Она пыталась убедить себя, что это только деловая встреча и сосредоточиться надо исключительно на общей задаче. Ничего личного…
Совершенно неожиданно Чарльз промолвил:
– Перечислите их.
На мгновение Пру пришла в замешательство.
– Перечислить что?
– Поступки, которыми я испортил вам жизнь. И вашей семье.
Пруденс безрадостно усмехнулась.
– Так и быть. Если настаиваете. Сначала вы украли мои археологические открытия и использовали их, чтобы создать себе репутацию. Потом попробовали дискредитировать мое открытие колесников. Попутно упрятали мою сестру в тюрьму; в то время когда Черити сидела за решеткой, у нее пропал ребенок. В течение многих лет мы считали, что Мозес мертв; потом выяснилось, что он был похищен, и все его детство превратилось в сплошной кошмар. А еще вы лгали и изворачивались, возложив на алтарь собственного «я» жертву в виде сотен перспективных карьер. И вдруг – невероятно! – вы устраиваете показную встречу с общественностью, где выводите меня героиней. Что за чудовищный план вы разработали на сей раз?
– Это было не внезапно, – возразил сэр Чарльз, – однако соглашаюсь, что невероятно. Несмотря ни на что, я безжалостно поведал своим монологом всю правду. И теперь нуждаюсь в вашей помощи, чтобы привести в порядок то, что я создал. Надеюсь, вы сумеете помочь, потому что, если не сумеете, тогда всему, что мы любим, придет конец. Нет никакого чудовищного плана, Пруденс. Нет никакого скрытого смысла. Я устал, я очень устал. И напуган. Но вы дали мне новую надежду. – Его голос дрогнул. – Если мы сможем наладить отношения, это облегчит совместную работу, хотя бы на короткое время, пока есть такая необходимость.
Пруденс вздохнула и налегла на край стола, страхуясь при низкой гравитации Европы одетой в липучку ногой.
– Понимаю. Только не просите меня, чтобы я пришла в восторг.
– Я не прошу ни о чем, за исключением нескольких минут вашего внимания. Я хочу объяснить. – Пруденс промолчала, и сэр Чарльз счел это знаком согласия. – СРЮП созданы по одной причине, одной-единственной: отклонить комету от Земли. Похитив зонд, вы за несколько часов добились больше, чем экспедиция за все время пребывания здесь. Сначала я обиделся. Вы пошли на смехотворный риск – и победили. Вам улыбнулась удача – как в Гизе. Я потратил годы, вырабатывая лучшие стратегии, избегая искушения коротких путей, которые мне навязывали и которые, как правило, вели к неудаче, ругаясь, сражаясь и подгоняя себя до тех пор, пока не наступило окончательное истощение. Вы же прибыли ниоткуда, склонные только к личной выгоде, сделали одно сумасшедшее, безответственное погружение в облака – и выплыли, благоухая розами.
Часть из перечисленного была правдой.
– Начинала я из личных побуждений, – призналась Пруденс. – Но когда поняла, что дело спасения Земли идет вкривь и вкось, решила отложить свои дела и помочь вам.
– Да, я только объясняю, как это выглядело с моей точки зрения. Знаете, каков был ваш шанс на успех?
Пруденс пожала плечами.
– Догадываюсь.
Сэр Чарльз простер руки.
– Я тоже так думал – вначале, пока не стал размышлять. Чужаки были внизу, все время были. Любой, кто посмотрел бы туда, мог их найти. Любой. Я мог сделать это давно, но даже не пытался. Удача? Не больше, чем был удачлив Колумб, когда собрался найти новый путь в Японию, а закончил открытием Севмерики. Вот так. А вы удачу ухватили за хвост. Ваш шанс на успех равнялся одной сотой процента. То же самое было в Гизе… Мне жаль, что я не понял этого тогда. Теперь мы должны рассмотреть новую возможность. Мы обязаны найти способ сотрудничать.
Пруденс не могла решить, искренен ли он, почувствовала нарастающий гнев и попыталась его подавить.
– Там, в Гизе, вы казались мне вспыльчивой, умной и нетерпеливой, неоправданно быстро делающей выводы.
Открылись старые раны…
– Чарльз, не думаю, что мы должны это обсуждать.
– К сожалению, должны. Вы говорите, что я украл у вас открытие. Виноват. Только имейте в виду: я не планировал кражу. Во всем, что последовало дальше… да, моя вина. Но когда вы в гневе выскочили из палатки, я остался – и был единственным, кто предстал перед СМИ. Я тоже жертва в каком-то смысле. Я пытался найти вас, однако…
– Жертва? Вы жертва? Вы получили все, а я ничего! Мое сердце до сих пор кровоточит! – Ее голос становился все громче; она почувствовала, что вот-вот сорвется на крик.
