Тем временем в портах Балтийского, Черного и Баренцева морей развернулись работы по погрузке пассажирских и сухогрузных судов торгового флота.
На погрузку одного морского транспорта с использованием портальных и судовых кранов в среднем уходило 2-3 суток. Тяжелая техника (танки, САУ, спецмашины) грузилась ночью - в нижние трюмы, автомобили и тракторы днем - на верхнюю палубу, под видом сельскохозяйственных машин. Ракетные катера, размещенные на палубе, обшивались досками и обивались металлическими листами, становясь недоступными для инфракрасной аппаратуры. Для перевозки мотострелкового полка требовалось 3 грузовых и 2 пассажирских судна.
Погрузка на транспорты производилась в обстановке повышенной секретности. О конечных целях перемещения частей не сообщалось даже старшим офицерам.
Оказавшись на площадке погрузки, личный состав уже не имел права выйти за ее пределы. Прерывалась любая связь с внешним миром: ни писем, ни телеграмм, ни телефонных разговоров. Эти жесткие меры предосторожности распространялись и на экипажи судов, включая капитанов.
Солдаты, сержанты и офицеры получали два комплекта одежды: гражданский - для маскировки - и военный, так называемый «южный» вариант. Сверх того, опять же с целью маскировки, выдавались полушубки, валенки, шапки. Для отражения возможного нападения самолетов или катеров береговой охраны США на палубы транспортов устанавливались счетверенные крупнокалиберные зенитные пулеметы, накрытые специальными разборными деревянными колпаками, которые при необходимости могли быть быстро сняты. Комплектовались и специальные подразделения, готовые действовать в случае нападения на корабль и вооруженные автоматами и ручными пулеметами.
Особые сложности возникли с размещением личного состава на корабле. Трюмы заполнялись людьми доверху. Почти месяц им было суждено находиться в раскаленной стальной коробке.
Но и такие беспрецедентные меры предосторожности не помогли. В своих воспоминаниях С. Хрущев констатировал: «…шила в мешке не утаишь. Несмотря на принятые меры, вся Одесса знала, что секретно снаряжаются корабли на Кубу. Об этом говорили на Привозе, судачили припортовые торговки. Не удержался секрет и среди сдержанных прибалтов…»
Первые суда в различных портах загрузились практически одновременно и разом вышли в море. В Датском проливе возникла толчея. Такая же картина наблюдалась в Босфоре и Дарданеллах. Никогда такое количество советских транспортов не устремлялось из Черного и Балтийского морей. Сначала феномен вызвал лишь недоумение, потом оно переросло в удивление, и, наконец, родилось подозрение.
Забеспокоилась западногерманская разведка - ни один из кораблей не заходил в европейские порты. Агентура подтвердила опасения: в советских портах загрузка кораблей происходит в обстановке чрезвычайной секретности и они отбывают в неизвестном направлении. Теперь западные разведслужбы, используя все силы и средства, пытались контролировать движение транспортов.
Капитанам судов и начальникам эшелонов были выданы три пакета с секретными инструкциями о действиях в различных ситуациях. На первом пакете была надпись «Вскрыть после оставления территориальных вод СССР». На двух других никаких надписей не было. В пакете № 1 говорилось, что пакет № 2 предписывалось вскрыть после прохода Босфора и Дарданелл. В пакете № 2 предписывалось вскрыть пакет № 3 после прохода Гибралтара.
И лишь в последнем пакете под номером 3 был сформулирован конечный приказ: «Следовать на Кубу».
Переход судов проходил в крайне тяжелых условиях. Температура внутри судовых трюмов нередко достигала 50 градусов выше Цельсия(?). Пища выдавалась два раза в сутки в ночное время. Многие продукты - сливочное масло, мясо и овощи - из-за высокой температуры быстро портились. В таких условиях не обошлось без болезней и даже смерти людей. Хоронили военнослужащих по морскому обычаю - зашивали в брезент и опускали в море.
Представление о пережитых испытаниях дает фрагмент из воспоминаний полковника А.Ф. Шорохова, который исполнял обязанности начальника эшелона на судне «Хабаровск»: «20 августа. Приближаемся к Азорским островам. Штормит. Качка сильная. Морская болезнь свалила всех наших солдат и офицеров…
Идем десятые сутки. Кругом океан. Жара. Раздеваемся до трусов. Ночью все ищут укромное местечко на палубах. Днем американские самолеты делают облет нашего сухогруза. Какой-то военный корабль увязался за нами и требует досмотра. Мы только слушаем, но в эфир не выходим. Утром мы просыпаемся от гула самолета. Американский истребитель пронесся над теплоходом, чуть не цепляясь за палубные надстройки и мачты. Виден берег Кубы». Начиная с 18 сентября 1962 г. американские военные корабли стали постоянно запрашивать советские транспорты о характере перевозимого груза.
С началом операции «Анадырь» СССР для перевозки народнохозяйственных грузов был вынужден фрахтовать суда иностранных компаний. США потребовали от союзников не предоставлять суда для перевозки грузов на Кубу. Подозревая неладное, с 3 октября американцы вообще запретили заходить в свои порты судам и кораблям любой страны, хотя бы единожды посетивших Кубу.
На острове Свободы…
Для приема прибывавших судов с войсками и техникой было выбрано одиннадцать кубинских портов: Гавана, Мариель, Кабаньяс, Баия-Онда, Матансас, Ла-Исабела и др. 19 июля на Кубу прибыли первые рекогносцировочные группы советских ракетных полков. Прибытие транспортов с войсками и техникой началось 26 июля. Первым в порт Гавана вошел теплоход «Мария Ульянова».
9 сентября с прибытием в порт Касильда теплохода «Омск» началось сосредоточение 51-й ракетной дивизии на о. Куба. Этим рейсом были доставлены первые шесть ракет.
С 16 сентября началась доставка и ядерных боеприпасов: дизель-электроход «Индигирка» с ядерными боеприпасами на борту вышел из порта Североморск и взял курс на Кубу. А 4 октября «Индигирка» благополучно доставила в порт Мариель ядерные боеприпасы к ракетам Р-12.
Все суда, прибывавшие на остров, встречались штабными группами еще на рейде, а иногда и на подходах к Кубе. Из-за сложной оперативной обстановки судам часто приходилось менять порты назначения. Оружие разгружалось под видом народнохозяйственных грузов - на Кубе в это время советские специалисты вели поиски нефти, железа, никеля, фосфатов.
Для сопровождения колонн в пути кубинское командование выделяло охрану. Команды в пути следования подавались только на испанском языке. При этом разрешалось давать лишь две команды: «Аделанте!» - «Вперед!» и «Паре эль кочо» - «Остановить машины».
Работа радиотехнических средств в период сосредоточения войск запрещалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248