В сквере было темно. Какое-то движение чувствовалось лишь в деревьях и кустарниках сквера, чьи листья дрожали под слабым ветерком.
Сэм выключил мотор и погасил свет.
Сирены молчали. Прожектора в полной тишине рыскали в черном небе. Прямо перед ними висел аэростат заграждения, показывая свое серебристое брюхо, когда на него попадало отражение луча в миллион ватт.
– Мой поезд отходит через три четверти часа, – сказала устало Рут, ибо она поняла, что Сэм сейчас вряд ли рванет по темным улицам города, чтобы отвезти ее на вокзал. – Пожалуй, мне лучше идти. – Она вылезла из машины. Однако, несмотря на сказанное, продолжала стоять, держа в руке маленький чемоданчик и явно колеблясь – уходить ли?
Сэм молча отошел от машины, продолжая всматриваться в слепые лица домов. Среди них был тот, который ему необходим. Именно в нем сегодня должны перерезать горло мужчине, женщине и ребенку.
Если, конечно, ему не удастся предотвратить это.
И это будет означать, что он изменил ход истории.
Последствия такого поступка невообразимы.
А может, ему следует просто уйти отсюда? Пусть свершится то, что должно свершиться.
Иначе его действия изменят будущее. И даже если он вернется в 1999 год, он может найти мир полностью изменившимся в результате того поступка, который намерен совершить сейчас.
Но не может ли маленькая девочка спустить курок атомной войны в 1955 году?
Неужели дитя из Британии сороковых годов обладает силой, способной сокрушить мир, если оно будет спасено сегодня Сэмом?
Возможно. Разве мало случаев, когда одно-единственное промышленное изобретение меняло облик мира?
Он невольно покачивал головой, одновременно продолжая рассматривать дома. Нет. Надо забыть обо всех этих философских рассуждениях. У него есть возможность предотвратить три убийства. Вот это и есть стартовая линия, вот только это и имеет сейчас значение.
Теперь он отсюда не уйдет.
В своем воображении он видел те существа, которые так походили на зародышей. Они мудро покачивали головами, пока их странные, почти атрофированные пальчики бегали по клавишам машины времени, или как оно там называется, их проклятущее устройство, которое контролирует все. Ах да, говорят они между собой, то человеческое существо в конце концов оказалось трусом, слишком тупым и слабым, чтобы контролировать свое окружение!
– Сволочи! – сказал Сэм, скалясь в небо. И снова тот гнев, который он испытал недавно, потряс все его существо. Эта ярость ставила его на грань безумия. За что вы нас обрекли на это? Ответственные за такое преступление заслуживают того, чтобы им свернули их гнусные шеи, чтобы их давили и крутили, покуда у них не полезут глаза из орбит и пока они не сдохнут с почерневшими губами, мокрые от потоков собственной мочи! Всеобъемлющая волна гнева, безмерная, безграничная ярость снова навалилась на него. Сволочи!
Рут сделала нерешительный шаг в его сторону.
– Сэм, что с вами? Сэм, не надо...
И в этот момент он кинулся на нее, ухватил за отвороты жакета и поволок в кусты.
2
Она попыталась крикнуть. Ее глаза в темноте светились ужасом.
– Сэм! Пожалуйста! Я...
Он закрыл ладонью ее окрашенный яркой помадой рот, стараясь приглушить рвущийся оттуда испуганный крик. Непреодолимый страх сковал Рут, когда он стал запихивать ее в гущу ветвей, где ее не мог бы увидеть никто, проходящий по дороге.
Сэм смотрел в эти вылезающие из глазниц глаза, в которых так ясно читался ужас перед неминуемой смертью.
– Ш-ш-ш, – прошептал он. – Они могут услышать вас.
По тому, как она замолчала, Сэм понял силу обуревавшего ее желания, чтобы эти неизвестные они услышали бы ее, а потом примчались ей на помощь.
Сэм не ослаблял свою хватку, держа ее в медвежьих объятиях одной рукой, а другой все еще зажимая ей рот. Ее ужас он ощущал по тому прерывистому дыханию, которое вырывалось из ноздрей Рут прямо в его ладонь. Глаза девушки не отрываясь глядели в глаза Сэма, ожидая того мгновения, когда его руки стиснут се горло.
– Ш-ш-ш, – шептал он, все еще не убирая руки с ее рта. – Сегодня здесь должно произойти убийство.
Ее испуганные глаза округлились и стали похожи на большие мутные диски.
– Да нет, – шепнул он. – Не ты. Не бойся меня. Слушай внимательно. В одном из этих домов живет семья. Она в смертельной опасности. Понимаешь?
Она кивнула, насколько это возможно было сделать, когда у тебя рот заткнут чужой ладонью.
