Цель приезда в магазин Нины Сергеевны оказалась понятной, стоило только узнать имя директора.
Да, это были давние знакомые. У Нины когда-то был пылкий, хотя и недолгий роман с Валерием, а потом установились ровные дружеские и деловые отношения, что случается, как известно, весьма редко. Но оба они были людьми трезвыми.
Многое из этих бесценных сведений Лена получила весьма быстро и просто. Достаточно было только узнать парикмахерскую, куда, как обычно, отправилась накануне утром Нина, а там мастерицу, у которой она всегда стриглась, часто приглашала ее к себе домой. Мастерицу эту Лене удалось зазвать к одной из своих подруг, которая, кстати, как, впрочем, и сама Лена, осталась чрезвычайно довольна ее работой. Потом, естественно, пили чай. Словом, за два с лишним часа непрерывной болтовни немолодой, экспансивной мастерицы, которую звали Липа, были рассказаны десятки всяких историй о ее клиентках, в том числе, конечно, и о Нине.
Кстати, что касается Валерия — Липа не удостоивала его отчеством, — то сведения о нем у Липы оказались весьма расплывчатыми.
Липе так понравилось новое общество, что она обещала забежать назавтра, чтобы занести какой-то необыкновенный крем, который она сама изготовляет по рецепту знаменитой косметички, своей близкой приятельницы.
Вот на новую встречу с Липой Лена сейчас и спешила, покинув овощной магазин после неожиданной встречи с Откаленко.
Когда она приехала, Липа только успела снять пальто и поправить прическу возле зеркала. Правда, говорить она начала уже в передней. Ее всегда переполняли потрясающие новости и слухи самого разнообразного свойства.
— Вы помните, девочки, я вам вчера рассказывала о своей приятельнице, Ниночке? Так вот. — Липа бессильно опустилась на диван. — Ах, это просто кошмар какой-то! Приезжаю я вчера вечером к ней, а у нее сидит этот Валерий, помните? Ну, ее Другом когда-то был. Оба, знаете, такие взволнованные, ужас! При мне, конечно, замолчали. Тогда я вышла, — Липа лукаво улыбнулась и выставила перед собой розовые ладошки. — Мы тоже кое-что понимаем. Ну, я вышла как будто бы на кухню и слушаю. А он ей говорит, шипит просто: «Я тебя в тюрьму упеку и твоего драгоценного тоже». Как вам нравится? Это же…
— А кто такой ее драгоценный? — с нескрываемым любопытством спросила Лена.
— Ах, один вполне солидный человек. Лев Константинович: Уж кого-кого, знаете, в тюрьму, только… Ну, правда, немолодой. Но стиль, манеры! Вообще Ниночка не может жить одна. Просто не выносит. Знаете, так бывает.
… А вечером к Нине Сергеевне пришли уже известный Валерий Геннадиевич Бобриков, директор овощного магазина, и какой-то немолодой, солидный человек в темном модном пальто, с изящным кожаным «кейсом» в руке. Человек этот не мог, естественно, долго оставаться неизвестным.
Через час из дома вышел Бобриков. Выглядел он обозленным и испуганным, поспешно уселся в свою машину и досадливо, с силой хлопнул дверцей.
А спустя еще часа два из подъезда появился гость Нины Сергеевны. Оглядевшись по сторонам, он неспешно двинулся по тротуару, то и дело посматривая назад, на проезжую часть улицы, в тщетной, видимо, надежде поймать такси.
Так он добрался до шумной и суетной даже в этот поздний час Преображенской площади. Тут человек повел себя немного странно: постоял несколько минут возле закрытого уже газетного киоска, потом неожиданно выскочил из-за киоска на край тротуара, махнул какой-то темной «Волге», та подъехала к нему и через минуту, пропустив отошедший в этот момент от остановки троллейбус, устремилась вниз, в сторону центра.
Наконец машина подъехала к гостинице «Москва». И тут оказалось, что никакого пассажира в ней нет. Водитель служебной «Волги» клялся, что никого подвозить не собирался и гражданину на Преображенской площади он решительно отказал.
— А тот очень просил? — поинтересовался один из оперативников.
— Просить-то просил, но… как сказать? — замялся водитель. — Короче, приказал, а не попросил. Нужен мне такой пассажир! То есть мне никакой не нужен, — спохватился он.
— Понятно, — усмехнулся оперативник, хотя на душе у него было невесело: задание он провалил. — Так что же он вам сказал?
— «А ну, на Смоленскую площадь. Живо». Тут уж каждый, знаешь, его пошлет. Своего хозяина хватает командовать.
— Да-а… Видно, садиться он к тебе не собирался. Надо было только подозвать.
— А тут как раз и троллейбус, — досадливо вставил другой оперативник.
— Его и ждал, — кивнул первый. — Ловко это он.
