Наоми нежно обняла ее, покачивала и что-то приговаривала на идиш, и Рейчел вдруг снова почувствовала себя маленькой девочкой. Столько надо было сказать, объяснить, но в этот момент Рейчел позволила себе просто радоваться материнскому прикосновению.
Казалось, прошла вечность, прежде чем Наоми отодвинулась и взглянула на Рейчел. По ее морщинистым щекам текли слезы.
— Господи, как же я рада, что ты вернулась домой, дочка!
Эти простые слова наполнили душу Рейчел удивительным покоем.
— Я узнала про папу и не могла не прийти-, — хрипло сказала она. — Он позволит мне войти к нему?
Наоми вытерла слезы, и Рейчел заметила, как постарела ее мать. Лицо стало худым и измученным, седые волосы поредели, но глаза остались такими же пронзительными.
— Может, сейчас уже и позволит. Он таки знает, что это его последняя возможность поговорить с дочерью. Он никогда не произносил твоего имени, но вспоминал о тебе каждый день. И каждый день жалел, что так поступил.
Рейчел печально улыбнулась:
— Откуда ты знаешь, ма?
— Мы столько лет вместе. Мне ли не знать своего мужа? Глядя на мать, Рейчел внезапно устыдилась своего эгоизма. Наоми теряла человека, которого любила и с которым прожила почти сорок лет.
— Ты сама-то как, ма? — спросила она хрипло. — Отец давно болеет?
Наоми вздохнула, достала из кармана платок и вытерла опухшие глаза.
— Шесть лет назад у него был инфаркт. Врачи предлагали операцию, хотели убрать какие-то тромбы в сосудах, но Сол сказал «нет». Думаю, он боялся. А месяц назад случился еще один инфаркт, и стало поздно что-то делать. Сердце повреждено. Они не могут его спасти.
— Ты уверена? Надо бы еще кого-нибудь позвать. Диана встречается с хирургом-кардиологом. Я ему позвоню.
Наоми покачала головой:
— Нет, Рейчел. Твой отец умирает. Они выпустили его из больницы только потому, что он хотел умереть дома.
Все иллюзии, которые начала питать Рейчел, испарились перед лицом реальности.
— Сколько ему осталось? — спросила она.
— Всего несколько дней. Рейчел с трудом перевела дыхание:
— Могу я сейчас его увидеть? Наоми кивнула и взяла Рейчел за руку.
— Мы пойдем вместе.
Рейчел шла за матерью по знакомым комнатам, и воспоминания окружали ее, как туманом. Везде она видела отца — сгорбившегося у стола над кружкой чая, читающего еврейскую газету перед телевизором, изучающего Тору в столовой. Это был его дом, и его дух был везде.
Она напряглась, когда они подошли к двери в спальню. А вдруг отец все-таки откажется ее видеть?
— Может, ты сначала скажешь, что я здесь? — повернулась она к матери.
— Нет, лучше просто войди, Рейчел.
Рейчел взглянула на Наоми, увидела беспокойство в ее глазах, и внезапно ее ноги стали словно резиновыми, а сердце заколотилось в бешеном темпе. Но прежде чем она успела развернуться и сбежать, Наоми открыла дверь и подтолкнула ее в комнату.
Рейчел сразу почувствовала тошнотворный запах смерти, а потом увидела отца, лежащего посредине двуспальной кровати. Он был больше похож на скелет, чем на человека: лицо серое и худое, глаза глубоко ввалились, рот — всего лишь тоненькая полоска между запавшими щеками. Ей показалось, что он не заметил ее появления, но, когда она подошла поближе, он слегка повернул голову и чуть слышно произнес:
— Рейчел, это ты?
— Да, папа. Я пришла, чтобы… я пришла домой.
Она ждала гневных слов, но ничего не услышала. После длинной паузы она подошла к кровати и села на край, не сводя взгляда с его лица.
— Так много времени прошло, Рейчел… Я был… не прав, когда прогнал тебя.
Рейчел почувствовала, как на глаза снова набегают слезы.
— Я пришла, — с трудом проговорила она. — Все остальное не имеет значения.
— Подвинься поближе. Дай мне… на тебя посмотреть. Рейчел наклонилась, и ее отец, как слепой; протянул руку, чтобы погладить ее по щеке, — словно хотел запомнить ее очертания.
— Сколько хороших лет мы выбросили! — прохрипел он. — Столько лет… мне мешала гордость… признать, что я совершил чудовищную ошибку. И твоя мать… Как же она страдала из-за меня!
— Забудь прошлое, папа.
Он вздохнул, внутри у него что-то пугающе забулькало.
— У меня только прошлое и осталось. Через несколько дней я буду лежать в могиле.
Рейчел хотела было возразить, но увидела голую правду в его глазах и лишь кивнула, уважая его достоинство. Он долго пытался отдышаться. Потом сказал:
— Так ты все же скажи мне… этот твой муж… он сделал тебя счастливой?