– Я только что видел, что из парадной двери одного из домов вышел человек, бросивший в кусты палисадника какой-то мешок. Я думаю, что это грабитель, а дом – тот самый. И я очень боюсь, что уже поздно. Ты понимаешь, что я говорю?
Она снова кивнула. Ее глаза уже не казались такими испуганными, они смотрели на него с пониманием.
– Извини, мне очень жаль, что я тебя напугал, – сказал мягко Сэм, – но я не хотел, чтобы этот мерзавец узнал, что я тут. О'кей?
Опять кивок. И дыхание на его ладони стало куда спокойнее.
Он отпустил Рут и заметил, что на одной щеке у нее расплылось пятно губной помады.
– Вон тот дом. У которого слегка приоткрыта зеленая дверь.
Она кивнула. Потом спросила:
– Вы детектив?
Сэм чуть было не соблазнился на ложь, но тут же раздумал. Объяснить, почему американец работает в британской полиции, было бы весьма затруднительно.
– Я услышал это в баре. – Он искоса глянул на нее. – Просто стараюсь быть законопослушным гражданином. Вот и все... Ну... Ш-ш-ш... Вот он снова вышел...
Какое-то освещение улице создавали прожектора, чьи лучи частично отражались облаками. При этом слабом свете можно было различить мощную фигуру, осторожно выскользнувшую из двери. В руках она держала какую-то кладь. Сэм услышал звон стекла. Грабитель, видимо, отбирал в доме вещи, которые собирался захватить с собой позже.
Но где же обитатели дома?
Мороз пробежал по телу Сэма и остался где-то в районе желудка. Никто не зовет на помощь. Это очень плохой знак.
Именно он-то и заставил Сэма неслышно перебежать через улицу и спрятаться за зеленой изгородью, тянувшейся между тротуаром и палисадником.
Черт! Все выглядело очень плохо. Поперек входа лежала неподвижная фигура человека. Даже при тусклом свете Сэм видел, что мужчина одет в серый кардиган. Кривая трубка, которую он, видимо, курил, когда вышел, чтобы открыть дверь на стук, лежала на плитах дорожки у самого бордюра клумбы. Лужа чего-то черного и липкого растеклась вокруг головы мужчины на бетонной дорожке.
Сэм, выглянув сквозь изгородь, увидел, что мощная фигура снова появилась. Она не переступила через мертвеца, а просто наступила ему на спину, как будто он был ступенькой, и вышла в палисадник, неся в руках медную кастрюлю.
Сэм отполз назад, когда грабитель подобрался к зеленой изгороди с противоположной стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Сэм выключил мотор и погасил свет.
Сирены молчали. Прожектора в полной тишине рыскали в черном небе. Прямо перед ними висел аэростат заграждения, показывая свое серебристое брюхо, когда на него попадало отражение луча в миллион ватт.
– Мой поезд отходит через три четверти часа, – сказала устало Рут, ибо она поняла, что Сэм сейчас вряд ли рванет по темным улицам города, чтобы отвезти ее на вокзал. – Пожалуй, мне лучше идти. – Она вылезла из машины. Однако, несмотря на сказанное, продолжала стоять, держа в руке маленький чемоданчик и явно колеблясь – уходить ли?
Сэм молча отошел от машины, продолжая всматриваться в слепые лица домов. Среди них был тот, который ему необходим. Именно в нем сегодня должны перерезать горло мужчине, женщине и ребенку.
Если, конечно, ему не удастся предотвратить это.
И это будет означать, что он изменил ход истории.
Последствия такого поступка невообразимы.
А может, ему следует просто уйти отсюда? Пусть свершится то, что должно свершиться.
Иначе его действия изменят будущее. И даже если он вернется в 1999 год, он может найти мир полностью изменившимся в результате того поступка, который намерен совершить сейчас.
Но не может ли маленькая девочка спустить курок атомной войны в 1955 году?
Неужели дитя из Британии сороковых годов обладает силой, способной сокрушить мир, если оно будет спасено сегодня Сэмом?
Возможно. Разве мало случаев, когда одно-единственное промышленное изобретение меняло облик мира?
Он невольно покачивал головой, одновременно продолжая рассматривать дома. Нет. Надо забыть обо всех этих философских рассуждениях. У него есть возможность предотвратить три убийства. Вот это и есть стартовая линия, вот только это и имеет сейчас значение.
Теперь он отсюда не уйдет.
В своем воображении он видел те существа, которые так походили на зародышей. Они мудро покачивали головами, пока их странные, почти атрофированные пальчики бегали по клавишам машины времени, или как оно там называется, их проклятущее устройство, которое контролирует все. Ах да, говорят они между собой, то человеческое существо в конце концов оказалось трусом, слишком тупым и слабым, чтобы контролировать свое окружение!
