— Это я могу понять, — сказала Рейн. — Пожалуйста, продолжай.
Волосы постепенно приходили в порядок.
— Остальное ты знаешь, — вздохнула Аликс. — Я понятия не имела, что Эд на такое способен. Он стал одержимым. Он хотел бросить жену и детей и бежать со мной. А потом…
Рейн подождала, но продолжения не последовало.
— Ну и? — подтолкнула она.
— А потом в один прекрасный день я вышла из дома и увидела, как он преследует тебя. Я как-то догадалась, что произошло. То, что ты, вероятно, все видела. Я увидела его лицо. Он сошел с ума. Он мог убить тебя.
— Да, я это помню, — прошептала Рейн. — Он почти преуспел.
— Я уже и не помню, что я ему сказала. Я разыграла дурочку, у меня всегда это хорошо получалась. Я представила все так, будто ты выдумываешь и преувеличиваешь. Мы стали для него смертельной угрозой. И единственное, что пришло мне в голову, это бежать оттуда со всех ног.
— И заставить меня забыть?
Аликс собрала волосы Рейн в хвост и прошлась расческой снизу вверх.
— И заставить тебя забыть, — подтвердила она. Она встала и обошла кровать, чтобы заглянуть дочери в глаза. — Я никогда бы не поверила, что Виктор может сделать что-то Питеру. Поверь мне, милая. Виктор обращался с Питером скорее как с избалованным сыном, нежели как с братом. Он любил его.
— Так сильно любил, что соблазнил его жену? Аликс вспыхнула:
— Рейн!
— Но это ведь так, разве нет?
— Это не важно, — отрубила Аликс.
— Открой мне тайну, мама, — сказала Рейн упрямо. — Кто мой настоящий отец? Виктор или Питер?
— Какое это сейчас имеет значение?
Рейн посмотрела на нее стальным взглядом:
— Уж доставь мне радость.
Аликс вздохнула и перевела глаза на расческу, которую все еще сжимала в руке. В какой-то момент ей можно было дать все ее годы.
— Не знаю, — ответила она устало. — Ступай в генетическую лабораторию, если тебе так интересно. В моей жизни это было сумасшедшее время. Кое-что я и вовсе не помню.
Рейн прислушалась к себе. За последние несколько недель ее здорово потрясло на ухабах. В голосе матери она услышала искренность, которую научилась распознавать. Это уже было чудом, и стоило благодарить ее за это. Она вздохнула и положила голову на плечо Аликс.
Это был такой не свойственный для нее жест, что Аликс замерла на секунду, а затем осторожно погладила дочь по голове.
— Знаешь, — заговорила Аликс, — сейчас действительно уже не важно, кто из них это был. — Она говорила так, как будто пыталась сама себя убедить.
— Да, ты права, — согласилась Рейн. — Уже не важно. Я потеряла их обоих.
Аликс неумело приласкала ее.
— Ну, у тебя все еще есть мать, — неловко сказала она. — Уж какая есть.
В дверях раздалось вежливое покашливание. Трогательный момент прошел.
Клейборн переминался с ноги на ногу в дверном проеме.
— Прошу прощения, мисс Лазар, но я должен вас кое о чем уведомить, — произнес он нервно.
Рейн смахнула с глаз слезы.
— А это не может подождать?
Э-э-э, это не займет много времени. Мистер Лазар в завещании дал четкие указания, как распорядиться его бренными останками после кремации, но за два дня до известных вам событий он изменил эту часть завещания.
Рейн и Аликс переглянулись. Затем Рейн посмотрела на Клейборна:
— И?
— Он велел, чтобы вы распорядились этим. Рейн беспомощно мигнула.
— Я?
Клейборн пожал плечами:
— Боюсь, это еще одно условие завещания.
Лодка качалась на волнах. Она попросила Чарли отвезти ее на то место, где она видела лодку Питера семнадцать лет назад. Чарли уважительно молчал, держа в руках урну с прахом Виктора. Она радовалась тому, что слуги Виктора остались с ней. Все, за исключением Мары, которая уехала сразу, как узнала о его смерти. Мара была безутешна.
Рейн сжала веки. Тупая боль пульсировала в груди. По какой-то причине мысли ее вернулись к Сету.
Он ясно дал ей понять, что из-за ее родства с Виктором он никогда не сможет доверять ей. Он никогда не сможет принять, что Виктора она тоже любит. Но она не стыдилась своей любви к Виктору. Если она чему и научилась за последние несколько недель, так это тому, что не стоит стесняться своей любви к кому бы то ни было. Как бы неразумно это ни казалось.
Теперь у нее два отца Оба преданы высшему суду, но и тот и другой оставили ей нечто бесценное. Она посмотрела на принявшие Питера, и всем сердцем попросила принять прах его брата.
Содержимое урны оказалось грубее, чем она предполагала, на ощупь — почти как песок. Она взяла пригоршню и бросила в воду.
Ничего не произошло. Питер принял прах. Вся вселенная приняла прах Рейн перевернула урну и трясла до тех пор, пока та не опустела. Пепел утонул. Круги на воде успокоились. Она поставила урну на палубу и повернулась к Чарли:
— Поехали домой.
Она подставила лицо ветру, дожидаясь, пока Чарли заведет мотор. Лотка вздрогнула и двинулась к берегу. Удары воли о борт смягчали боль в груди. Становилось проще не думать о Сете. Становилось проще игнорировать жар в сердце.
Она пройдет через это. Не она повернулась спиной к любимому. Ее раны залечатся, а он будет страдать вечно. Но от этой мысли ей не становилось легче.
Ветер срывал слезы с ее ресниц. Она сморгнула влагу и вытерла глаза.
— У нас гости, — лаконично заметил Чарли.
Она посмотрела на лодку, пришвартованную у причала, и волосы встали дыбом. Может, это просто такая же лодка? Может, сосед наведался в гости? Или торговцы свежей рыбой?
Но нет. Это был Сет. Темная, неподвижная фигура среди выпирающих из земли корней. Его лицо похудело. Его глаза в упор смотрели на нее. Казалось, между ними протянулась нить, сплетенная из древних чар, придуманных ею в детстве. Чар, которые никогда не срабатывали. Чар, которые должны были заставить любовь остаться.
Они не поприветствовали друг друга. Чарли привязал лодку. Он недружелюбно взглянул на Сета и вопросительно обернулся к Рейн.
— Все нормально, Чарли, спасибо, — кивнула она. Чарли удалился, качая головой.
— Я вижу, слуги Виктора приняли тебя, — прокомментировал Сет.
Она не решилась как-то интерпретировать его тон.
— Они хорошо обо мне заботятся, — согласилась Рейн. — Неделька была не из легких.
— Как ты?
— Все будет в норме. Немного хвораю, но лучше день ото дня.
— Я не о твоем физическом состоянии. — Он отвел взгляд.
— А ты? Залечил раны? Он нахмурился:
— Не уходи от ответа.
— А почему нет? — спросила она. — Мне больше нечего сказать.
Сет засунул руки в карман.
— Разве?
— Говори, что хотел, Сет. — Она попыталась повторить его старый трюк: принимать все, но ничего не возвращать.
Затем случилось нечто шокировавшее ее. Он опустил глаза. Он переминался с ноги на ногу. Он сглотнул, и она видела это.
Он нервничал. Она заставила нервничать самого Сета Маккея.
— Я думаю… много что можно сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90