Желтые обои в цветочек, цветы на подоконнике… Он внезапно осознал, что чего-то не хватает в его собственной жизни. Он смотрел на свою мать и вспоминал, каким теплым и защищенным было его детство, какой хорошей матерью и женой она была. Он никогда сознательно не ценил все это, но сейчас почувствовал острую тоску по прошлому, тоску, которая каким-то образом была связана с его собственным браком.
Брайан обычно старательно отметал такие неприятные мысли, но они, как водоросли, иногда пробивались сквозь его оборону. Он очень любил Рейчел, однако у него были потребности, которые она не могла удовлетворить. Ее безразличие к его карьере ранило и раздражало Брайана. Она никогда не пыталась играть в политические игры, не старалась понравиться его соратникам, не скрывала своих либеральных взглядов. Иногда он даже считал ее своим политическим противником, но одна мысль об этом почему-то заставляла его чувствовать себя изменником и подонком. Он понимал, что должен избавиться от сомнений и недовольства, которые грызли его, как ржавчина. Должен помириться с Рейчел, потому что альтернативы просто не существует.
Заря еще только окрашивала розовым небо цвета индиго, а Мик Тревис уже сел в свой «Корветт» и направился к обугленным останкам летнего дома Гэллоуэй. Он был так возбужден, что не замечал холода. После нескольких лет безуспешных поисков он наконец получил возможность осмотреть дом и территорию вокруг и найти доказательства, что Рик Конти был убит этими безжалостными женщинами.
До известной степени ему было приятно, что все эти женщины многого добились в жизни. Тем эффектнее и скандальнее будет их разоблачение. Он чувствовал себя судьей, который произнесет запоздалый приговор.
На горизонте уже поднялось бледное зимнее солнце, когда Мик остановил машину у пепелища. Все эти годы величественный дом стерегла целая армия охранников, но теперь все его бросили, и он стоял в уязвимом одиночестве, подобно старой голой шлюхе, у которой не осталось сил скрывать свои тайны.
Мик немного посидел в машине, вспоминая о своих многочисленных попытках попасть сюда. Каждый раз охрана грубо выдворяла его за ворота, но теперь сама природа дала ему шанс попробовать найти ключ к далекой тайне.
Однако прошла неделя, а Мик все еще безрезультатно копался в мусоре. Он устал, спина и руки болели, но он никак не желал отказаться от мысли, что правда спрятана где-то здесь и ждет, когда ее откроют.
Было уже почти темно, когда Мик опустился на колени там, где когда-то было патио. Направив луч своего фонарика вниз, он отодвинул несколько досок и начал рыться в золе. Внезапно совсем рядом что-то блеснуло, и сердце его забилось сильнее. Он медленно протянул руку к сверкнувшему предмету, поднял его и увидел в свете фонарика, что это золотой медальон, покрытый темными пятнами, напоминающими засохшую кровь.
Мик удовлетворенно хмыкнул. Наконец он обнаружил кое-что для подтверждения своих подозрений! Он интуитивно знал, что медальон принадлежал Мику Конти и что у него теперь есть оружие против четырех бессердечных убийц.
Он разглядывал медальон, соображая, как ему лучше поступить. Идею передать находку полиции он отбросил сразу: даже если им удастся установить, что засохшая кровь принадлежала Конти, конкретных доказательств его убийства все равно нет. Однако один вид этого медальона может подтолкнуть испуганную женщину к признанию!
Мик улыбнулся, аккуратно спрятал медальон в карман и направился к машине, на ходу придумывая последнюю главу этой истории.
Рейчел повесила трубку и повернулась к Брайану. По ее щекам текли слезы.
— Что случилось? — спросил он.
— Звонила кузина Йетта. Мой отец умирает. Брайан одевался, чтобы отправиться на работу, но отшвырнул рубашку, подошел к Рейчел и обнял.
— Господи, мне так жаль, Рейч…
Она прислонилась к его груди и долго рыдала. Ведь она так и не помирилась с родителями.
— Я еду домой, — хрипло сказала она. — Я должна увидеть своего отца.
— Ты уверена? А вдруг они тебя прогонят? Хотя… столько времени прошло.
Рейчел почувствовала озноб, какой-то внутренний холод.
— Теперь я им этого не позволю. Но я боюсь ехать одна. Поедем со мной, Брайан!
Последовала длинная пауза. Рейчел почувствовала, как Брайан отстранился от нее.
— Это не лучшая идея, — сказал он наконец. — Какое у меня право там быть?
— Ты мой муж. Это дает тебе право. Он отошел от нее и сел на кровать.
