Его тепло притягивало, а прикосновение парализовывало волю как наркотик.
— Я поставлю его охладиться. — Миранда выскользнула у него из-под руки и направилась в кухню.
Мэтт двинулся следом.
— Моя помощь требуется?
Миранда изумленно посмотрела на него.
— Помощь? — Она нахмурилась.
— С ужином.
— А-а. Нет, все в порядке. Тебе незачем торчать на кухне.
Мэтт подошел ближе.
— Миранда, расскажи о своей семье.
Смущенная внезапным вопросом, она спросила:
— Что именно тебя интересует?
— Любые мелочи. Братья, сестры, родители. Где ты жила. Все, что ты сама захочешь рассказать.
— Я тебе уже рассказывала.
— Нет, не рассказывала. Ты говорила только, что хотела поступить в колледж. Что выросла в деревне. Потом жила в маленьком городке. Но ты ничего не рассказывала о себе.
— Да особенно и нечего рассказывать. Мэтт коснулся ее щеки, глядя прямо в глаза.
— Пожалуйста.
Миранда могла не уступить настойчивому требованию. Этому она научилась много лет назад. Но устоять перед просьбой, прозвучавшей в его голосе и подкрепленной ласковым жестом, было выше ее сил. Миранда со вздохом сдалась.
— Это не очень интересно, — последний раз предупредила она.
— Судя по виду этих кастрюлек, у нас есть несколько минут. Пока ты будешь рассказывать, мы можем попробовать вино. — Он поднял бутылку. — Принеси бокалы, а я открою.
Миранда отошла за бокалами.
— Я мало говорю о своих родных, — начала она, радуясь, что стоит к нему спиной.
— Ты вообще мало говоришь, — иронически поправил он. — Никогда не встречал такой тихони.
Она состроила гримасу, но спорить не стала.
— Мне нужно знать, почему ты такая. Иначе я могу невольно причинить тебе боль.
Миранда обернулась и встретила его взгляд. Никто еще не смотрел на нее с такой глубокой нежностью.
— Моя семья жила в ужасной нищете, — начала она. — Куча детишек, а заработка почти никакого. Отец был сезонным рабочим по уборке овощей, мать подрабатывала стиркой и глажкой. Однажды летом мы приехали в Грейсонвилл. Первое, что я увидела, это большой белый дом с восемью огромными колоннами и необъятной верандой. Он возвышался на холме в окружении магнолий. В воздухе стояла прозрачная дымка, и мне показалось, что передо мной волшебный замок из детских сказок. Я влюбилась в этот дом.
Мэтт взял бокалы у нее из рук, понимая, что она с головой ушла в прошлое.
— Усадьба называлась «На холмах», в ней жило уже третье поколение Грейсонов. Они были первыми поселенцами в тех краях. Держали плантацию и доки. Потом на этом месте вырос город, названный в честь своих основателей. А Грейсоны продолжали заправлять всей округой, как в прежние времена.
Миранда сделала паузу, и Мэтт терпеливо ждал продолжения ее рассказа.
— Хозяйкой дома была Кларисса Грейсон, мать Тома. Она дала объявление, что требуются прислуга и садовник. Мои родители пошли наниматься, и мы получили работу, даже я. Мне тогда было семь лет. После школы я отправлялась на кухню, полировала столовое серебро, чистила картошку, была на побегушках. «На холмах» казался мне волшебной страной. Это была мечта, нечто настолько прекрасное и совершенное, что сделалось навязчивой идеей. Мне хотелось избавиться от своего ужасного акцента — этой «визитной карточки» белых люмпенов. Хотелось красиво одеваться, ходить в школу в новых платьях, а не в тех, что мать перешивала из старой одежды, или еще того хуже — в чужих обносках, которые доставались нам из милости.
Она тряхнула головой при воспоминании о своих детских мечтах.
Мэтт сунул бутылку под мышку и, взяв Миранду за руку, увлек ее в гостиную. Она села на диван. Мэтт налил в бокалы вина, но она едва ли это заметила.
— Продолжай, — попросил он, усаживаясь рядом. — Я весь внимание.
— Отец умер, когда мне было десять лет. Нелепый несчастный случай. Его задавило трактором. Мать на похоронах рыдала в три ручья, а я не могла выдавить ни слезинки. Для отца я и две мои младшие сестры всегда были нежеланной обузой. Его интересовали только сыновья. У меня было два старших брата, которые заняли место отца в усадьбе. Как и отец, они ни во что не ставили женщин. Мать перебралась в дом Грейсонов. Кларисса хотела постоянно иметь ее под рукой, да и для нас это обходилось дешевле, тем более что мы с сестрами подрастали и нам требовалось то одно, то другое. К пятнадцати годам я стала обращать внимание на мальчиков, и мальчики тоже меня замечали. Братьям это было поперек горла, и они отшивали каждого, кто осмеливался на меня взглянуть, но тогда я этого не знала. Я никогда не ходила на свидания. К тому же там был Том. Сын Клариссы, внук родоначальника семьи. Прекрасный, как сказочный принц. Золотые волосы, голубые глаза. Он был всеобщим любимцем. А мне казался богом.