– Сволочи! – сказал Сэм, скалясь в небо. И снова тот гнев, который он испытал недавно, потряс все его существо. Эта ярость ставила его на грань безумия. За что вы нас обрекли на это? Ответственные за такое преступление заслуживают того, чтобы им свернули их гнусные шеи, чтобы их давили и крутили, покуда у них не полезут глаза из орбит и пока они не сдохнут с почерневшими губами, мокрые от потоков собственной мочи! Всеобъемлющая волна гнева, безмерная, безграничная ярость снова навалилась на него. Сволочи!
Рут сделала нерешительный шаг в его сторону.
– Сэм, что с вами? Сэм, не надо...
И в этот момент он кинулся на нее, ухватил за отвороты жакета и поволок в кусты.
2
Она попыталась крикнуть. Ее глаза в темноте светились ужасом.
– Сэм! Пожалуйста! Я...
Он закрыл ладонью ее окрашенный яркой помадой рот, стараясь приглушить рвущийся оттуда испуганный крик. Непреодолимый страх сковал Рут, когда он стал запихивать ее в гущу ветвей, где ее не мог бы увидеть никто, проходящий по дороге.
Сэм смотрел в эти вылезающие из глазниц глаза, в которых так ясно читался ужас перед неминуемой смертью.
– Ш-ш-ш, – прошептал он. – Они могут услышать вас.
По тому, как она замолчала, Сэм понял силу обуревавшего ее желания, чтобы эти неизвестные они услышали бы ее, а потом примчались ей на помощь.
Сэм не ослаблял свою хватку, держа ее в медвежьих объятиях одной рукой, а другой все еще зажимая ей рот. Ее ужас он ощущал по тому прерывистому дыханию, которое вырывалось из ноздрей Рут прямо в его ладонь. Глаза девушки не отрываясь глядели в глаза Сэма, ожидая того мгновения, когда его руки стиснут се горло.
– Ш-ш-ш, – шептал он, все еще не убирая руки с ее рта. – Сегодня здесь должно произойти убийство.
Ее испуганные глаза округлились и стали похожи на большие мутные диски.
– Да нет, – шепнул он. – Не ты. Не бойся меня. Слушай внимательно. В одном из этих домов живет семья. Она в смертельной опасности. Понимаешь?
Она кивнула, насколько это возможно было сделать, когда у тебя рот заткнут чужой ладонью.
– Я только что видел, что из парадной двери одного из домов вышел человек, бросивший в кусты палисадника какой-то мешок. Я думаю, что это грабитель, а дом – тот самый. И я очень боюсь, что уже поздно. Ты понимаешь, что я говорю?
Она снова кивнула. Ее глаза уже не казались такими испуганными, они смотрели на него с пониманием.
– Извини, мне очень жаль, что я тебя напугал, – сказал мягко Сэм, – но я не хотел, чтобы этот мерзавец узнал, что я тут. О'кей?
Опять кивок. И дыхание на его ладони стало куда спокойнее.
Он отпустил Рут и заметил, что на одной щеке у нее расплылось пятно губной помады.
– Вон тот дом. У которого слегка приоткрыта зеленая дверь.
Она кивнула. Потом спросила:
– Вы детектив?
Сэм чуть было не соблазнился на ложь, но тут же раздумал. Объяснить, почему американец работает в британской полиции, было бы весьма затруднительно.
– Я услышал это в баре. – Он искоса глянул на нее. – Просто стараюсь быть законопослушным гражданином. Вот и все... Ну... Ш-ш-ш... Вот он снова вышел...
Какое-то освещение улице создавали прожектора, чьи лучи частично отражались облаками. При этом слабом свете можно было различить мощную фигуру, осторожно выскользнувшую из двери. В руках она держала какую-то кладь. Сэм услышал звон стекла. Грабитель, видимо, отбирал в доме вещи, которые собирался захватить с собой позже.
Но где же обитатели дома?
Мороз пробежал по телу Сэма и остался где-то в районе желудка. Никто не зовет на помощь. Это очень плохой знак.
Именно он-то и заставил Сэма неслышно перебежать через улицу и спрятаться за зеленой изгородью, тянувшейся между тротуаром и палисадником.
Черт! Все выглядело очень плохо. Поперек входа лежала неподвижная фигура человека. Даже при тусклом свете Сэм видел, что мужчина одет в серый кардиган. Кривая трубка, которую он, видимо, курил, когда вышел, чтобы открыть дверь на стук, лежала на плитах дорожки у самого бордюра клумбы. Лужа чего-то черного и липкого растеклась вокруг головы мужчины на бетонной дорожке.
Сэм, выглянув сквозь изгородь, увидел, что мощная фигура снова появилась. Она не переступила через мертвеца, а просто наступила ему на спину, как будто он был ступенькой, и вышла в палисадник, неся в руках медную кастрюлю.
Сэм отполз назад, когда грабитель подобрался к зеленой изгороди с противоположной стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140