Иначе сложились дела у Виктора Усольцева. Своего неведомого тезку он установил быстро, ибо адрес, полученный Лосевым в театре, оказался правильным. Да и самые первые сведения об этом непутевом парне Усольцев получил тоже легко; тот жил широко, открыто и даже шумно.
Бывший помощник администратора театра оказался Виктором Петровичем Коменковым, ныне он руководил самодеятельностью в заводском клубе. Это был пустой парень, пижон, весельчак и бабник.
Усольцев решил, что с таким церемониться и хитрить нечего и нужные данные от него можно получить за полчаса. И потому на следующий день, часов в одиннадцать утра, когда все добрые люди уже давно трудились, Усольцев, зная особый режим работы Коменкова, позвонил к нему в квартиру.
Долгое время, однако, никто ему не открывал. Виктор позвонил еще раз, уже понастоичивей. Наконец за дверью послышалась какая-то возня и сердитый полусонный голос спросил:
— Кто там?
— Откройте, Коменков! — потребовал Виктор.
— А я спрашиваю, кто там? — еще сердитее повторил человек за дверью. — Я занят.
— Все равно откройте, Милиция.
— Врешь. Сергея Митрофановича голос я, слава богу, знаю.
— Вот теперь и мой узнаете. Открывайте, а то я слесаря вызову.
— А по конституции не имеете права врываться, — нахально заявил уже окончательно проснувшийся Коменков. — Постановление прокурора у тебя есть?
— Я тебе дам постановление! — разозлился Усольцев. — Открывай немедленно!
— Не открою. А запаса продовольствия у меня на три дня, учти. Так что любую осаду выдержу. Давай сюда Сергея Митрофановича, если ты из милиции.
Усольцев растерялся. Что же делать? Неужели и правда, идти за участковым? Ребята в МУРе на смех поднимут. А главное, какой же после всего получится разговор с этим сукиным сыном?
— Ну, ладно, Витя, — примирительно сказал Усольцев, сделав над собой немалое усилие. — Пошумели и хватит. Давай открывай, Я тебе удостоверение покажу. В самом деле поговорить надо.
— Вот такой тон я признаю, — снизошел Коменков. — Приходи через час, будет разговор.
— Но…
— Через час. Все.
И Виктор услышал удаляющиеся шаги.
Он вскипел от бессильной ярости. Но что делать? Приходилось принимать условие. И Виктор зашагал вниз по лестнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Да, это были давние знакомые. У Нины когда-то был пылкий, хотя и недолгий роман с Валерием, а потом установились ровные дружеские и деловые отношения, что случается, как известно, весьма редко. Но оба они были людьми трезвыми.
Многое из этих бесценных сведений Лена получила весьма быстро и просто. Достаточно было только узнать парикмахерскую, куда, как обычно, отправилась накануне утром Нина, а там мастерицу, у которой она всегда стриглась, часто приглашала ее к себе домой. Мастерицу эту Лене удалось зазвать к одной из своих подруг, которая, кстати, как, впрочем, и сама Лена, осталась чрезвычайно довольна ее работой. Потом, естественно, пили чай. Словом, за два с лишним часа непрерывной болтовни немолодой, экспансивной мастерицы, которую звали Липа, были рассказаны десятки всяких историй о ее клиентках, в том числе, конечно, и о Нине.
Кстати, что касается Валерия — Липа не удостоивала его отчеством, — то сведения о нем у Липы оказались весьма расплывчатыми.
Липе так понравилось новое общество, что она обещала забежать назавтра, чтобы занести какой-то необыкновенный крем, который она сама изготовляет по рецепту знаменитой косметички, своей близкой приятельницы.
Вот на новую встречу с Липой Лена сейчас и спешила, покинув овощной магазин после неожиданной встречи с Откаленко.
Когда она приехала, Липа только успела снять пальто и поправить прическу возле зеркала. Правда, говорить она начала уже в передней. Ее всегда переполняли потрясающие новости и слухи самого разнообразного свойства.
— Вы помните, девочки, я вам вчера рассказывала о своей приятельнице, Ниночке? Так вот. — Липа бессильно опустилась на диван. — Ах, это просто кошмар какой-то! Приезжаю я вчера вечером к ней, а у нее сидит этот Валерий, помните? Ну, ее Другом когда-то был. Оба, знаете, такие взволнованные, ужас! При мне, конечно, замолчали. Тогда я вышла, — Липа лукаво улыбнулась и выставила перед собой розовые ладошки. — Мы тоже кое-что понимаем. Ну, я вышла как будто бы на кухню и слушаю. А он ей говорит, шипит просто: «Я тебя в тюрьму упеку и твоего драгоценного тоже». Как вам нравится? Это же…
— А кто такой ее драгоценный? — с нескрываемым любопытством спросила Лена.