Миранда помедлила и горько рассмеялась. Наивная дурочка! Ее идол оказался высокомерным озверелым подонком.
— Однажды он удостоил меня взглядом — и ослепил. Мои братья наконец-то нарвались на человека, который оказался им не по зубам. Том впервые пригласил меня на свидание, и я была невероятно счастлива.
Она судорожно всхлипнула и, повернув голову, поймала сочувственный взгляд Мэтта.
— Итак, наивная и романтичная девушка встретила местного Дон Жуана, — пробормотал он.
— А после свадьбы чары рассеялись, — вырвалось у нее.
— Почему вы поженились?
Миранда хотела уклониться от ответа, но она зашла уже слишком далеко, чтобы отступать.
— Я забеременела. Мать и братья узнали об этом. До сих пор не знаю, каким образом. Мать пошла к Клариссе. Та хотела откупиться от меня или — еще хуже — заставить сделать аборт. Я была в ужасе, не знала, что делать. Но тут вмешался Том и заставил свою мать пойти на попятный. Мы поженились. Для Клариссы этот брак был ножом в сердце, но она ничего не могла поделать — разве что отречься от единственного сына. Мне тогда было девятнадцать. Через два месяца я потеряла ребенка.
Ее глаза наполнились слезами. Зачав случайно, она успела полюбить этого неродившегося ребенка, как когда-то любила его отца.
Мягко отобрав пустой бокал, Мэтт привлек ее к себе и обнял, давая выплакаться у него на груди. Зарывшись лицом в пушистые рыжеватые волосы, он мучительно переживал ее разочарование и боль, тесно вплетавшиеся в канву рассказа.
Миранда уткнулась в широкую грудь, забыв все на свете от горя. Восемь лет минуло с тех пор, как у нее украли эту едва зародившуюся жизнь, а казалось, будто все случилось вчера. Никто не оплакивал ее ребенка — ни мать, ни братья, ни Том. Кларисса не скрывала радости, надеясь, что выкидыш станет прелюдией к разводу и Том сможет найти более подходящую партию.
— Сначала я испугалась беременности, но это был мой ребенок — часть меня, плод нашей любви. Тогда мне казалось, мы с. Томом любим друг друга, — всхлипнула она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
— Я поставлю его охладиться. — Миранда выскользнула у него из-под руки и направилась в кухню.
Мэтт двинулся следом.
— Моя помощь требуется?
Миранда изумленно посмотрела на него.
— Помощь? — Она нахмурилась.
— С ужином.
— А-а. Нет, все в порядке. Тебе незачем торчать на кухне.
Мэтт подошел ближе.
— Миранда, расскажи о своей семье.
Смущенная внезапным вопросом, она спросила:
— Что именно тебя интересует?
— Любые мелочи. Братья, сестры, родители. Где ты жила. Все, что ты сама захочешь рассказать.
— Я тебе уже рассказывала.
— Нет, не рассказывала. Ты говорила только, что хотела поступить в колледж. Что выросла в деревне. Потом жила в маленьком городке. Но ты ничего не рассказывала о себе.
— Да особенно и нечего рассказывать. Мэтт коснулся ее щеки, глядя прямо в глаза.
— Пожалуйста.
Миранда могла не уступить настойчивому требованию. Этому она научилась много лет назад. Но устоять перед просьбой, прозвучавшей в его голосе и подкрепленной ласковым жестом, было выше ее сил. Миранда со вздохом сдалась.
— Это не очень интересно, — последний раз предупредила она.
— Судя по виду этих кастрюлек, у нас есть несколько минут. Пока ты будешь рассказывать, мы можем попробовать вино. — Он поднял бутылку. — Принеси бокалы, а я открою.
Миранда отошла за бокалами.
— Я мало говорю о своих родных, — начала она, радуясь, что стоит к нему спиной.
— Ты вообще мало говоришь, — иронически поправил он. — Никогда не встречал такой тихони.
Она состроила гримасу, но спорить не стала.
— Мне нужно знать, почему ты такая. Иначе я могу невольно причинить тебе боль.
Миранда обернулась и встретила его взгляд. Никто еще не смотрел на нее с такой глубокой нежностью.
— Моя семья жила в ужасной нищете, — начала она. — Куча детишек, а заработка почти никакого. Отец был сезонным рабочим по уборке овощей, мать подрабатывала стиркой и глажкой. Однажды летом мы приехали в Грейсонвилл. Первое, что я увидела, это большой белый дом с восемью огромными колоннами и необъятной верандой. Он возвышался на холме в окружении магнолий. В воздухе стояла прозрачная дымка, и мне показалось, что передо мной волшебный замок из детских сказок. Я влюбилась в этот дом.
