— Это любимые цветы Софьи, — пояснил он майору перед концертом.
— Ты, наверное, всю зарплату на букеты тратишь?
— Это мое дело, — ответил помощник.
— Конечно, твое, просто я как старый товарищ тебе советую…
Но тут майор осекся. Что он мог советовать? Его семейная лодка дала течь, новый брак на горизонте не маячил, сногсшибательных романов тоже не было. И кто он такой, чтобы давать советы в сердечных делах? Пусть Витька поступает, как хочет. Будет, что на старости лет вспомнить…
Музыка накатывала волнами. Губареву казалось, что он то взмывает вверх, то с головокружительной скоростью несется вниз. В бездну. Тут у него екало сердце. А потом все начиналось сначала: умопомрачительный взлет и стремительный спуск. Наконец концерт закончился. Послышались аплодисменты. Над ухом Губарева раздались такие мощные хлопки, как будто бы палили из пушки. Очевидно, дама с лицом, похожим на маску, весь свой нерастраченный темперамент вложила в эти аплодисменты.
— Так и оглохнуть можно, — пробормотал Губарев, почесывая в ухе.
— Что? — не понял Витька.
— Это я так…
— Я пойду, преподнесу букет.
— Иди. Только не споткнись, — пошутил Губарев.
Но Витька его уже не слышал. Он шел с букетом, как с драгоценным сосудом, из которого страшно пролить хотя бы каплю ценнейшей влаги. Он донес букет до сцены и вручил его своей гречанке, которая вцепилась в букет хищной лапкой. Как ни старался Губарев, он не мог относиться к Софье с симпатией. Ну не нравились ему такие женщины. И все тут. Слишком крупные, массивные, они подавляют… Губарев вдруг неожиданно вспомнил ручку Наташи. Такую маленькую, с изящными пальчиками, которые он любил в молодости перебирать и целовать. Волевым усилием Губарев прогнал воспоминания и сосредоточил внимание на Витьке, который вернулся на свое место.
— Ну как? Вручил?
— Да. Сказала, чтобы я ей завтра позвонил.
— Вот видишь. Явная польза букета. Не подмажешь, не… — Майор замолчал. Он твердо решил больше не вмешиваться в личную жизнь своего напарника. Не подкалывать и не шутить над ним. Раздался шум: люди вставали с кресел и устремлялись к выходу. — Как музыка-то называется?
— Я же вам говорил: Мусоргский. «Пляски смерти». Вы шли в своих мыслях и, наверное, не расслышали.
— Чего? — майор даже остановился. — Какие еще пляски? Какой смерти? Я же просил чего-нибудь веселенькое.
— Больше ничего не было.
— Ну теперь ясно, кто за моей спиной сидел.
— Это вы о ком?
— Ни о ком. Проехали. Ладно, спасибо за культурную программу. Было очень приятно.
— Всегда рад приобщить вас к культуре.
— Ну и кто из нас кого цепляет?
— Надо же хоть иногда сдачи давать.
— Но только иногда, — погрозил пальцем Губарев. — Часто я не потерплю.
Внутренне я была готова к этой встрече, но все равно она застала меня врасплох. Руслан. Я не позвонила ему, как мы договаривались, и не сообщила о результатах своего разговора с Никой. Я не собиралась предавать сестру. Но очевидно, у Руслана на этот счет было совсем другое мнение. Я сидела в приемной и отвечала на звонки. Вячеслава Александровича не было, он не звонил, и, где находился, никто не знал. Я была в запарке и отдувалась как могла, когда в приемную зашел Руслан. При одном взгляде на него у меня все сжалось внутри. Мне стало страшно за Нику. Она думала, что выпуталась из этой истории, но это было не так. И еще неизвестно, чем все кончится…
— Привет! — сказал Руслан, подходя к столу. Его руки были засунуты в карманы.
— Привет! — Я старалась не выдать своего волнения.
— Как дела?
— В ажуре. — Я поняла, что переигрываю. — Нормально.
— Нормально? — переспросил Руслан. — Ты уверена?
— Уверена.
— А я нет.
Я опустила голову и застучала по клавишам компьютера.
— Ты говорила с Никой?
— Да.
— И что она сказала?
— Тебе не кажется, что приемная — не лучшее место для подобных разговоров?
— Согласен. Предлагаю сделать перерыв. И пойти в кафе за углом. Там и поговорим.
— Я не хочу в кафе. — Сама мысль, что меня водят по кафе и ресторанам, как собачонку, которую потом собираются использовать для дрессировки, была мне просто невыносима.
— А что ты предлагаешь?
— Поговорить на улице.
— Идет. Когда?
Я посмотрела на часы.
— Сейчас два часа. Я позвоню в отдел кадров и попрошу кем-нибудь на время меня заменить. Через десять минут я освобожусь.
— Я подожду тебя здесь. Я пожала плечами.
— Как хочешь.
Разговаривать с Русланом мне не хотелось. Может быть, я интуитивно чувствовала, что ничем хорошим этот разговор не кончится.
Леночка из отдела кадров пришла мне на смену. Цокая тонкими каблучками и покачивая бедрами, она направилась к столу, бросая на Руслана оценивающие взгляды.
— Привет! — кинула она мне, поправляя рукой длинные светлые волосы.
— Привет! Посиди, пожалуйста, полчасика. Я сбегаю поем. А потом сразу приду. Не задержусь.
— Хорошо.
Я встала из-за стола.
— Пошли, — сказала я Руслану. Безмолвный, как тень, он прошествовал за мной.
Я чувствовала на себе сверлящий взгляд Леночки.
Она приняла Руслана за моего бой-френда, и мои акции в ее глазах взлетели на безоблачную высоту.
Когда мы вышли на улицу, я посмотрела по сторонам.
— Может быть, все-таки согласишься на кафе? — насмешливо спросил Руслан.
Я почувствовала внутри смертельную усталость и закипающее раздражение.
— Нет.
— Может быть, тебе подойдет моя машина?
— Да… то есть нет, — поспешно сказала я. В голове мелькнули кадры из какого-то шпионского боевика: подслушивающее устройство, вмонтированное в автомобиль. Кто его знает? Вдруг он собирается записывать наш разговор, чтобы окончательно утопить Нику. — В машине душно, — нашлась я. — Отпадает.
Прямо перед нами метрах в двадцати была арка, ведущая во двор.
— Пойдем туда, — предложила я.
— Как хочешь.
Дворик был ухоженный, но нежилой. Здание «Алрота» находилось в центре, и вокруг были одни навороченные конторы. Около крыльца с вывеской «Стоматология» примостилась миниатюрная скамейка. Я направилась к ней.
Мы сели на скамейку. Нас разделяло расстояние примерно в десять сантиметров. Руслан выжидательно смотрел на меня. Он был весь в черном. Черные джинсы, черная рубашка с короткими рукавами. Человек-загадка. Человек-тень. Руслан первым нарушил молчание.
— Что тебе сказала Ника?
— Она сказала, что, когда приехала к Анжеле, та была уже мертва.
— В каком часу это было?
— Она не помнит. По ее словам, либо в десять, либо в начале одиннадцатого.
— Это все?
— Все.
— А ты пришла к Анжеле?
— Получается, что почти вслед за Никой. Примерно в половине одиннадцатого я подъехала к дому. Около одиннадцати проникла внутрь.
Наступила пауза.
— Ты веришь своей сестре?
— Да. — В моем голосе прозвучал вызов.
— Почему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77