— Ах, один вполне солидный человек. Лев Константинович: Уж кого-кого, знаете, в тюрьму, только… Ну, правда, немолодой. Но стиль, манеры! Вообще Ниночка не может жить одна. Просто не выносит. Знаете, так бывает.
… А вечером к Нине Сергеевне пришли уже известный Валерий Геннадиевич Бобриков, директор овощного магазина, и какой-то немолодой, солидный человек в темном модном пальто, с изящным кожаным «кейсом» в руке. Человек этот не мог, естественно, долго оставаться неизвестным.
Через час из дома вышел Бобриков. Выглядел он обозленным и испуганным, поспешно уселся в свою машину и досадливо, с силой хлопнул дверцей.
А спустя еще часа два из подъезда появился гость Нины Сергеевны. Оглядевшись по сторонам, он неспешно двинулся по тротуару, то и дело посматривая назад, на проезжую часть улицы, в тщетной, видимо, надежде поймать такси.
Так он добрался до шумной и суетной даже в этот поздний час Преображенской площади. Тут человек повел себя немного странно: постоял несколько минут возле закрытого уже газетного киоска, потом неожиданно выскочил из-за киоска на край тротуара, махнул какой-то темной «Волге», та подъехала к нему и через минуту, пропустив отошедший в этот момент от остановки троллейбус, устремилась вниз, в сторону центра.
Наконец машина подъехала к гостинице «Москва». И тут оказалось, что никакого пассажира в ней нет. Водитель служебной «Волги» клялся, что никого подвозить не собирался и гражданину на Преображенской площади он решительно отказал.
— А тот очень просил? — поинтересовался один из оперативников.
— Просить-то просил, но… как сказать? — замялся водитель. — Короче, приказал, а не попросил. Нужен мне такой пассажир! То есть мне никакой не нужен, — спохватился он.
— Понятно, — усмехнулся оперативник, хотя на душе у него было невесело: задание он провалил. — Так что же он вам сказал?
— «А ну, на Смоленскую площадь. Живо». Тут уж каждый, знаешь, его пошлет. Своего хозяина хватает командовать.
— Да-а… Видно, садиться он к тебе не собирался. Надо было только подозвать.
— А тут как раз и троллейбус, — досадливо вставил другой оперативник.
— Его и ждал, — кивнул первый. — Ловко это он.
Иначе сложились дела у Виктора Усольцева. Своего неведомого тезку он установил быстро, ибо адрес, полученный Лосевым в театре, оказался правильным. Да и самые первые сведения об этом непутевом парне Усольцев получил тоже легко; тот жил широко, открыто и даже шумно.
Бывший помощник администратора театра оказался Виктором Петровичем Коменковым, ныне он руководил самодеятельностью в заводском клубе. Это был пустой парень, пижон, весельчак и бабник.
Усольцев решил, что с таким церемониться и хитрить нечего и нужные данные от него можно получить за полчаса. И потому на следующий день, часов в одиннадцать утра, когда все добрые люди уже давно трудились, Усольцев, зная особый режим работы Коменкова, позвонил к нему в квартиру.
Долгое время, однако, никто ему не открывал. Виктор позвонил еще раз, уже понастоичивей. Наконец за дверью послышалась какая-то возня и сердитый полусонный голос спросил:
— Кто там?
— Откройте, Коменков! — потребовал Виктор.
— А я спрашиваю, кто там? — еще сердитее повторил человек за дверью. — Я занят.
— Все равно откройте, Милиция.
— Врешь. Сергея Митрофановича голос я, слава богу, знаю.
— Вот теперь и мой узнаете. Открывайте, а то я слесаря вызову.
— А по конституции не имеете права врываться, — нахально заявил уже окончательно проснувшийся Коменков. — Постановление прокурора у тебя есть?
— Я тебе дам постановление! — разозлился Усольцев. — Открывай немедленно!
— Не открою. А запаса продовольствия у меня на три дня, учти. Так что любую осаду выдержу. Давай сюда Сергея Митрофановича, если ты из милиции.
Усольцев растерялся. Что же делать? Неужели и правда, идти за участковым? Ребята в МУРе на смех поднимут. А главное, какой же после всего получится разговор с этим сукиным сыном?
— Ну, ладно, Витя, — примирительно сказал Усольцев, сделав над собой немалое усилие. — Пошумели и хватит. Давай открывай, Я тебе удостоверение покажу. В самом деле поговорить надо.
— Вот такой тон я признаю, — снизошел Коменков. — Приходи через час, будет разговор.
— Но…
— Через час. Все.
И Виктор услышал удаляющиеся шаги.
Он вскипел от бессильной ярости. Но что делать? Приходилось принимать условие. И Виктор зашагал вниз по лестнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53