На этот раз Рейчел поддалась искушению солгать. Она подумала о Брайане, об их гибнущем браке, но решила, что отец должен думать, будто она счастлива.
— Да, пап. И у нас две прелестные девочки, Эми и Джесс. — Она порылась в сумке и вытащила бумажник. — У меня есть их фотографии.
Сол держал фотографии внучек в трясущихся руках, и слезы катились по его впалым щекам.
— Какие славные… Они улыбаются… совсем как ты.
В этот момент в комнату проскользнула Наоми, и Сол повернулся к ней. Его лицо стало казаться более живым.
— Наоми, иди и посмотри на своих внучек.
Наоми медленно подошла к кровати, взяла фотографии и села в кресло, жадно разглядывая их. Затем положила снимки на прикроватный столик и вздохнула.
— Расскажи мне о них. Расскажи мне все. Спальню освещал слабый свет настольной лампы, и в этом призрачном свете Рейчел принялась рассказывать родителям об их внучках. Сол время от времени задремывал, но Наоми напряженно сидела на краешке кресла и ловила каждое слово. Когда Рейчел замолчала, отец коснулся ее руки.
— Ты… хорошая дочь, Рейчел. Теперь я уйду с миром.
— Я люблю тебя, папа.
Но Сол уже спал, а на его губах так и застыла улыбка. — Он тоже тебя любит, Рейчел, — тихо сказала Наоми. — Он никогда не переставал тебя любить.
Через три дня Сол умер во сне — просто ускользнул, незаметно перейдя в другую жизнь. Хотя Рейчел ощущала глубокую печаль, воспоминания об их последней встрече помогали ей пережить горе.
Во время шивы она была рядом с Наоми в маленькой гостиной. Ей казалось, что она снова обрела свои еврейские корни, которые, как выяснилось, всегда были существенной ее частью. Даже после девяти лет жизни в другом мире она чувствовала тягу к вере, от которой когда-то так легко отказалась.
Но даже сейчас, примиряясь с прошлым, Рейчел не могла забыть о том, что ее брак гибнет. Брайан отказался прийти на похороны Сола, и она не могла ему этого простить. Сразу вспомнились былые обиды, угнездившиеся в ее сердце. Каждый день, ложась спать, она задавала себе один и тот же вопрос: смогут ли они с Брайаном наладить их совместную жизнь, или раны настолько глубоки, что их нельзя залечить?..
18
Гасси поплотнее запахнула шелковый халат и взглянула в окно на скучный зимний пейзаж. Все казалось таким голым на фоне свинцового неба, таким убогим и безжизненным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Казалось, прошла вечность, прежде чем Наоми отодвинулась и взглянула на Рейчел. По ее морщинистым щекам текли слезы.
— Господи, как же я рада, что ты вернулась домой, дочка!
Эти простые слова наполнили душу Рейчел удивительным покоем.
— Я узнала про папу и не могла не прийти-, — хрипло сказала она. — Он позволит мне войти к нему?
Наоми вытерла слезы, и Рейчел заметила, как постарела ее мать. Лицо стало худым и измученным, седые волосы поредели, но глаза остались такими же пронзительными.
— Может, сейчас уже и позволит. Он таки знает, что это его последняя возможность поговорить с дочерью. Он никогда не произносил твоего имени, но вспоминал о тебе каждый день. И каждый день жалел, что так поступил.
Рейчел печально улыбнулась:
— Откуда ты знаешь, ма?
— Мы столько лет вместе. Мне ли не знать своего мужа? Глядя на мать, Рейчел внезапно устыдилась своего эгоизма. Наоми теряла человека, которого любила и с которым прожила почти сорок лет.
— Ты сама-то как, ма? — спросила она хрипло. — Отец давно болеет?
Наоми вздохнула, достала из кармана платок и вытерла опухшие глаза.
— Шесть лет назад у него был инфаркт. Врачи предлагали операцию, хотели убрать какие-то тромбы в сосудах, но Сол сказал «нет». Думаю, он боялся. А месяц назад случился еще один инфаркт, и стало поздно что-то делать. Сердце повреждено. Они не могут его спасти.
— Ты уверена? Надо бы еще кого-нибудь позвать. Диана встречается с хирургом-кардиологом. Я ему позвоню.
Наоми покачала головой:
— Нет, Рейчел. Твой отец умирает. Они выпустили его из больницы только потому, что он хотел умереть дома.
Все иллюзии, которые начала питать Рейчел, испарились перед лицом реальности.
— Сколько ему осталось? — спросила она.
— Всего несколько дней. Рейчел с трудом перевела дыхание:
— Могу я сейчас его увидеть? Наоми кивнула и взяла Рейчел за руку.
— Мы пойдем вместе.
Рейчел шла за матерью по знакомым комнатам, и воспоминания окружали ее, как туманом. Везде она видела отца — сгорбившегося у стола над кружкой чая, читающего еврейскую газету перед телевизором, изучающего Тору в столовой. Это был его дом, и его дух был везде.