— Слушай, сейчас не время спорить. Я лучше останусь с детьми.
— Брайан, ты мне нужен! — взмолилась она, пытаясь заставить его понять.
Но он только смотрел на нее без всякого выражения, как будто ему была безразлична терзающая ее боль.
— Как ты можешь так поступать?! — в отчаянии воскликнула Рейчел.
— Черт, а чего ты ждала? Я даже никогда не видел твоего отца — и теперь вдруг появлюсь у его смертного одра.
— Но это не имеет никакого отношения к моему отцу. Сделай это для меня, Брайан!
Он покачал головой:
— Прости, Рейч, не могу.
Он резко схватил рубашку и ушел в ванную, а она осталась одна, уверенная, что их прекрасной любви больше не существует.
Через несколько часов Рейчел вышла из подземки и долго стояла, пораженная таким знакомым, но странно изменившимся видом Грэнд-Конкорс. Все было не так, как ей помнилось: дома выглядели более древними, по улице метался разгоняемый ветром мусор, в толпе не было видно знакомых лиц. Ей казалось, что она смотрит на знакомую картину сквозь грязные очки.
Так она простояла несколько минут, потом медленно пошла в сторону родного дома, пытаясь представить себе отца, но его образ ускользал от нее.
Стеклянная дверь магазинчика родителей была заперта, и Рейчел с колотящимся сердцем начала рыться в сумке в поисках старого медного ключа. Через несколько секунд она уже стояла в магазинчике, вдыхая запах колбасы и селедки, прислушиваясь кровному гулу холодильника и шипению радиатора. Когда глаза привыкли к полумраку, она медленно направилась к лестнице. Ноги у нее подгибались, голова кружилась. Что, если родители прогонят ее, отнесутся к ней, как к постороннему человеку, которого никто не звал?
Подойдя к деревянной двери в кухню, Рейчел заколебалась. Ей не хотелось стучать, а войти она боялась. И стояла так довольно долго, дрожа, как травинка на резком ветру. Потом она все-таки открыла дверь и вошла в теплую кухню.
Наоми сидела у стола, закрыв лицо руками. Она услышала, как открылась дверь, подняла голову, и глаза ее расширились от удивления. Казалось, время остановилось. Она смотрела на Рейчел, шевеля губами в немой молитве; скрюченные пальцы вцепились в платье на груди.
— Рейчел… — наконец прошептала она.
Рейчел кинулась к ней, ослепнув от слез, упала на колени и зарыдала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Брайан обычно старательно отметал такие неприятные мысли, но они, как водоросли, иногда пробивались сквозь его оборону. Он очень любил Рейчел, однако у него были потребности, которые она не могла удовлетворить. Ее безразличие к его карьере ранило и раздражало Брайана. Она никогда не пыталась играть в политические игры, не старалась понравиться его соратникам, не скрывала своих либеральных взглядов. Иногда он даже считал ее своим политическим противником, но одна мысль об этом почему-то заставляла его чувствовать себя изменником и подонком. Он понимал, что должен избавиться от сомнений и недовольства, которые грызли его, как ржавчина. Должен помириться с Рейчел, потому что альтернативы просто не существует.
Заря еще только окрашивала розовым небо цвета индиго, а Мик Тревис уже сел в свой «Корветт» и направился к обугленным останкам летнего дома Гэллоуэй. Он был так возбужден, что не замечал холода. После нескольких лет безуспешных поисков он наконец получил возможность осмотреть дом и территорию вокруг и найти доказательства, что Рик Конти был убит этими безжалостными женщинами.
До известной степени ему было приятно, что все эти женщины многого добились в жизни. Тем эффектнее и скандальнее будет их разоблачение. Он чувствовал себя судьей, который произнесет запоздалый приговор.
На горизонте уже поднялось бледное зимнее солнце, когда Мик остановил машину у пепелища. Все эти годы величественный дом стерегла целая армия охранников, но теперь все его бросили, и он стоял в уязвимом одиночестве, подобно старой голой шлюхе, у которой не осталось сил скрывать свои тайны.
Мик немного посидел в машине, вспоминая о своих многочисленных попытках попасть сюда. Каждый раз охрана грубо выдворяла его за ворота, но теперь сама природа дала ему шанс попробовать найти ключ к далекой тайне.
Однако прошла неделя, а Мик все еще безрезультатно копался в мусоре. Он устал, спина и руки болели, но он никак не желал отказаться от мысли, что правда спрятана где-то здесь и ждет, когда ее откроют.
