Затем пристальнее пригляделся к названию. – 10 мая 1998 года. – Потом начал поднимать одну за другой монеты, стараясь обнаружить год чеканки. – 1991-й, 1992-й, еще 1991-й, 1995-й, 1999-й. Господи Боже мой, воля твоя! – Он даже прикрыл рот ладонью.
– Я думал, что лучше будет вам показать все это, чем рассказывать.
– Значит, вы из... Господи! – Томас воззрился на лицо Зиты, как будто видел его впервые. – Вы из... Неужели это правда? – Томас схватил диктофон и стал вертеть его перед глазами. Затем поднял и снова опустил вниз, как бы проверяя его вес. Когда он снова посмотрел на своих гостей, лицо его выражало невероятное волнение. – Вы прибыли из 1990-х годов в 1865-й! Господи, какие удивительные вещи вы можете нам рассказать!
– Можем, – согласился Сэм. – К сожалению, мы принесли вам и предупреждение. Кастертон и все его жители находятся в ужасной опасности. Вам грозит нападение очень жестоких врагов.
Сэм понимал, что ему предстоит объяснить еще очень многое. Поэтому он набрал в легкие побольше воздуха и начал с самого начала.
Глава 38
1
Сэм вспомнил свои слова, сказанные преподобному Томасу Хатеру, вспомнил тогда, когда перевозил двух священников на своей лодке через реку.
К сожалению, мы принесли вам и предупреждение. Кастертон и его жители находятся в ужасной опасности. Вам грозит нападение очень жестоких врагов.
Случается, что, сделав предсказание, вы промахиваетесь мимо цели. В данном случае предсказание Сэма промахнулось, можно сказать, на целую милю.
Орды варваров-Синебородых, вторжения которых ради грабежей, насилия и убийств в Кастертон Сэм опасался, так и не последовало.
Летние денечки катились один за другим, не принося ничего, кроме удовольствия.
И каждое утро Сэм ожидал появления игры цветовых пятен, этого своеобразного психоделического шоу, когда невольных путешественников во времени швырнут еще дальше в прошлое – на пятьдесят, сто или тысячу лет.
Но и ничего подобного тоже не происходило. Было похоже, что корабль времени должен был доставить их во второе мая тысяча восемьсот шестьдесят пятого года, а затем встать на прикол.
Когда прошло какое-то время, Сэм перестал ждать, что варвары выбегут на них из леса, держа в руках топоры и мечи, жаждая крови и насилия, и удержать их не сможет ничто.
Теперь главной задачей стала адаптация к новым условиям, к 1865 году.
Благодарение Господу, как говаривал преподобный Томас, что Сэм рискнул посвятить его во все обстоятельства путешествия во времени, и тот ему поверил. Все оказалось гораздо проще, чем ожидалось. Будучи священником, Томас свято верил во все библейские чудеса. Для него не было никаких проблем верить в то, что Иисус Христос превратил воду в вино, что Он воскресил Лазаря из мертвых. Томас от души верил, что Сын Человеческий ходил по воде и накормил пять тысяч человек несколькими рыбами и хлебами.
Поэтому он тут же принял за факт, что Сэм Бейкер и его спутники бь1ли вырваны из своего времени и посланы в прошлое для выполнения Божественного Предначертания. Он верил, что та же Рука ответственна за излечение Гарри Мидлетона через посредство Зиты и пенициллина.
И вот теперь, ведя к берегу лодку с ее святейшим грузом, Сэм мог бросить быстрый взгляд на прошедшие шесть месяцев вплоть до дня нынешнего – 5 октября 1865 года.
Николь Вагнер так и исчезла, не оставив никаких следов. На следующий день после этого исчез и шофер автобуса. Он пропал во время поисков Николь. Конечно, имели место всякого рода домыслы – от смерти до совместного бегства или даже до того, что оба были индивидуально унесены в какую-то другую эпоху. Непреложным же фактом было одно: ни один из них не вернулся. Их товарищам по путешествию во времени пришлось заниматься своими собственными неотложными делами: как выжить в новых нелегких условиях и как примириться с мыслью, что они никогда не вернутся к своим семьям, оставшимся в 1999 году.
Теперь Ролли появлялся у них сравнительно редко. То, что он им рассказывал, было, как и прежде, не слишком понятно. Даже Джад и тот сказал, что не понимает смысла слов Ролли, даром что он стал спокойнее и говорит не так сбивчиво.
К середине июня Карсвеллу наскучило сидеть на яхте, и он снялся с якоря в одно прекрасное утро и отправился вниз по течению, не сказав никому ни единого слова о том, куда он держит путь. С тех пор его никто не видел.