Сэр Чарльз поник, принимая обвинения. Внезапно он сменил тему разговора:
– Пруденс, ваша жизнь сложилась счастливо? Что-то в его тоне заставило ее ответить прямо:
– Она была трудной, Чарльз, можно сказать, проклятой. Но… если вы спрашиваете о счастье, то да. У меня были свобода, друзья, ожидание – и исполнение.
– Мне жаль, что я не могу сказать то же самое о себе. Думаете, у вас осталось бы все это, занимай вы академический пост?
Это ее разозлило.
– Чертов лицемер! Решили, что один честный поступок оправдывает жизнь, полную лжи?! Да это все равно, что влепить пощечину и заявить после, что цвет лица только улучшился!
– Извини, я имел в виду… – начал Чарльз. Ну почему все обсуждения с Пруденс заканчиваются таким образом?!.
Пруденс не слушала. Она ударила кулаком по столу и заорала.
Сила удара освободила ее ногу. Слабая связь липучек на обуви и на полу с треском разрушилась, и космистка взмыла вверх, все еще продолжая ругаться. Внезапная потеря достоинства – невыносимая для опытного космического волка – заставила женщину замолчать. Молчание дало ей время, чтобы осознать, что она делает. Перевернувшись вверх ногами и все еще медленно вращаясь, Пру начала хихикать.
Чарльз схватил ее за руки и притянул спиной к полу. К тому времени, когда Пруденс снова обрела устойчивость, оба хохотали от души.
– Извини. Я никогда не научусь сдерживать свой темперамент.
Пру успокоилась, внезапно представив себя заседающей в разных комитетах, рассматривающей заявки на исследования, обдумывающей возможные последствия того, что какому-то старперу из маститых не понравился ее отзыв… Это было бы катастрофой, и, в конце концов, ей наверняка надоело бы. Чарльз отреагировал на перемену в ее настроении вопросом:
– Как на тебя действует пространство? Что ты ощущаешь в течение этих месяцев?
– Оно заставляет меня чувствовать себя маленькой… похожей на необходимый винтик в гигантской машине жизни. Подобно микробу и Господу Богу одновременно.
– У меня такие же чувства. Прежде чем мы оставили Землю, я был слишком занят, чтобы по-настоящему думать. Но после того, как я понаблюдал за нашим родным домом и увидел лишь сжимание бело-голубого диска до крошечного яркого пятнышка света, на меня накатило чувство ужасного одиночества. Планета выглядела такой хрупкой… У меня возникло желание защитить ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Совершенно неожиданно Чарльз промолвил:
– Перечислите их.
На мгновение Пру пришла в замешательство.
– Перечислить что?
– Поступки, которыми я испортил вам жизнь. И вашей семье.
Пруденс безрадостно усмехнулась.
– Так и быть. Если настаиваете. Сначала вы украли мои археологические открытия и использовали их, чтобы создать себе репутацию. Потом попробовали дискредитировать мое открытие колесников. Попутно упрятали мою сестру в тюрьму; в то время когда Черити сидела за решеткой, у нее пропал ребенок. В течение многих лет мы считали, что Мозес мертв; потом выяснилось, что он был похищен, и все его детство превратилось в сплошной кошмар. А еще вы лгали и изворачивались, возложив на алтарь собственного «я» жертву в виде сотен перспективных карьер. И вдруг – невероятно! – вы устраиваете показную встречу с общественностью, где выводите меня героиней. Что за чудовищный план вы разработали на сей раз?
– Это было не внезапно, – возразил сэр Чарльз, – однако соглашаюсь, что невероятно. Несмотря ни на что, я безжалостно поведал своим монологом всю правду. И теперь нуждаюсь в вашей помощи, чтобы привести в порядок то, что я создал. Надеюсь, вы сумеете помочь, потому что, если не сумеете, тогда всему, что мы любим, придет конец. Нет никакого чудовищного плана, Пруденс. Нет никакого скрытого смысла. Я устал, я очень устал. И напуган. Но вы дали мне новую надежду. – Его голос дрогнул. – Если мы сможем наладить отношения, это облегчит совместную работу, хотя бы на короткое время, пока есть такая необходимость.
Пруденс вздохнула и налегла на край стола, страхуясь при низкой гравитации Европы одетой в липучку ногой.
– Понимаю. Только не просите меня, чтобы я пришла в восторг.
– Я не прошу ни о чем, за исключением нескольких минут вашего внимания. Я хочу объяснить. – Пруденс промолчала, и сэр Чарльз счел это знаком согласия. – СРЮП созданы по одной причине, одной-единственной: отклонить комету от Земли. Похитив зонд, вы за несколько часов добились больше, чем экспедиция за все время пребывания здесь. Сначала я обиделся. Вы пошли на смехотворный риск – и победили. Вам улыбнулась удача – как в Гизе. Я потратил годы, вырабатывая лучшие стратегии, избегая искушения коротких путей, которые мне навязывали и которые, как правило, вели к неудаче, ругаясь, сражаясь и подгоняя себя до тех пор, пока не наступило окончательное истощение. Вы же прибыли ниоткуда, склонные только к личной выгоде, сделали одно сумасшедшее, безответственное погружение в облака – и выплыли, благоухая розами.