Мэтт взял бокалы у нее из рук, понимая, что она с головой ушла в прошлое.
— Усадьба называлась «На холмах», в ней жило уже третье поколение Грейсонов. Они были первыми поселенцами в тех краях. Держали плантацию и доки. Потом на этом месте вырос город, названный в честь своих основателей. А Грейсоны продолжали заправлять всей округой, как в прежние времена.
Миранда сделала паузу, и Мэтт терпеливо ждал продолжения ее рассказа.
— Хозяйкой дома была Кларисса Грейсон, мать Тома. Она дала объявление, что требуются прислуга и садовник. Мои родители пошли наниматься, и мы получили работу, даже я. Мне тогда было семь лет. После школы я отправлялась на кухню, полировала столовое серебро, чистила картошку, была на побегушках. «На холмах» казался мне волшебной страной. Это была мечта, нечто настолько прекрасное и совершенное, что сделалось навязчивой идеей. Мне хотелось избавиться от своего ужасного акцента — этой «визитной карточки» белых люмпенов. Хотелось красиво одеваться, ходить в школу в новых платьях, а не в тех, что мать перешивала из старой одежды, или еще того хуже — в чужих обносках, которые доставались нам из милости.
Она тряхнула головой при воспоминании о своих детских мечтах.
Мэтт сунул бутылку под мышку и, взяв Миранду за руку, увлек ее в гостиную. Она села на диван. Мэтт налил в бокалы вина, но она едва ли это заметила.
— Продолжай, — попросил он, усаживаясь рядом. — Я весь внимание.
— Отец умер, когда мне было десять лет. Нелепый несчастный случай. Его задавило трактором. Мать на похоронах рыдала в три ручья, а я не могла выдавить ни слезинки. Для отца я и две мои младшие сестры всегда были нежеланной обузой. Его интересовали только сыновья. У меня было два старших брата, которые заняли место отца в усадьбе. Как и отец, они ни во что не ставили женщин. Мать перебралась в дом Грейсонов. Кларисса хотела постоянно иметь ее под рукой, да и для нас это обходилось дешевле, тем более что мы с сестрами подрастали и нам требовалось то одно, то другое. К пятнадцати годам я стала обращать внимание на мальчиков, и мальчики тоже меня замечали. Братьям это было поперек горла, и они отшивали каждого, кто осмеливался на меня взглянуть, но тогда я этого не знала. Я никогда не ходила на свидания. К тому же там был Том. Сын Клариссы, внук родоначальника семьи. Прекрасный, как сказочный принц. Золотые волосы, голубые глаза. Он был всеобщим любимцем. А мне казался богом.
Миранда помедлила и горько рассмеялась. Наивная дурочка! Ее идол оказался высокомерным озверелым подонком.
— Однажды он удостоил меня взглядом — и ослепил. Мои братья наконец-то нарвались на человека, который оказался им не по зубам. Том впервые пригласил меня на свидание, и я была невероятно счастлива.
Она судорожно всхлипнула и, повернув голову, поймала сочувственный взгляд Мэтта.
— Итак, наивная и романтичная девушка встретила местного Дон Жуана, — пробормотал он.
— А после свадьбы чары рассеялись, — вырвалось у нее.
— Почему вы поженились?
Миранда хотела уклониться от ответа, но она зашла уже слишком далеко, чтобы отступать.
— Я забеременела. Мать и братья узнали об этом. До сих пор не знаю, каким образом. Мать пошла к Клариссе. Та хотела откупиться от меня или — еще хуже — заставить сделать аборт. Я была в ужасе, не знала, что делать. Но тут вмешался Том и заставил свою мать пойти на попятный. Мы поженились. Для Клариссы этот брак был ножом в сердце, но она ничего не могла поделать — разве что отречься от единственного сына. Мне тогда было девятнадцать. Через два месяца я потеряла ребенка.
Ее глаза наполнились слезами. Зачав случайно, она успела полюбить этого неродившегося ребенка, как когда-то любила его отца.
Мягко отобрав пустой бокал, Мэтт привлек ее к себе и обнял, давая выплакаться у него на груди. Зарывшись лицом в пушистые рыжеватые волосы, он мучительно переживал ее разочарование и боль, тесно вплетавшиеся в канву рассказа.
Миранда уткнулась в широкую грудь, забыв все на свете от горя. Восемь лет минуло с тех пор, как у нее украли эту едва зародившуюся жизнь, а казалось, будто все случилось вчера. Никто не оплакивал ее ребенка — ни мать, ни братья, ни Том. Кларисса не скрывала радости, надеясь, что выкидыш станет прелюдией к разводу и Том сможет найти более подходящую партию.
— Сначала я испугалась беременности, но это был мой ребенок — часть меня, плод нашей любви. Тогда мне казалось, мы с. Томом любим друг друга, — всхлипнула она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45