а крылышки у тебя должны быть сильные, крепкие.
Благоразумие слушала его, склонив голову, потом, словно решив, что тут не отвертишься, отчаянно вскрикнула и взлетела на всю длину линька, тут Кэрил осторожно потянул за ремешок, и птица резко спланировала. Мальчик восторженно закричал:
— Смотри, ей нравится играть с поводком. Ей и снег не помеха!..
— Тебе хорошо, — кисло заметила Ромили, — тебе и метель нипочем!
— Нет, дело в том, что не явился мой учитель фехтования, — ответил мальчик. — Я радуюсь, потому что завтра каникулы. В монастырь приедет отец повидаться со мной. Я так по нему скучаю, и по братьям тоже. Папа привезет мне подарок — мне уже двенадцать, и он обещал подарить мне хороший меч. Может, это и будет сюрприз! Мы с ним погуляем по городу, я накуплю целую гору пряников и сладостей. А от мамы ко Дню середины зимы я получу новую одежду. Вот почему я так стараюсь — хочется, чтобы папа был доволен мною.
Лиондри Хастур? Здесь, в монастыре?
Первой мыслью Ромили было предупредить дома Карло и Орейна. Вторая — о короле… Потом она опомнилась и осторожно, как бы невзначай, спросила:
— Твой отец уже приехал?
— Пока нет, но он обязательно прибудет на праздник. Пока, наверное, погода мешает. Езды ему день, — ответил мальчик. — Отец, правда, никогда не боялся пурги. У него с детства дар, который был у старого Деллерея. Понимаешь, стоит ему поднапрячься, и он может остановить снегопад.
— Что это за ларан такой, о котором я никогда не слышала? А ты им обладаешь?
— Думаю, что нет. Правда, я никогда не пробовал. Слушай, позволь мне запустить Умеренность, пока ты будешь заниматься с Усердием?
Ромили кивнула, протянула конец линька ребенку — при этом изо всех сил пыталась скрыть охватившее ее волнение. Теперь за Алариком нужен глаз да глаз — если он узнает, что его враг объявился в монастыре, быть беде. Тревожные мысли захлестнули ее, она едва отвечала парнишке. Когда же они приступили к кормежке, дверь в конюшню распахнулась и туда ступил Орейн. Ромили обмерла от страха, а тот как ни в чем не бывало подошел и распорядился:
— Поскорее заканчивай с птицами, парень. У меня есть для тебя поручение. Надо сходить в город…
В этот миг Кэрил повернулся, увидел Орейна — глаза его чуть расширились.
— Я приехал сюда попросить убежища, парень. Как раз с тех пор, когда меня больше не приглашают ко двору. Там теперь твой отец вертит новым королем как хочет. Ты выдашь меня?
— Конечно нет, — с достоинством ответил мальчик. — Под крышей монастыря Святого Валентина даже осужденный на смерть может чувствовать себя в безопасности. Все, кто живет или укрывается здесь, — братья. Это относится и к христофоро, мастер Румал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145