Она напряглась, когда они подошли к двери в спальню. А вдруг отец все-таки откажется ее видеть?
— Может, ты сначала скажешь, что я здесь? — повернулась она к матери.
— Нет, лучше просто войди, Рейчел.
Рейчел взглянула на Наоми, увидела беспокойство в ее глазах, и внезапно ее ноги стали словно резиновыми, а сердце заколотилось в бешеном темпе. Но прежде чем она успела развернуться и сбежать, Наоми открыла дверь и подтолкнула ее в комнату.
Рейчел сразу почувствовала тошнотворный запах смерти, а потом увидела отца, лежащего посредине двуспальной кровати. Он был больше похож на скелет, чем на человека: лицо серое и худое, глаза глубоко ввалились, рот — всего лишь тоненькая полоска между запавшими щеками. Ей показалось, что он не заметил ее появления, но, когда она подошла поближе, он слегка повернул голову и чуть слышно произнес:
— Рейчел, это ты?
— Да, папа. Я пришла, чтобы… я пришла домой.
Она ждала гневных слов, но ничего не услышала. После длинной паузы она подошла к кровати и села на край, не сводя взгляда с его лица.
— Так много времени прошло, Рейчел… Я был… не прав, когда прогнал тебя.
Рейчел почувствовала, как на глаза снова набегают слезы.
— Я пришла, — с трудом проговорила она. — Все остальное не имеет значения.
— Подвинься поближе. Дай мне… на тебя посмотреть. Рейчел наклонилась, и ее отец, как слепой; протянул руку, чтобы погладить ее по щеке, — словно хотел запомнить ее очертания.
— Сколько хороших лет мы выбросили! — прохрипел он. — Столько лет… мне мешала гордость… признать, что я совершил чудовищную ошибку. И твоя мать… Как же она страдала из-за меня!
— Забудь прошлое, папа.
Он вздохнул, внутри у него что-то пугающе забулькало.
— У меня только прошлое и осталось. Через несколько дней я буду лежать в могиле.
Рейчел хотела было возразить, но увидела голую правду в его глазах и лишь кивнула, уважая его достоинство. Он долго пытался отдышаться. Потом сказал:
— Так ты все же скажи мне… этот твой муж… он сделал тебя счастливой?
На этот раз Рейчел поддалась искушению солгать. Она подумала о Брайане, об их гибнущем браке, но решила, что отец должен думать, будто она счастлива.
— Да, пап. И у нас две прелестные девочки, Эми и Джесс. — Она порылась в сумке и вытащила бумажник. — У меня есть их фотографии.
Сол держал фотографии внучек в трясущихся руках, и слезы катились по его впалым щекам.
— Какие славные… Они улыбаются… совсем как ты.
В этот момент в комнату проскользнула Наоми, и Сол повернулся к ней. Его лицо стало казаться более живым.
— Наоми, иди и посмотри на своих внучек.
Наоми медленно подошла к кровати, взяла фотографии и села в кресло, жадно разглядывая их. Затем положила снимки на прикроватный столик и вздохнула.
— Расскажи мне о них. Расскажи мне все. Спальню освещал слабый свет настольной лампы, и в этом призрачном свете Рейчел принялась рассказывать родителям об их внучках. Сол время от времени задремывал, но Наоми напряженно сидела на краешке кресла и ловила каждое слово. Когда Рейчел замолчала, отец коснулся ее руки.
— Ты… хорошая дочь, Рейчел. Теперь я уйду с миром.
— Я люблю тебя, папа.
Но Сол уже спал, а на его губах так и застыла улыбка. — Он тоже тебя любит, Рейчел, — тихо сказала Наоми. — Он никогда не переставал тебя любить.
Через три дня Сол умер во сне — просто ускользнул, незаметно перейдя в другую жизнь. Хотя Рейчел ощущала глубокую печаль, воспоминания об их последней встрече помогали ей пережить горе.
Во время шивы она была рядом с Наоми в маленькой гостиной. Ей казалось, что она снова обрела свои еврейские корни, которые, как выяснилось, всегда были существенной ее частью. Даже после девяти лет жизни в другом мире она чувствовала тягу к вере, от которой когда-то так легко отказалась.
Но даже сейчас, примиряясь с прошлым, Рейчел не могла забыть о том, что ее брак гибнет. Брайан отказался прийти на похороны Сола, и она не могла ему этого простить. Сразу вспомнились былые обиды, угнездившиеся в ее сердце. Каждый день, ложась спать, она задавала себе один и тот же вопрос: смогут ли они с Брайаном наладить их совместную жизнь, или раны настолько глубоки, что их нельзя залечить?..
18
Гасси поплотнее запахнула шелковый халат и взглянула в окно на скучный зимний пейзаж. Все казалось таким голым на фоне свинцового неба, таким убогим и безжизненным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83