Часть из перечисленного была правдой.
– Начинала я из личных побуждений, – призналась Пруденс. – Но когда поняла, что дело спасения Земли идет вкривь и вкось, решила отложить свои дела и помочь вам.
– Да, я только объясняю, как это выглядело с моей точки зрения. Знаете, каков был ваш шанс на успех?
Пруденс пожала плечами.
– Догадываюсь.
Сэр Чарльз простер руки.
– Я тоже так думал – вначале, пока не стал размышлять. Чужаки были внизу, все время были. Любой, кто посмотрел бы туда, мог их найти. Любой. Я мог сделать это давно, но даже не пытался. Удача? Не больше, чем был удачлив Колумб, когда собрался найти новый путь в Японию, а закончил открытием Севмерики. Вот так. А вы удачу ухватили за хвост. Ваш шанс на успех равнялся одной сотой процента. То же самое было в Гизе… Мне жаль, что я не понял этого тогда. Теперь мы должны рассмотреть новую возможность. Мы обязаны найти способ сотрудничать.
Пруденс не могла решить, искренен ли он, почувствовала нарастающий гнев и попыталась его подавить.
– Там, в Гизе, вы казались мне вспыльчивой, умной и нетерпеливой, неоправданно быстро делающей выводы.
Открылись старые раны…
– Чарльз, не думаю, что мы должны это обсуждать.
– К сожалению, должны. Вы говорите, что я украл у вас открытие. Виноват. Только имейте в виду: я не планировал кражу. Во всем, что последовало дальше… да, моя вина. Но когда вы в гневе выскочили из палатки, я остался – и был единственным, кто предстал перед СМИ. Я тоже жертва в каком-то смысле. Я пытался найти вас, однако…
– Жертва? Вы жертва? Вы получили все, а я ничего! Мое сердце до сих пор кровоточит! – Ее голос становился все громче; она почувствовала, что вот-вот сорвется на крик.
Сэр Чарльз поник, принимая обвинения. Внезапно он сменил тему разговора:
– Пруденс, ваша жизнь сложилась счастливо? Что-то в его тоне заставило ее ответить прямо:
– Она была трудной, Чарльз, можно сказать, проклятой. Но… если вы спрашиваете о счастье, то да. У меня были свобода, друзья, ожидание – и исполнение.
– Мне жаль, что я не могу сказать то же самое о себе. Думаете, у вас осталось бы все это, занимай вы академический пост?
Это ее разозлило.
– Чертов лицемер! Решили, что один честный поступок оправдывает жизнь, полную лжи?! Да это все равно, что влепить пощечину и заявить после, что цвет лица только улучшился!
– Извини, я имел в виду… – начал Чарльз. Ну почему все обсуждения с Пруденс заканчиваются таким образом?!.
Пруденс не слушала. Она ударила кулаком по столу и заорала.
Сила удара освободила ее ногу. Слабая связь липучек на обуви и на полу с треском разрушилась, и космистка взмыла вверх, все еще продолжая ругаться. Внезапная потеря достоинства – невыносимая для опытного космического волка – заставила женщину замолчать. Молчание дало ей время, чтобы осознать, что она делает. Перевернувшись вверх ногами и все еще медленно вращаясь, Пру начала хихикать.
Чарльз схватил ее за руки и притянул спиной к полу. К тому времени, когда Пруденс снова обрела устойчивость, оба хохотали от души.
– Извини. Я никогда не научусь сдерживать свой темперамент.
Пру успокоилась, внезапно представив себя заседающей в разных комитетах, рассматривающей заявки на исследования, обдумывающей возможные последствия того, что какому-то старперу из маститых не понравился ее отзыв… Это было бы катастрофой, и, в конце концов, ей наверняка надоело бы. Чарльз отреагировал на перемену в ее настроении вопросом:
– Как на тебя действует пространство? Что ты ощущаешь в течение этих месяцев?
– Оно заставляет меня чувствовать себя маленькой… похожей на необходимый винтик в гигантской машине жизни. Подобно микробу и Господу Богу одновременно.
– У меня такие же чувства. Прежде чем мы оставили Землю, я был слишком занят, чтобы по-настоящему думать. Но после того, как я понаблюдал за нашим родным домом и увидел лишь сжимание бело-голубого диска до крошечного яркого пятнышка света, на меня накатило чувство ужасного одиночества. Планета выглядела такой хрупкой… У меня возникло желание защитить ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136