Было уже почти темно, когда Мик опустился на колени там, где когда-то было патио. Направив луч своего фонарика вниз, он отодвинул несколько досок и начал рыться в золе. Внезапно совсем рядом что-то блеснуло, и сердце его забилось сильнее. Он медленно протянул руку к сверкнувшему предмету, поднял его и увидел в свете фонарика, что это золотой медальон, покрытый темными пятнами, напоминающими засохшую кровь.
Мик удовлетворенно хмыкнул. Наконец он обнаружил кое-что для подтверждения своих подозрений! Он интуитивно знал, что медальон принадлежал Мику Конти и что у него теперь есть оружие против четырех бессердечных убийц.
Он разглядывал медальон, соображая, как ему лучше поступить. Идею передать находку полиции он отбросил сразу: даже если им удастся установить, что засохшая кровь принадлежала Конти, конкретных доказательств его убийства все равно нет. Однако один вид этого медальона может подтолкнуть испуганную женщину к признанию!
Мик улыбнулся, аккуратно спрятал медальон в карман и направился к машине, на ходу придумывая последнюю главу этой истории.
Рейчел повесила трубку и повернулась к Брайану. По ее щекам текли слезы.
— Что случилось? — спросил он.
— Звонила кузина Йетта. Мой отец умирает. Брайан одевался, чтобы отправиться на работу, но отшвырнул рубашку, подошел к Рейчел и обнял.
— Господи, мне так жаль, Рейч…
Она прислонилась к его груди и долго рыдала. Ведь она так и не помирилась с родителями.
— Я еду домой, — хрипло сказала она. — Я должна увидеть своего отца.
— Ты уверена? А вдруг они тебя прогонят? Хотя… столько времени прошло.
Рейчел почувствовала озноб, какой-то внутренний холод.
— Теперь я им этого не позволю. Но я боюсь ехать одна. Поедем со мной, Брайан!
Последовала длинная пауза. Рейчел почувствовала, как Брайан отстранился от нее.
— Это не лучшая идея, — сказал он наконец. — Какое у меня право там быть?
— Ты мой муж. Это дает тебе право. Он отошел от нее и сел на кровать.
— Слушай, сейчас не время спорить. Я лучше останусь с детьми.
— Брайан, ты мне нужен! — взмолилась она, пытаясь заставить его понять.
Но он только смотрел на нее без всякого выражения, как будто ему была безразлична терзающая ее боль.
— Как ты можешь так поступать?! — в отчаянии воскликнула Рейчел.
— Черт, а чего ты ждала? Я даже никогда не видел твоего отца — и теперь вдруг появлюсь у его смертного одра.
— Но это не имеет никакого отношения к моему отцу. Сделай это для меня, Брайан!
Он покачал головой:
— Прости, Рейч, не могу.
Он резко схватил рубашку и ушел в ванную, а она осталась одна, уверенная, что их прекрасной любви больше не существует.
Через несколько часов Рейчел вышла из подземки и долго стояла, пораженная таким знакомым, но странно изменившимся видом Грэнд-Конкорс. Все было не так, как ей помнилось: дома выглядели более древними, по улице метался разгоняемый ветром мусор, в толпе не было видно знакомых лиц. Ей казалось, что она смотрит на знакомую картину сквозь грязные очки.
Так она простояла несколько минут, потом медленно пошла в сторону родного дома, пытаясь представить себе отца, но его образ ускользал от нее.
Стеклянная дверь магазинчика родителей была заперта, и Рейчел с колотящимся сердцем начала рыться в сумке в поисках старого медного ключа. Через несколько секунд она уже стояла в магазинчике, вдыхая запах колбасы и селедки, прислушиваясь кровному гулу холодильника и шипению радиатора. Когда глаза привыкли к полумраку, она медленно направилась к лестнице. Ноги у нее подгибались, голова кружилась. Что, если родители прогонят ее, отнесутся к ней, как к постороннему человеку, которого никто не звал?
Подойдя к деревянной двери в кухню, Рейчел заколебалась. Ей не хотелось стучать, а войти она боялась. И стояла так довольно долго, дрожа, как травинка на резком ветру. Потом она все-таки открыла дверь и вошла в теплую кухню.
Наоми сидела у стола, закрыв лицо руками. Она услышала, как открылась дверь, подняла голову, и глаза ее расширились от удивления. Казалось, время остановилось. Она смотрела на Рейчел, шевеля губами в немой молитве; скрюченные пальцы вцепились в платье на груди.
— Рейчел… — наконец прошептала она.
Рейчел кинулась к ней, ослепнув от слез, упала на колени и зарыдала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83