Томас обеспечил людей из амфитеатра крышей над головой в виде пришедшей в запустение фермы, ее дворовых построек и коттеджей, которые являлись собственностью прихода. В данное время они были свободны, а поскольку не имели больших земельных участков, да и лежали за городом, Томасу было нелегко найти для них арендаторов. Теперь, во всяком случае, он таковых получил, хотя это и были нищие изгнанники 1999 года.
Таким образом, уже через неделю после первого разговора с Томасом Катером Сэм вместе с еще сорока невольными путешественниками во времени переселился в новое жилье. Только Джад и Дот Кэмпбеллы решили остаться на своей лодке, что в определенной степени было благом для остальных, так как их жилищные условия и без того трудно было назвать блестящими.
Чтобы не возбуждать праздного любопытства своими машинами, их поместили в каретный сарай и в амбар.
Сэм очень быстро понял, что жить в 1865 году без денег просто невозможно. Они собрали все свои драгоценности (предварительно расплавив и превратив в маленькие слитки золота и серебра, по которым нельзя было определить время их производства). Купив одежду, чтоб не отличаться от местных жителей, заплатив за пару месяцев вперед арендную плату и накупив на три-четыре дня пищи на сорок человек, они поняли, что надо искать работу.
Ну а на какую работу мог рассчитывать в 1865 году режиссер телевидения?
Ответ: ни на какую. Это Сэм понял сразу.
Вот почему он вскоре согласился на работу перевозчика на пароме через Тарн чуть пониже амфитеатра. Переправа стоила пенни с головы. Из этой суммы Сэм получал половину в качестве заработка. Проработав на перевозе целое лето, Сэм заработал загар, пару окрепших рук и широкую мускулистую спину. Ладони его теперь украшали мозоли, такие крепкие, что он мог безболезненно тушить об них окурки. По утрам старик перевозчик и его жена кормили Сэма завтраком. Им принадлежала лодка, и вообще они считались как бы нанимателями Сэма. Это были милейшие и очень добрые люди. Обычно завтрак состоял из овсянки, такой крутой, что ложка могла стоять в ней, как флагшток. В специальных случаях миссис Эвертон делала беконную запеканку. Она делалась из мелко нарезанного отварного картофеля, который поджаривался на беконном жире, набивался в миску в виде пирога, а потом запекался на огне плиты. Подавали его вместе с беконом, который поджаривали на открытом огне на специальных крючьях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
– Я думал, что лучше будет вам показать все это, чем рассказывать.
– Значит, вы из... Господи! – Томас воззрился на лицо Зиты, как будто видел его впервые. – Вы из... Неужели это правда? – Томас схватил диктофон и стал вертеть его перед глазами. Затем поднял и снова опустил вниз, как бы проверяя его вес. Когда он снова посмотрел на своих гостей, лицо его выражало невероятное волнение. – Вы прибыли из 1990-х годов в 1865-й! Господи, какие удивительные вещи вы можете нам рассказать!
– Можем, – согласился Сэм. – К сожалению, мы принесли вам и предупреждение. Кастертон и все его жители находятся в ужасной опасности. Вам грозит нападение очень жестоких врагов.
Сэм понимал, что ему предстоит объяснить еще очень многое. Поэтому он набрал в легкие побольше воздуха и начал с самого начала.
Глава 38
1
Сэм вспомнил свои слова, сказанные преподобному Томасу Хатеру, вспомнил тогда, когда перевозил двух священников на своей лодке через реку.
К сожалению, мы принесли вам и предупреждение. Кастертон и его жители находятся в ужасной опасности. Вам грозит нападение очень жестоких врагов.
Случается, что, сделав предсказание, вы промахиваетесь мимо цели. В данном случае предсказание Сэма промахнулось, можно сказать, на целую милю.
Орды варваров-Синебородых, вторжения которых ради грабежей, насилия и убийств в Кастертон Сэм опасался, так и не последовало.
Летние денечки катились один за другим, не принося ничего, кроме удовольствия.
И каждое утро Сэм ожидал появления игры цветовых пятен, этого своеобразного психоделического шоу, когда невольных путешественников во времени швырнут еще дальше в прошлое – на пятьдесят, сто или тысячу лет.
Но и ничего подобного тоже не происходило. Было похоже, что корабль времени должен был доставить их во второе мая тысяча восемьсот шестьдесят пятого года, а затем встать на прикол.
Когда прошло какое-то время, Сэм перестал ждать, что варвары выбегут на них из леса, держа в руках топоры и мечи, жаждая крови и насилия, и удержать их не сможет ничто.
Теперь главной задачей стала адаптация к новым условиям, к 1865 году.
Благодарение Господу, как говаривал преподобный Томас, что Сэм рискнул посвятить его во все обстоятельства путешествия во времени, и тот ему поверил. Все оказалось гораздо проще, чем ожидалось. Будучи священником, Томас свято верил во все библейские чудеса. Для него не было никаких проблем верить в то, что Иисус Христос превратил воду в вино, что Он воскресил Лазаря из мертвых. Томас от души верил, что Сын Человеческий ходил по воде и накормил пять тысяч человек несколькими рыбами и хлебами.
Поэтому он тут же принял за факт, что Сэм Бейкер и его спутники бь1ли вырваны из своего времени и посланы в прошлое для выполнения Божественного Предначертания. Он верил, что та же Рука ответственна за излечение Гарри Мидлетона через посредство Зиты и пенициллина.
И вот теперь, ведя к берегу лодку с ее святейшим грузом, Сэм мог бросить быстрый взгляд на прошедшие шесть месяцев вплоть до дня нынешнего – 5 октября 1865 года.
Николь Вагнер так и исчезла, не оставив никаких следов. На следующий день после этого исчез и шофер автобуса. Он пропал во время поисков Николь. Конечно, имели место всякого рода домыслы – от смерти до совместного бегства или даже до того, что оба были индивидуально унесены в какую-то другую эпоху. Непреложным же фактом было одно: ни один из них не вернулся. Их товарищам по путешествию во времени пришлось заниматься своими собственными неотложными делами: как выжить в новых нелегких условиях и как примириться с мыслью, что они никогда не вернутся к своим семьям, оставшимся в 1999 году.
Теперь Ролли появлялся у них сравнительно редко. То, что он им рассказывал, было, как и прежде, не слишком понятно. Даже Джад и тот сказал, что не понимает смысла слов Ролли, даром что он стал спокойнее и говорит не так сбивчиво.
К середине июня Карсвеллу наскучило сидеть на яхте, и он снялся с якоря в одно прекрасное утро и отправился вниз по течению, не сказав никому ни единого слова о том, куда он держит путь. С тех пор его никто не видел.
Томас обеспечил людей из амфитеатра крышей над головой в виде пришедшей в запустение фермы, ее дворовых построек и коттеджей, которые являлись собственностью прихода. В данное время они были свободны, а поскольку не имели больших земельных участков, да и лежали за городом, Томасу было нелегко найти для них арендаторов. Теперь, во всяком случае, он таковых получил, хотя это и были нищие изгнанники 1999 года.
Таким образом, уже через неделю после первого разговора с Томасом Катером Сэм вместе с еще сорока невольными путешественниками во времени переселился в новое жилье. Только Джад и Дот Кэмпбеллы решили остаться на своей лодке, что в определенной степени было благом для остальных, так как их жилищные условия и без того трудно было назвать блестящими.
Чтобы не возбуждать праздного любопытства своими машинами, их поместили в каретный сарай и в амбар.
Сэм очень быстро понял, что жить в 1865 году без денег просто невозможно. Они собрали все свои драгоценности (предварительно расплавив и превратив в маленькие слитки золота и серебра, по которым нельзя было определить время их производства). Купив одежду, чтоб не отличаться от местных жителей, заплатив за пару месяцев вперед арендную плату и накупив на три-четыре дня пищи на сорок человек, они поняли, что надо искать работу.
Ну а на какую работу мог рассчитывать в 1865 году режиссер телевидения?
Ответ: ни на какую. Это Сэм понял сразу.
Вот почему он вскоре согласился на работу перевозчика на пароме через Тарн чуть пониже амфитеатра. Переправа стоила пенни с головы. Из этой суммы Сэм получал половину в качестве заработка. Проработав на перевозе целое лето, Сэм заработал загар, пару окрепших рук и широкую мускулистую спину. Ладони его теперь украшали мозоли, такие крепкие, что он мог безболезненно тушить об них окурки. По утрам старик перевозчик и его жена кормили Сэма завтраком. Им принадлежала лодка, и вообще они считались как бы нанимателями Сэма. Это были милейшие и очень добрые люди. Обычно завтрак состоял из овсянки, такой крутой, что ложка могла стоять в ней, как флагшток. В специальных случаях миссис Эвертон делала беконную запеканку. Она делалась из мелко нарезанного отварного картофеля, который поджаривался на беконном жире, набивался в миску в виде пирога, а потом запекался на огне плиты. Подавали его вместе с беконом, который поджаривали на открытом огне на специальных крючьях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140